Эта поездка, очевидно, подтолкнула моего друга к новым действиям: едва вернувшись на Бейкер-стрит, он опять умчался, перед уходом бросив:
– Кстати, хорошо бы вам достать пару легких ботинок на резиновой подошве!
– Для чего, Холмс? – удивился я.
Но его уже не было. Ответом мне был лишь стук парадной двери и свист Холмса, вызывающего кэб.
Он явился домой примерно час спустя после того, как сам я вернулся от сапожника с парой ботинок, которые мне велено было достать. Ему тоже пришлось потратиться: у него у руках был маленький саквояж и моток прочной веревки. Веревку, а также некоторые инструменты из своего воровского набора
[82]
он сложил в саквояж. Как выяснилось позднее, он также купил несколько предметов одежды, предназначенных для нашей маскировки.
– А вы добыли ботинки на резиновой подошве, как я советовал? – спросил он.
– Конечно, – успокоил я его. – Но для чего они мне?
– Вы все узнаете сегодня вечером, дружище, когда барон Клейст отправится в оперу, а мы примемся покорять высоты отеля «Империал», – загадочно ответил Холмс и, прежде чем я успел спросить еще что-нибудь, исчез в своей спальне, прихватив с собой отмычки Чарли Пика и изготовленную им копию замка Медичи. Судя по всему, следующие несколько часов и почти весь следующий день он провел практикуясь в отпирании замка.
IV
Мы решили поехать в отель к семи часам вечера, а перед отправлением изменили внешность. На этот раз маскировка была простой, хотя Холмс – мастер по части переодеваний – за годы своей детективной карьеры успел примерить много разных образов, среди которых были и пожилой итальянский патер, и француз-мастеровой, и старуха
[83]
.
Сам он нацепил нафабренные усики, придававшие ему вид светского повесы. Мне достались короткий каштановый парик и очки в золотой оправе. Замаскировавшись, мы взяли кэб и отправились в отель «Империал». Нам предстояло разместиться в номере по соседству с апартаментами барона Клейста, где уже обосновались Нильс и Оскар – шпионы короля Скандинавии.
Оскар, открывший нам дверь, по-видимому, уже был знаком с Холмсом. Я догадался, что во время своих вчерашних скитаний Холмс опять заглядывал сюда, чтобы, как он выражался, провести «разведку на местности». Оскар был высокий блондин, обладавший слишком заметной внешностью, чтобы часто показываться на людях. Кажется, в его обязанности входило наблюдать за апартаментами барона. Маленький темноволосый Нильс, которого мы видели вчера в комнате отдыха, отсутствовал. Очевидно, он следил за бароном, который отправился со своей актрисой в оперу, после чего должен был ужинать в «Кларидже».
Оскар проводил нас в гостиную, а оттуда – в соседнюю с ней комнату. Судя по богатой обстановке, включавшей в себя огромный шкаф красного дерева, почти целиком занимавший одну из стен, это была хозяйская спальня. Холмс осмотрел замок на двери.
– Этот можно открыть в два счета, – пренебрежительно заметил он, пожав плечами. – А рядом, насколько я понимаю, расположена спальня для прислуги, где будет находиться телохранитель барона, присматривающий за сокровищем.
– Именно так, сэр, – ответил Оскар на почти безупречном английском. – Спальни смежные. Вы легко поймете, как устроен номер барона, потому что он является зеркальным отражением нашего.
Открыв дверь на дальней стене спальни, он впустил нас в куда более тесную и скромно обставленную комнатку с односпальной кроватью, предназначавшейся для камердинера или горничной.
Подойдя к окну, Оскар открыл подъемную раму и отошел, давая нам с Холмсом возможность изучить путь, которым мы должны были попасть в апартаменты барона.
Когда я выглянул из окна, признаюсь, у меня душа ушла в пятки. Нам предстояло опасное дело; я наконец понял, что имел в виду Холмс, говоря, что мы будем покорять высоты отеля «Империал», и советуя мне запастись ботинками на резиновой подошве. В самом деле, если Холмс избрал именно этот маршрут, без такой обуви было не обойтись.
В отличие от парадного фасада, задняя стена отеля, сооруженного из кирпича, была не оштукатурена и орнаментирована каменным декором, состоявшим из прямых линий и треугольников: ярусы окон чередовались с карнизами, которые тянулись от одного угла здания к другому и под окнами расширялись; каждое окно обрамлял каменный наличник с небольшим треугольным фронтоном, также выступавший над поверхностью кирпичной стены на несколько дюймов.
Толщина карниза составляла не более трех дюймов, и единственными заметными выступами на стене были каменные фронтоны над окнами. Но они казались совсем крошечными, а между ними простиралась ужасающе гладкая поверхность кирпичной кладки, на которой и вовсе не за что было зацепиться. Прямо под нами уходила вниз отвесная стена, заканчивавшаяся стеклянной крышей зимнего сада, которым славился отель «Империал». Сад был залит светом, и мне чудилось, будто я смутно различаю движущиеся тени официантов и слышу звуки голосов и скрипок, доносящиеся из-под пальмовых деревьев в больших кадках.
Если мы упадем, подумал я, охваченный внезапным приступом паники, то приземлимся среди винных бокалов и крахмальных салфеток под звуки венского вальса. Страшно было представить, какие увечья мы нанесем себе и окружающим, а уж о заголовках утренних газет я и помыслить не мог.
Холмса подобные соображения как будто не беспокоили. Он спокойно распаковал саквояж, который принес из дому, и спрятал в карманах пиджака отмычки и другие воровские инструменты, в том числе маленькую фомку, которая могла понадобиться, чтобы открыть окно в спальне барона. Обтянутый сине-золотой тисненой кожей футляр, в котором хранилась копия камня Густафсона, он положил во внутренний карман, а затем застегнул его большой булавкой.
Поймав мой взгляд, он с улыбкой пояснил:
– Если я случайно выроню вещь, из-за которой мы затеяли нашу маленькую вылазку, это обернется полным провалом, не так ли, дружище?
При мысли о «нашей маленькой вылазке» у меня от страха пересохло во рту, и я сумел лишь кивнуть в знак согласия.
Последним Холмс вынул из саквояжа моток веревки. Обмотав один конец веревки вокруг своей талии и пропустив его через левое плечо, другой конец он вручил Оскару, который надежно привязал его к борту кровати. Затем он мягко приподнял оконную раму и проворно забрался на подоконник.
Прошло несколько секунд, прежде чем я решился подойти к окну и выглянуть наружу. Когда же наконец я это сделал, мне пришлось заставить себя смотреть не вниз, а вправо, туда, где Холмс балансировал на узком карнизе, прижавшись к кирпичной стене отеля и раскинув в стороны руки, точно парящий орел. Одной рукой он вцепился в каменный наличник окна, а другая его рука дюйм за дюймом медленно ползла вперед, чтобы ухватиться за точно такой же наличник соседнего окна, за которым находилась спальня Игоря, телохранителя барона.
