Он вздохнул.
– Мир жесток, ваша светлость.
– Не мир, – возразил я мудро, – а люди. Другие люди, конечно.
Он смолчал, с его двигающихся рук срывались слабые вспышки, а пальцы начинали светиться и тут же погасали. Я медленно начал обходить помещение.
Дверь обнаружилась внезапно, будто выпрыгнула из небытия. Я заподозрил ее, выживают подозрительные, прошел дальше, отыскал еще одну.
Миртус долго прислушивался возле каждой, наконец сказал нерешительно:
– Я бы рискнул вот в эту…
– А почему не в ту? – спросил я.
Он сказал с готовностью:
– Давайте в ту.
– Какой ты согласистый, – сказал я с неудовольствием. – Соглашатель прямо. Она чем-то лучше?
– Нет…
– Так почему?
Он вздохнул.
– А что стоять… Идти все-таки надо.
– Мудро, – сказал я зло.
Дверь открывал он, мы с Бобиком подстраховывали. Как ни странно, сразу за нею обнаружились каменные ступени, ведущие вверх. Я подумал тревожно, что так можем выйти на вершину башни, а что там делать, но Миртус быстро поднимался далеко впереди, Бобик то забегал вперед, то отставал, поджидая меня.
Я ускорил шаг, лестница узкая, по обе стороны стены из массивных каменных блоков. Вырублены грубо, прилажены кое-как, в щелях раствор пополам с прогнившим мхом.
Миртус наконец остановился, я с удивлением увидел снова дверь. Спросил туповато:
– Это ж куда мы вылезем?
– Не знаю, – ответил Миртус тревожно. – Надеюсь, в каком-нибудь амбаре.
Я удивился:
– Что, мы так глубоко спустились? Ну да, спускаться проще…
– Или в винном подвале, – сказал Миртус. – Хотя, может…
– Что?
– Ход был давно засыпан обломками, – сказал он жалким голосом. – И, возможно, нам придется пробиваться.
Стены со странными значками и, как мне показалось, сложены в неком восточном стиле. И хотя архитектор из меня неважный… а кто из меня важный?.. но веет чем-то древнеегипетским. Или месопотамским.
– Тихо, – прошептал Миртус.
– Что там?
– Люди.
– Вооружены?
– Да, это стражи.
Я шепнул:
– Сколько их?
Он ответил через минуту:
– Двенадцать человек.
– Прекрасно, – сказал я бодро. – И нас двое! Значит, поровну.
Из полутьмы донесся испуганный шепот:
– Ваша светлость, вы собираетесь драться?
– Ну да, – ответил я. – Половину убью я, половину ты… А что не так?
В его шепоте звучало отчаяние:
– Я не люблю убивать…
– Ты не поверишь, – ответил я тихонько, – но я тоже. Правда, еще больше не люблю, когда убивают меня. И когда встает выбор: их или меня, я, как заправский эгоист, выбираю… сам понимаешь. Ладно, я постараюсь убить всех, но ты приглядывай, чтоб меня не шарахнули в спину. А то, знаешь ли, упоение в бою у смерти жуткой на краю…
– Хорошо-хорошо, – заверил он. – Только не слишком шумите. А то леди Лоралею разбудите раньше времени.
– Это аргумент, – признал я. – Постараемся развалить этот замок бесшумно. А что вот там за лестница?
– Это не лестница, – пробормотал он, – она никуда не ведет…
– А что там за люк в потолке?
– Какой люк? Где люк?.. Ах, так в самом деле дверь…
Я поднялся по рассыпающимся от ветхости ступенькам, они упираются в люк, а никакую не в дверь, потому что дверь – это дверь, даже если железная, а это вот и железное, и круглое, и явно тяжелое, как будто приспособленное от подводной лодки.
Прислушавшись, я попытался приподнять, но даже не сдвинулось. В шепоте Миртуса мне почудился скулеж:
– Значит, давно завалило. Возможно, над нами целая гора камней. Или крепостная стена.
– Или башня, – предположил я. – Но если башня… еще есть шанс.
– Вряд ли, – сказал Миртус обреченно, – боюсь, придется возвращаться.
– Вернемся, – отрезал я, – если здесь обломаем зубы! Но мы еще не начинали.
Я уперся посильнее, напрягся так, что потемнело в глазах, затрещали мышцы, хрустнули суставы. Мне показалось, что люк чуть-чуть приподнялся, но невыносимая тяжесть снова припечатала его обратно.
– Не получается, – сказал Миртус.
– А ты прожечь не можешь?
– Прожечь? – удивился Миртус.
– Ну да. Ты маг или не маг?
– Маг, – ответил Миртус потерянно, – однако прожечь стальную плиту… Нет, такое не умеют даже маги.
– Это хорошо, – сказал я, – а то натворили бы делов… Тогда попробуем так…
Я спустился на пол, Миртус охнул, когда я снял с пояса молот.
– Ваша светлость, очень уж я боюсь, когда вы берете в руки это страшилище…
– Не боись…
– Все равно боюсь, – ответил он. – И не зря. Ваша светлость, это же такой звон пойдет по всему замку! Нас сразу схватят.
Я подумал, выбрал точку для удара чуть левее люка. Там камень совсем почернел, даже плесень какая-то жрет его, как муравьи сыр…
– Отойди подальше, – предупредил я. – А то упадет на ногу…
Молот пролетел почти беззвучно, но грянулся в каменный потолок с ужасающим, как мне показалось, грохотом. Камень раскололся, обломки полетели вниз. Следом сразу же обвалились еще камни, а потом их посыпалось столько, что и нас едва не погребло под лавиной.
Куча камней росла, Миртус кричал и подпрыгивал, он ухитрился вскочить на лестницу, я забежал на нее чуть позже. Камни рушились и рушились, гора росла, а когда все затихло, я увидел наверху дыру, в которой мечется багровый свет факелов.
– Время! – крикнул я.
Перескочив на гору, я быстро взбежал по шатающимся глыбам наверх, голова моя и плечи оказались на уровне пола. Помещение странное, среднее между пыточным подвалом и лабораторией алхимика. В угол забились двое: старик и мальчишка.
Вслед за мной шустро выпрыгнул Бобик. Старик и мальчишка сразу окаменели, даже моргнуть страшатся, а я велел страшным шепотом:
– Не шевелиться и не разговаривать! Убью сразу. Я служу карающему Господу.
Вслед за нами вылез Миртус. Глаза его расширились, едва увидел, куда попали, а когда взгляд упал на дрожащего старика, он вскрикнул полузадушенно:
– Великий Пьер-Пертуи?..
Старик ответил дрожащим голосом:
– Кто ты, знающий мое имя?
– Ваш ученик, – ответил Миртус торопливо. – По книгам, по трудам… Я читал даже вашу «Основы вестебулики», а это редкость…
