— Только не надо прикидываться невинной девочкой, — со злорадством бросил Зимин. — То вы без зазрения совести крутите шашни с шантажистом, а теперь — чуть ли не падаете в обморок! Спокойнее-спокойнее…
— Ну, хватит! Вас не касается моя личная жизнь!
— Нет, это я говорю: хватит! — Подполковник ударил своим веснушчатым кулачищем по рулю. — В общем, так: завтра, в крайнем случае послезавтра, вы сообщите Дергачеву и своему новому хахалю, что решили избавиться от кассеты. Но хотите получить приличные отступные. Пусть каждый из них заплатит вам… ну, скажем, по сто тысяч долларов. — Подполковник бросил на Тамару еще один взгляд, словно прикидывая, стоит ли она этих денег. — Вы слышите меня?
— Да! — сделав над собой усилие, подтвердила она, понимая, что спорить в данном случае бесполезно.
— Скажете им, что обмен денег на пленку должен состояться в каком-нибудь шумном, людном месте. Мол, в целях вашей безопасности.
— Я сама должна его назвать?
— Конечно нет! Никакой самодеятельности. Место определим мы. Пока вы просто сделайте вид, что никак не решите, где конкретно это будет. Чтобы они не смогли заранее подготовиться к встрече. Но разработка операции уже завершается. Единственное, что я могу вам сообщить: все произойдет в крупном торговом центре.
Зимину надо было расставить вокруг по меньшей мере с десяток своих людей, организовать видеосъемку обмена, перекрыть преступникам все пути отступления, и чтобы это не бросалось в глаза. Допустить еще один прокол он не имел права. В таком случае можно было поставить крест на своей карьере. Но главное, ему надо было записать как можно больше предварительных переговоров, а они еще даже не начинались. Его агентура вела сейчас подслушку практически впустую.
— Вы все поняли? — переспросил он, так как Тамара молча смотрела куда-то в сторону.
— Немаленькая…
— Прекрасно. Ждите моих инструкций. Они поступят в самое ближайшее время. Вас подвести?
— Нет!
Тамара выскочила из машины и пешком пошла домой. Перед глазами у нее расплывались фиолетовые круги, и она боялась, что вот-вот, прямо на улице, забьется в истерике. Последние дни и так выдались у нее нелегкие, а выходные били по этому показателю все рекорды: сначала она умудрилась переспать с Марковым, а теперь попользоваться ею пожелал Зимин. Причем попользоваться по максимуму.
И дома Тамара дала волю своим чувствам: упала на диван и разразилась рыданиями. Ей было жалко себя, и она проклинала ту минуту, когда решила пойти в лобби-бар гостиницы «Метрополь» и выпить там бокал вина. Дорого же он теперь обходился. Слишком дорого! За каждую каплю этого напитка из нее высасывали по литру крови! И конца изощренным пыткам пока даже не было видно!
Глава 18
Для важных, конфиденциальных встреч Михаил Павлович Дергачев всегда использовал свой любимый, закрытый для широкой публики клуб, с одним из лучших ресторанов в городе. Именно туда он привозил политических союзников, деловых партнеров, спонсоров партии «Сильная Россия» и даже ту заносчивую особу — Тамару Никитенко, кажется, вознамерившуюся окончательно расстроить его психику.
Хозяин этого дорогого заведения был давно и тесно связан с Михаилом Павловичем, и, собственно говоря, ресторанный бизнес не являлся для него основным. Он владел несколькими заводами по производству строительных материалов, транспортными, мясоперерабатывающими предприятиями, макаронными и кондитерскими фабриками практически по всей стране. Чтобы скупать такие объекты в самых разных регионах, необходимо было иметь выход на местные власти, и в подобных вопросах Дергачев как крупный, всем известный политик, лично знакомый со многими губернаторами и мэрами больших городов, оказывал неоценимую помощь.
Ну а клуб для этого человека был скорее хобби, занятием для души, не приносившим особых доходов. Впрочем, с помощью своего заведения — роскошно обставленного, с прекрасной кухней — он делал приятное различным высокопоставленным друзьям: здесь можно было хорошо отдохнуть, вкусно поесть, это место было идеальным как для любовных встреч, так и для деловых переговоров.
Вот почему, когда на Дергачева напрямую вышли люди президента Ассоциации содействия российским политическим реформам Болеслава Болеславовича Балакова и предложили обсудить назревшие проблемы в каком-нибудь укромном месте, он, после непродолжительного раздумья, — хочешь не хочешь, а прояснить отношения надо было, — назвал тот самый закрытый клуб, а также день и время встречи.
Михаил Павлович знал, что его контакты с мафиозными структурами спецслужбы, безусловно, зафиксируют. Но, по крайней мере, предстоящий разговор никто не запишет на пленку. Он был уверен в своем друге — владельце клуба. Тем не менее история с видеокассетой заставляла его быть особо осторожным, поэтому он поручил начальнику своей службы безопасности как следует проверить комнату, в которой будет происходить встреча, на предмет подслушивающих, подсматривающих и всяких других хитроумных устройств.
Мир, конечно, тесен, но так получилось, что Дергачев и Балаков никогда прежде не пересекались — ни в бизнесе, ни в политике — и в первые минуты их встречи, проходившей один на один, внимательно присматривались друг к другу. Они были примерно одинакового возраста, роста, веса, имели схожий жизненный опыт, включавший бурную комсомольскую юность и растрату казенных средств, только для одного все обошлось, а другой был осужден на год условно, и при определенных поворотах судьбы вполне могли поменяться местами. Словно признавая это, они даже обменялись крепким, уважительным рукопожатием.
В кабинете имелся небольшой бар, и Михаил Павлович, на правах хозяина, спросил, что будет пить гость, а потом налил ему и себе по стакану виски, бросив туда по паре кусочков льда. С выпивкой в руках они устроились на низких диванчиках в углу комнаты, под мягким светом торшера. Начинать беседу никто из них не торопился.
Первым прервал молчание Балаков.
— Вот видите, — с дружелюбной иронией сказал он, — я вполне нормальный человек, а не какой-то там монстр. Со мной можно встречаться, разговаривать.
Болеслав Болеславович слегка развел руки, словно показывая, что их у него две, а не, скажем, пять, и с остальными частями тела тоже все в порядке.
— А я нисколько в этом и не сомневался, — в тон ему ответил Михаил Павлович.
— Не-е-ет, вы меня опасались. Именно поэтому отклонили мое самое первое предложение о встрече. Мне пришлось организовывать передачу вам… м-м-м… доказательств, что наше сотрудничество неизбежно. А в результате произошла дурацкая утеря известной вам пленки.
— Неизвестной! — возразил Дергачев, многозначительно поднимая указательный палец.
— Что вы имеете в виду?
— К слову будет сказано, я эту пресловутую запись так и не видел. У меня порой складывается впечатление, что речь идет о каком-то фантоме.
— Ах, да-да-да! — с преувеличенным огорчением замахал руками его собеседник. У него, видимо, вообще была склонность к гротеску. — Я как раз хотел снять все вопросы. — Он повернулся и взял небольшую кожаную папку, с которой пришел на встречу. Оттуда была извлечена видеокассета и незамедлительно передана Михаилу Павловичу. — Это одна из копий. Как-нибудь на досуге полюбопытствуйте…
