– Не придумывай. Где моя сумка? А, вот она… Мне надо бабушке срочно позвонить.
Долгие томительные гудки прервались тревожно сонным бабушкиным голосом:
– Ольга, что случилось?
– Ничего… Доброе утро, бабушка.
– Ты звонишь, Ольга, чтобы пожелать мне доброго утра?
– А что такого?
– Да ничего. Просто странно. Ты же знаешь, что я в последнее время поздно просыпаюсь, ночью у меня бессонница.
– Ой, извини… Я забыла… Разбудила тебя, да?
– Ладно, ничего. Все равно пора вставать. Сегодня суббота, ты приедешь?
– Нет, бабушка. Может, завтра приеду, в воскресенье. Я тебе позже перезвоню. Еще раз извини…
Генка усмехнулся, когда она нажала на кнопку отбоя:
– Эка у вас все… Культурненько. Все извини да извини. Хорошо тебя бабушка воспитала, да?
– Ничего, не жалуюсь.
Ольга прикусила губу – опять у нее грубовато получилось. Нет, а чего он лезет со своими комментариями? Хотя – пусть лезет… Главное, с бабушкой все в порядке. А то снится тревога всякая…
Какое-то время ехали молча. Постояли у переезда, ожидая, когда промчится по рельсам старенький, будто игрушечный паровозик. А дальше, аккурат за веселой березовой рощицей, открылся на контрасте унылый индустриальный пейзаж – серый бетонный забор, за ним пропыленные стены какого-то огромного производства с устремленными вверх трубами. Почему-то из труб валил дым всей палитры цветов – от нежного бело-пушистого до мрачного грязно-оранжевого.
– Ну, вот… Приехали почти, – констатировал Генка, окинув глазами унылый пейзаж. – Там, за цементным заводом, сразу Двуреченск начинается. Дядя Митя на окраине живет, у него свой дом…
– А ты ему позвонил, предупредил, что мы едем?
– Нет. А зачем? Так, врасплох, лучше. Мы же не просто так едем, нам надо информацию получить. Вот когда поедем праздными гостями, тогда и предупредим.
– Хм… Странная у тебя логика.
– Да какая есть.
– А вдруг он на работе, твой дядя Митя?
– Нет. Он на пенсии. Тем более, сегодня выходной. Точно дома должен быть.
Въехали в Двуреченск. Городишко оказался серым и неказистым, с редкими топольками на узких улочках. Но со всеми атрибутами современной жизни – мелькнули за окнами вывески салонов и клубов, и даже один «супермаркет» из-за поворота выскочил. Нет, ну почему обязательно супермаркет? Судя по размерам, даже на минимаркет не тянет. Или охота, чтоб все как у «больших» было? Куда конь с копытом, туда и рак с клешней?
Долго ехали по улице частного сектора, проваливаясь в колдобины под аккомпанемент Генкиных «ё-моё» и «блин-зараза». Наконец, остановились у справного дома, двухэтажного, с островерхой крышей. Генка долго сигналил, потом выскочил из машины, пошел навстречу показавшемуся из калитки грузному небритому мужику в замызганной тельняшке.
– Здравствуй, дядь Мить! Принимай гостей со всех волостей!
– Здравствуй, племяш, здравствуй… Надо же, гость какой… Это ж какими ветрами тебя сюда занесло? Давай, давай, заходи… А это кто с тобой, что за краля? – оглядел с любопытством выскочившую вслед за Генкой из машины Ольгу.
– А это, дядь Мить, сестра моя, Ольга.
– Сестра? Кака така сестра? Откудова?
– Оттудова! – со смехом передразнил мужчину Генка. – Дай нам хоть водички попить с дороги, что ли… Потом все объясним…
– Да какой водички, племяш, бог с тобой! Сейчас мы стол накроем, самогонки из погреба достанем, все чин чинарём… Эвона, невидаль какая! Племяш в гости приехал, Васькин сынок! А я думал, уж и не свидимся никогда! Ну, проходите, гости дорогие, проходите!
