Наиболее важным вкладом Гурнея в наши познания по гипнотизму явилась его серия экспериментов по автоматическому письму объектов, которые получали постгипнотическое внушение. Так, например, испытуемому говорилось во время транса, что он разожжет костер через шесть минут после пробуждения. Пробудившись, он не помнил о приказании, однако, когда его увлекли разговором, его рука легла на планшет и тотчас записала предложение: «П., ты разведешь костер через шесть минут». Эксперименты этого типа, которые были повторены в больших количествах, очевидно, доказывают, что под высшим сознанием существует и сохраняется гипнотическое сознание, захваченное внушением, и способное выразиться через непроизвольное движение руки. Гурней разделяет, следовательно, с Жане и Альфредом Бине веру в одновременное существование в одном и том же человеке двух разных слоев сознания, не ведающее друг о друге. Из этого, скажем так, «дополнительного сознания» можно, в известном смысле, извлекать информацию при помощи метода автоматического письма. Это открытие начинает новую эру в экспериментальной психологии, и невозможно переоценить его значение.
Другим важным предшественником (и коллегой) Фрейда, в контексте истории гипнотизма, был Йозеф Бреер (Josef Breuer). Он разработал тезис Жане о том, что истерия вызывается ранними травматическими переживаниями. В своей работе с одной пациенткой, известной как Анна О. (настоящее имя Берта фон Паппенгейм), он регрессировал ее назад, к источнику проблем, чтобы затем вылечить. Его предположение состояло в том, что ранние травмы, надолго вытесненные на наш бессознательный уровень, все еще могут оказывать свое воздействие даже сегодня. Случай с Анной О. описан в «Исследованиях по истерии» (1895); книга написана в соавторстве с Фрейдом.
Множественное личностное расстройство
Давайте ненадолго вернемся назад к фуге. Если эта странная штука случается один раз в жизни, то она называется «фугой». Но что если это повторяется? Что если Бурне станет Брауном не один раз, но все снова и снова с тем или иным периодом, в том же самом сочетании амнезии и определяемой состоянием памяти? С конца восемнадцатого века психологи начинали замечать, что феномен двойного сознания может происходить спонтанно, а сейчас мы уже знаем и патологическую форму: индивидуум может курсировать между несколькими личностями, каждая из которых имеет свою правдоподобную и согласованную жизнь, и ни одна из них не может считаться вторгнувшейся, но все они в равной степени принадлежат одному и тому же телу. Прибавьте к этому зависящую от состояния память и амнезию — и вы получите те условия, которые мы сейчас называем MPD.
Странно, но нет никаких сообщений о MPD до того, как Пюисегюр открыл двойное сознание. Это обстоятельство может заставить кое-кого усомниться в реальности названного синдрома. Однако Адам Крабтре, врач и один из лучших авторов книг по психологии, сделал важное замечание:
Я думаю, что открытие магнетического сна и появление синдрома множественного личностного расстройства прямо связаны между собой. Мне кажется, что в неорганическом умственном нарушении есть два элемента: само нарушение и феноменологическое выражение этого нарушения, язык симптомов заболевания. Симптом — это сообщение другим людям, которое рассказывает им о происходящем внутри. Другими словами, симптомы — это язык внутреннего нарушения. Насколько ясно будет выражено заболевание, зависит от адекватности используемого языка, а это, в свою очередь, зависит от тех категорий понимания, которые сейчас в ходу в человеческом обществе.
До появления парадигмы вторичного сознания единственной категорией, доступной для выражения переживания чужеродного сознания, была одержимость, или вторжение извне. С ростом признания вторичного сознания, присущего человеческому уму, стал возможен новый язык симптомов. Теперь человек с синдромом может выразить (а общество — понять) переживание по-новому: это вторичное сознание, действующее, хотя и странным образом, но в нормальном «я».
Это значит, что, открыв магнетический сон, Пюисегюр много сделал для той формы, в которой умственное нарушение могло теперь себя проявлять. Ибо он помог обнаружить язык, посредством которого переживание внутреннего отчуждения сознания могло быть выражено без понятия о вторжении извне — другими словами, не выражая это переживание как одержимость.
Короче, MPD было и раньше восемнадцатого столетия, но не опознавалось как таковое; на нее смотрели как на одержимость духами.
Случаи MPD оказываются как-то странно похожими друг на друга, так что я опишу один-два, давно известных. Самый первый произошел в 1789 году, когда у Эбергарда Гмелина в Штутгарте была пациентка по имени Каролина Бруне, которая менялась двумя личностями, одна из которых говорила по-французски и была более общительной, а другая — скромной немкой. Самый знаменитый из ранних случаев — это, несомненно, случай с Мэри Рейнольдс, тихой, застенчивой женщиной, у которой в возрасте тридцати шести лет случился припадок. Придя в себя, она обнаружила, что слепа и глуха, и оставалась таковой несколько недель, пока к ней не вернулись чувства. Позже она впала в кому и, когда она пробудилась через двадцать часов, то оказалась совсем другой личностью — живой, привлекательной, общительной. Но она была как маленький ребенок: даже не могла говорить, не говоря уже о том, чтобы помнить людей, вещи и язык. Ей приходилось учиться всему заново. Через пять недель она проснулась однажды утром опять в своей изначальной личности. Она была очень огорчена, узнав, что происходило в предшествующие недели, о чем она совсем не помнила. Через несколько недель Мэри Рейнольдс снова впала в продолжительный сон и, проснувшись, вернулась в Мэри-вторую, общительную, которую застала, где и оставила, в смысле изучения языка и прочем. Это переключение туда-сюда между двумя состояниями продолжалось до 1829 года, когда она окончательно изменилась до Мэри-второй и оставалась ею до смерти в 1854 году.
Одним из первопроходцев исследования MPD был Пьер Жане. Две его истерические пациентки — Люси и Леони — имели множественные личности. В обоих случаях путем гипноза Жане нашел, что первопричиной был шок в детстве. Это была именно та работа, которая позволила ему развить понятие «подсознательной идеи фикс» и показать, что такие идеи фикс продолжают оказывать влияние и на сознательную жизнь. Жане был первым, кому удалось лечение путем интеграции вытесненных воспоминаний в сознание пациента. Даже простое произнесение пациентом этих потерянных воспоминаний может привести к прямому лечению симптома. Анна О. доктора Бреера (которая, между прочим, была и «множественной», как образно называют страдающих от MPD) не могла пить воды, пока не вспомнила и не описала случай, когда была шокирована тем, что ее подруга дала ей попробовать из своего стакана; после этого она смогла снова пить.
Жане, как мы видели, классифицировал MPD как форму истерии, и это правда, что MPD часто сопровождается жуткими «симптомами конверсии», такими как кровотечение, головные боли, спазмы, паралич и локальная анестезия, которые характерны и для истерии. Луи Виве (родился в 1863) страдал от паралича и недостаточной чувствительности правой стороны, ему было трудно говорить; Фелида X., знаменитая пациентка Азама, страдала от сверхчувствительности кожи, гематом и слабой циркуляции крови.
