– Так… А как же мы ее будем искать-то? И где? – обведя взглядом лица, спросил прагматичный Генка. И, обращаясь к Алевтине Николаевне, начал издалека: – Вот вы говорили, она к вам приходила… Значит, где-то в Егорьевске живет? И рядом? Правильно же?
– Не факт… – недоверчиво поджала губы Ольга. – Она могла и приезжать откуда-нибудь издалека.
– Не, не издалека… – задумчиво откликнулась Алевтина Николаевна. – Я один раз с подружкой была, когда она ко мне в магазине так-то вот подошла. Подружка сказала, что и раньше ее где-то видела… Лицо, говорит, до боли знакомое. Местное лицо-то, из нашей округи. У нас городок небольшой, все хоть как-то, да друг с другом пересекаются. И вообще, есть у меня то ли подозрение, то ли догадка… В общем, я разузнаю, что к чему. Есть, есть мне у кого поспрошать да уточнить… Да, если так, то… В общем, дайте мне пару дней, а лучше – неделю. И приезжайте-ка вы к нам, гости дорогие, в следующее воскресенье, прямо с утреца! Аккурат и на конкурс Ксюхин поглядите… Уж в следующее воскресенье я вас и встречу, и приму, как дорогих гостей, и пирогов напеку, и посидим нормально, по-человечески. А сейчас устала я что-то, извините, сил больше нет…
– Да, мы приедем, спасибо. В любом случае приедем, – заторопились подняться из-за стола Ольга с Генкой. – И спасибо вам за все, Алевтина Николаевна! Отдыхайте.
Ксюша вышла их проводить до машины. Стояла, потупив глаза в землю, терла пальцами покрасневший от недавних слез носик. Андрюша деликатно курил в сторонке, поглядывая на них изредка. Ольга протянула руку, погладила Ксюшу по плечу. Генка тоже протянул руку, отвел выбившуюся Ксюшину кудрявую прядь за ухо. Девчонка чуть сморщила носик, глянула на Генку исподлобья. Так и стояли молчаливым кружком, пребывая в состоянии ласковой неуклюжести – нечего им было пока сказать друг другу.
– Мы обязательно приедем на твой конкурс, – улыбнувшись, тихо проговорила Ольга.
– Да, Ксюх, конечно, приедем. Как группа поддержки, – весело подхватил Генка. – Сядем в первых рядах, обсвистим всех твоих соперниц! А может, номер своего мобильника нам дашь? Ну, чтоб на связи быть?
– Нет… То есть потом… Ладно? – не поднимая головы, тихо пробурчала Ксюша. – Успеется ведь еще…
– Конечно, успеется. Потом так потом. Договорились. Ну, все, Ксюх, до воскресенья. Андрюх, пока! – махнул Генка парню, садясь за руль. И тихо приказал Ольге: – Садись уже, поехали…
А отъехав немного, повернул к ней лицо, протянул с хрипотцой, смешно выпучив глаза:
– Ну и характерец… Себя-то не узнала в младшой, не, сеструха? Обе две одинаковые, что одна, что другая. Погляди на себя со стороны-то, погляди! Эх, жалко, не вместе росли, я бы вас воспитал, как надо, ремешком по задницам-то…
– Молчи уж, воспитатель. Хорошая девочка, мне понравилась, – отмахнулась от него Ольга.
– Ну, так и кто бы сомневался? – пожал плечами Генка, глядя на дорогу. – Рыбак рыбака, как говорится… А сестра сестру…
* * *
Полька в окне больничной палаты выглядела вполне здоровой, улыбалась им сверху снисходительно. Зато они с Иваном, наверное, изображали сейчас классический переполох в курятнике – стояли под окном, задрав головы и вытянув шеи, махали крылышками, орали вверх, перекрикивая друг друга.
– Поля, но почему? Ты же по телефону ничего не объяснила! Почему тебя положили так рано? Тебе же еще далеко до срока? – не могла остановить панический поток вопросов Ольга.
– Доченька… Тебе что-нибудь нужно, доченька? Что врачи говорят? – вклинивался своей личной тревогой в ее вопросы Иван, и она опускала голову, глядела на него раздраженно.
– Пап, мам… Да не беспокойтесь вы так, все нормально. Просто меня на сохранение положили…
– Но если на сохранение, значит?.. Есть какая-то угроза, да, Поленька?
– О, господи… Ну что ты каркаешь, пап! Мам, объясни ему. Да если б я знала, что вы такой цирк устроите, даже и звонить бы не стала! Ну ладно, папа, а ты-то, мам, будто сама не рожала. Всех на сохранение кладут, ничего особенного. А вообще, здорово, конечно, что вы оба примчались! Так приятно на вас смотреть, когда вы вместе…
– Просто мы с мамой одинаково тебя любим, доченька. И волнуемся одинаково.
– Ну и хорошо, поволновались, и будет. Идите уже. А то, наверное, весь роддом над вами смеется. С утра Игорь был, потом свекровь со свекром, теперь вы… А у меня тихий час, между прочим. Сиеста для беременных.
– Хорошо, Поленька… А завтра можно прийти?
– Я тебе позвоню, пап, ладно? И тебе, мам, позвоню. Ну все, идите… Мам, возьми папу под ручку, ага, вот так… Я в спины ваши посмотрю, как вы пойдете, поностальгирую. Нет, пап, лучше обними маму за плечи, ладно? Как раньше.
– Да я уж лучше под ручку… – просунула Ольга ладонь под локоть Ивана, потянула его за собой. – Пойдем скорее, а то она еще что-нибудь придумает. Еще и целоваться у всех на виду заставит, режиссерша наша на сносях.
– А я так переволновался, когда она позвонила. Все бросил, примчался сразу. А это и впрямь не опасно, Оль?
– Что – не опасно?
– Да сохранение это?.. Я, например, не помню, чтобы ты, когда с Полькой ходила, лежала на сохранении. Помню только, как дома у тебя схватки начались. Ночью… И «Скорая» никак не ехала. Я, пока «Скорую» ждал, поседел даже. Потом трое суток не ел ничего от стресса.
– Бедный ты, бедный. Сейчас-то, надеюсь, голодать из-за Польки не будешь?
– А кстати! Может, пойдем перекусим чего-нибудь? Ты сегодня обедала?
– Нет… Наверное, ты прав, надо поесть. Смотри, как у меня ладони дрожат, я ведь тоже после Полькиного звонка переполошилась. Только я попрошу тебя, Иван…
– Понял, понял! Обещаю болезненную тему не трогать. Будем говорить исключительно о нашей дочери и будущем внуке.
– Господи, внук… И слово-то произносить страшно.
– Не говори, Оль…
Так, мирно беседуя, они уселись за столиком в кафе, заказали официанту обед по полной программе – с закусками, супом, вторым блюдом и десертом. Иван вздохнул, глядя на все это изобилие:
– Жалко, выпить нельзя…
– Почему? Можешь выпить… – пожала плечами Ольга. – Оставишь машину, я тебя домой отвезу.
– Нет. Одному не хочется. Если бы вместе… Давай вместе, Оль, а? И машины оставим.
– Иван! Мы же договорились.
– Извини. А можно спросить, Оль? Ну, просто полюбопытствовать – можно? Что это за мужик тогда во дворе был? С которым ты целовалась?
– Я с ним не целовалась, не придумывай.
– Но я же видел! И как он тебя обнимал, тоже видел… И как смотрел…
– Это был мой брат, Вань.
– Брат?!
– Ага. Генкой зовут. Очень хороший парень.
– Но… Откуда он взялся, Оль? У тебя ж нет никого. Ты ж сирота.
