Вопрос прозвучал очень официально. Подполковник словно подчеркивал, что церемониться не собирается — время для душеспасительных разговоров безвозвратно прошло. Теперь он будет строго с нее спрашивать.
— Нет! — ответила она.
— Почему?
— На то были важные причины!
— Ах, вот как…
— Да, именно так! Я сделаю это тогда, когда посчитаю нужным. Когда мне будет это удобно.
— Удобно?! Это что-то новенькое! Ну а хотя бы примерные сроки вы можете назвать?
— Не могу! И не терзайте меня. Я к вам в спецслужбы не нанималась!
— Хорошо, — пробурчал Зимин. — Тогда давайте послушаем одну пленку.
Он достал из бардачка аудиокассету — очевидно, она специально была приготовлена, чтобы не надо было долго ее искать, — и вставил в имевшийся в машине магнитофон.
Вначале из динамиков послышался едва слышный шорох, потрескивания, сменившиеся равномерными телефонными гудками — их было не меньше пяти. Потом что-то щелкнуло и раздалось короткое:
— Алло!
— Привет, это я, — поздоровался знакомый голос.
Хотя человек не назвал себя, ошибиться было невозможно: звонил кому-то Марков. А вот его собеседника Тамара точно не знала, и этот человек тоже не посчитал нужным представиться. От плохих предчувствий в сердце у нее что-то кольнуло, в висках застучало, ей стало трудно дышать. Не хватало только упасть сейчас в обморок.
— Привет, красавчик, — ответил глухой, насмешливый баритон. — Как твои дела?
— Нормально.
— Ты хочешь сказать, что уже дожал свою сучку?
— Почти. Я ей сообщил, что уеду не позднее, чем через неделю-полторы.
— Ее это очень расстроило?
— Прилично.
Неизвестный мерзко захихикал:
— Думаешь, она этого не перенесет?
— Скорее всего.
— Хорошая у тебя работа. Трахаешь эту симпатичную дуру и за это еще требуешь от нас деньги.
— Каждый делает то, на что способен, — в отличие от своего собеседника настроение Маркова было совсем не игривым. Можно даже сказать, что он казался расстроенным, немного подавленным. — Короче, думаю, на днях она сама притащит мне кассету. Лишь бы я не уезжал. Приготовьте обговоренную сумму. И еще, — он немного замялся, — чтобы вы ни решили с ней сделать после, я не хочу в этом участвовать. И не пытайтесь меня в это втянуть. Не хочу даже знать детали…
— Чистюля… Ладно, пока. Не забывай докладывать, — подытожил незнакомец.
После этого опять что-то зашипело, щелкнуло и наступила тишина.
Зимин подождал, затем подчеркнуто не торопясь, каким-то изящным, по его мнению, движением выключил магнитофон, вытащил кассету и, внимательно разглядывая ее, словно видел впервые, сказал:
— Эту запись мы сделали сегодня утром. Вскоре после того, как вы уехали от Маркова.
Он подождал реакцию Тамары, но она сидела молча, уткнув свой невидящий взгляд в колени. Только минут через пять горло у нее отпустило.
— Я сделаю то, что вы хотите. Обещаю… — через силу выдавила она.
— Может, отвезти вас в город?
— Зачем? Я на машине.
— А вы ее способны сейчас вести?
— Что? — погруженная в свои мысли, переспросила Тамара. — Ах, да, все в порядке.
Она как сомнамбула вышла из «Волги» и пошла в дом. По правде говоря, ноги у нее подкашивались, руки тряслись, и вести сейчас машину ей было опасно. Но и находиться рядом с подполковником в течение сорока — пятидесяти минут она не могла, даже если они ни о чем не будут говорить. Этот человек был свидетелем самого большого унижения в ее жизни.
У крыльца уже стояла Вероника.
— Куда ты пропала? — спросила она, бросая кокетливые взгляды на продолжавшего сидеть в машине Зимина.
— Мне надо срочно уехать. Я тебе потом все объясню, — пробормотала Тамара, направляясь за своей сумкой.
Глава 22
Зимин сопровождал Тамару до самого ее дома на Зоологической улице. Он видел подавленное состояние своей подопечной и, очевидно, боялся каких-то эксцессов, а то и обыкновенной женской истерики, способной обернуться аварией. В расстройстве чувств она вполне могла не успеть нажать на тормоз или перепутать его с педалью скорости и врезаться в отбойник или в какой-нибудь тяжелый грузовик, со всеми вытекающими из этого последствиями. Подполковник молился, чтобы ничего подобного не случилось, иначе планировавшаяся операция была бы полностью провалена.
В то же время он понимал, что лучше эту дамочку сейчас не трогать, и старался держать дистанцию, не особо попадаться на глаза. Уже раскрытой Никитенко секретной информации было вполне достаточно, чтобы она возненавидела как Маркова, так и Дергачева и согласилась на все, в том числе задушить их собственными руками. Да и деликатность в обхождении с женщинами никогда не бывает излишней: дальнейшее давление на нее могло лишь спровоцировать яростный протест, а это было ни к чему.
Только у Тамариного подъезда Зимин позволил себе выскочить из машины, подойти и сказать:
— Не затягивайте, если, конечно, вам хочется жить. — Сам он в этом несколько сомневался. — Уже завтра постарайтесь встретиться с политиком и этим… вашим знакомым и выставить им свои условия по выкупу кассеты. И не забывайте обо всем докладывать мне. Когда получите их принципиальное согласие, я назначу дату, время и место операции. Возможно, мы даже пару раз поменяем эти вводные — потрепать им нервы не помешает. Пусть посуетятся, понаделают разных глупостей, засветятся, чтобы у нас появилось побольше зацепок.
Ничего не ответив, Тамара зашла в подъезд и поднялась к себе. Дома она села на пол прямо в прихожей и дала волю своим чувствам: разрыдалась, содрогаясь всем телом. В ее ушах еще звучал голос Маркова: «Чтобы вы ни решили с ней сделать после, я не хочу в этом участвовать… И даже знать детали…» Значит, все это время он встречался с ней, лишь выполняя чье-то поручение?! Главным для него было — завладеть кассетой?!
Ее давно уже так жестоко не обманывали. Причем кто?! Тот единственный человек, которому она поверила, с которым хотела убежать на край света, ради которого готова была рискнуть головой и потребовать кругленькую сумму от мафии! Большей несправедливости трудно себе было и представить.
Хотя, вряд ли ее можно было назвать слишком наивной. Мотивация поступков всех участников этой грязной истории была для Тамары очевидной и, естественно, не вызывала симпатий. Она нисколько не сомневалась, что Дергачев обхаживает ее, исходя из своих мерзких интересов, и при случае он уничтожит любого вставшего на его пути человека не задумываясь.
Да и для Зимина она является всего лишь инструментом в реализации планов спецслужб. И какими бы эти планы ни являлись благородными по отношению ко всему обществу, стране, лично с ней поступали очень жестоко. На ее собственное благополучие фээсбэшнику было наплевать.