Развернувшись тяжелым туловом, дядя Митя рыкнул куда-то в глубины усадьбы:
– Мария! Слышь, Мария! Гости у нас! Давай-ка, на стол накрывай! Все мечи, что в доме есть, племяш Генка приехал!
Мария оказалась маленькой улыбчивой женщиной, сунула Ольге для знакомства ручку-лопатку, предварительно обтерев ее фартуком. Потом спросила, ласково глядя в глаза:
– А может, вам на воздухе накрыть, а? У нас там, под грушей, стол есть, и скамеечки мягкие…
– Ага, давай лучше на воздухе, – распорядился дядя Митя, задумчиво оглаживая пивное пузо. – Денек вроде справный собирается, вот и посидим, с чувством, с толком, с расстановкой. Давай хозяйничай. Отведи гостью к столу, пусть посидит, отдохнет с дороги. А я пока племяшу хозяйство свое покажу…
Мария засуетилась туда-сюда, испуганно отказавшись от предложенной Ольгой помощи:
– Не, не, девонька, что ты, я сама… А ты и впрямь посиди пока, на цветочки полюбуйся. Ишь, какие у меня нынче пионы выросли, красоты необыкновенной, хоть на открытку фотографируй. Отдыхай, а я сейчас одним махом картошечки отварю, а для окрошки у меня уж все нарезано! Я на обед собиралась Мите окрошку подать, вишь, как хорошо пригодилось! И сальцо у нас есть, и огурчики, и грузди с зимы остались. Сиди, сиди, отдыхай… Я мигом…
Накрыв на стол, женщина исчезла из поля зрения. Вернувшиеся с «осмотра хозяйства» дядя с племянником чинно уселись напротив друг друга, Ольгу хозяин усадил в торце стола, как именинницу.
– Значит, сестра Генкина, говоришь? Ну-ну… Давай тогда с тобой выпьем за встречу, за знакомство. Генка-то пить отказывается, оно понятно, за рулем парень.
– А… Где Мария? Надо же ее подождать… – пожала плечами Ольга.
– Не, не надо. Она у меня баба стеснительная, все равно не сядет. Ей так удобнее. Да и дел по хозяйству полно.
– Да? Надо же, как интересно…
– А ничего интересного, потому как она у меня в строгости воспитанная. Мы люди прежней закалки, мы этих ваших демократий семейных не признаем и не понимаем. Такие вот мы…
– Ну ладно, дядь Мить! – нетерпеливо перебил его Генка. – Мы не за этим сюда приехали, чтобы взгляды на семейную жизнь обсуждать. Дело у нас к тебе, дядь Мить.
– Да это понятно, что дело… – со вздохом разлил дымчатый напиток в граненые рюмки дядя Митя. – Дело, конечно, делом, а за знакомство все равно надо сначала выпить. Давай, девушка… Как бишь тебя? Ольга… Если ты Генке родня, значит, и мне родня будешь. Давай, давай, не стесняйся.
Ольга, смирившись со своей участью, отпила полрюмки, передернулась от крепко сивушного духа, махнула перед глазами ладонью. Потом вдохнула с трудом, закашлялась, оглядела снедь на тарелках – чем бы закусить…
– А вот, соленым огурцом, – подставил ей глиняную миску дядя Митя. – Самое то после первой.
– А что, мы еще будем? Нет, я вторую уже не осилю… Очень крепкий у вас напиток…
– Да осилишь, куда денешься! – довольно засмеялся дядя Митя, глядя, как она смотрит на него, выпучив глаза. – Закусывай, закусывай… Вон, окрошку наяривай, сальцо с черным хлебом… Нигде такого сала не поешь, кабанчик-то свой был, доморощенный. Ишь, кака сестра у Генки выискалась, надо же… Прямо красавица писаная. Да, похожа на мать, есть что-то общее…
