– Чему?
– Тебе больше баб достанется.
– Хорошая логика, – ответил я. – Отец Дитрих, одно могу сказать, она вполне вменяема, потому может отвечать по всей строгости закона. Одно не пойму, зачем эти пытки? Она же созналась… На костер или просто повесить.
Он взглянул на меня с укором.
– Сэр Ричард, как можно…
– А что, – спросил я зло, – помучить хочется?
Он посмотрел уже не с укором, а с сочувствием.
– Вы хороший человек, сын мой, – произнес он почти тепло, – но я не уверен, что будете хорошим правителем. Вы так многого не знаете… А власть у вас непомерная. Для ваших ли плеч?
Я спросил зло:
– А что не так с этой женщиной? Почему ее нельзя просто казнить, раз вина доказана?
Он покачал головой.
– Вина как раз еще не доказана.
Я в удивлении охнул и развел руками.
– Отец Дитрих, что у вас со слухом? Она только что призналась!
– Ну и что?
– Как что? Казнить и все, – отрезал я, повышая голос. – Нельзя мучить человека просто так.
– Нельзя, – согласился он. – Даже осла нельзя мучить. Даже муху нельзя, сэр Ричард. Тем более убивать без нужды. Вы бы вот ее уже повесили, сэр Ричард, не так ли? А она, возможно, совершенно невиновна! И никого не убивала.
Я смотрел ошалело, спросил тупо:
– А… это… ее признание?
Он грустно улыбнулся.
– Признание под пыткой считается недействительным, сэр Ричард! Как и любые другие, если не подтверждены. Пытка как раз для того, чтобы вынудить дать подтверждение. А казни мы ее, как вы предлагаете, то можем убить невинного человека, а истинная ведьма останется на свободе. И снова будет похищать детей для сатанинских ритуалов…
Я спросил совсем уж тупо:
– Зачем ей брать вину на себя?
– А если истинный убийца, – спросил он, – ее муж, сын или любимая сестренка, которых она готова защитить даже ценой жизни? Такое бывает…
Я охнул:
– Ну… да, такое не пришло в голову. А в чем она должна признаться?
– Где закопаны останки, – пояснил он. – Печень и сердце положила на алтарь, мясо могла бросить собакам… а то и сама съесть, такое случается в их ремесле, но берцовые кости взрослого мужчины даже медведи не сгрызут! Если отыщем, то и мы скажем, что она виновата. А пока только под подозрением.
Я посмотрел на веревку и понял, почему такая толстая: не повредит кости рук и лодыжки.
– Не говорит?
– Упорствует, – ответил он со вздохом.
– Потому что ваши пытки, – сказал я хмуро, – развлечение какое-то, а не пытки. У нас так растягивают, чтобы позвоночник лечить… Попробуйте молотком по пальцам! И боль дикая, и все заживает прекрасно. Не по суставам, конечно, а по ногтям.
Я повернулся и вышел, а мужик с накаленным прутом смотрел мне вслед с громадным уважением. Наверное, вспомнил, как сам попал себе молотком по пальцу.
Выйдя из пыточного подвала, я морщился от яркого света, не сразу понял, кто меня облапил и дружески мнет, как медведь козу. Бернард, довольный и чуточку даже раздобревший, похлопал меня по спине.
– Рич, народ беспокоится, зря ездишь один. Знаешь, не напрасно беспокоится! Дело даже не в тебе…
– Знаю-знаю, – ответил я недовольно, – Аттила помер, и вся держава рухнула. Как и Македонский… Но выборное правление да еще по четыре года всего пока вводить рано. Так что уж трепещите за мою драгоценную жизнь… Как там Асмер?
– Счастлив. Ты ему отдал всех лучников, он с ними с рассвета и до заката. Говорит, ты какие-то особые луки заказал?
– Да, но пока слишком дорого обходятся. Надо организовать производство на месте. Но в этом разве что если ты поможешь, ты ж у нас хозяйственный…
– Если поручишь…
– С удовольствием. Я тебя знаю.
– Возьмусь, – пообещал он. – После Зорра здесь тишь да гладь, хоть ты и плел насчет переднего края борьбы с Югом и Царством Тьмы…
– Все впереди, – пообещал я сурово. – И очень скоро, Бернард! Скорее, чем хотелось бы.
По двору в нашу сторону медленно двигался сэр Карлейль в сопровождении трех своих рыцарей, он еще издали оглядел Бернарда с головы до ног надменно и презрительно. Бернард набычился и посмотрел исподлобья. Кулаки его начали медленно сжиматься. Рыцари виконта остановились и тоже начали рассматривать Бернарда, как если бы увидели прирученного и в человеческой одежде тролля.
– Сэр Бернард, – произнес виконт с величайшей тщательностью, словно шел по узкой тропке, стараясь не наступить на кишащих крайне вонючих жуков, – сэр Бернард… а позволительно ли мне будет спросить…
Бернард буркнул, видя, что все взоры обращены на него:
– Ну… спрашивайте…
Сэр Карлейль улыбнулся светло, даже брови приподнял в удивлении, мол, оно еще и разговаривает, поклонился и спросил с еще большей учтивостью и опасливой осторожностью:
– У вас, видимо, очень знатные в роду полководцы… если вот так фамильярно хлопаете по спине гроссграфа Армландии?
Бернард стиснул челюсти, желваки выпятились под кожей, похожие на стальные кастеты, но с ответом замешкался, слов на свете много, и выбрать из них трудно, в то время как удар в челюсть, удар в нос или просто в рыло…
Я увидел, что сейчас это произойдет, – мне это ни к чему, сэр Карлейль пользуется влиянием, – сказал:
– Ах, виконт, вы прямо в точку!
Он изумился:
– В самом деле? Я не знал, что у этого человека знатные предки…
– Не совсем так, – пояснил я. – Великий род сэра Бернарда на нем как раз только и начинается! Согласитесь, быть стволом дерева, даже корнями, намного почетнее, чем просто веточкой или листком на генеалогическом дереве!
Бернард разжал кулаки, я перехватил его благодарный взгляд, мол, я ответил за него куда лучше, чем он смог бы сам, даже продумывай ответ всю оставшуюся жизнь. Правда, сам вид его по-прежнему говорил, что если его великий род только начинается, то род виконта на нем и закончится. И прямо сейчас.
Виконт бледно улыбнулся, Бернарду не уступит ни отвагой, ни силой, да и к схватке всегда готов, но ощутил, что победа по очкам пока за Бернардом, а начинать ссору в невыгодной для себя ситуации глупо.
– Что ж, – сказал он с сомнением, – надеюсь, скоро у нас будет возможность убедиться, насколько сэр Бернард заслуживает стать основателем рода… ха-ха!
Он поклонился мне, они прошли мимо, Бернард угрюмо сопел и зло смотрел вслед.
– Спасибо, Рич, – проговорил он, не поворачиваясь ко мне. – Ты знаешь, я всегда был туговат на ответы. У нас Асмер остер на язык, Ланзерот умеет ответить, но не я…
