Однако Холмс не пребывал в праздности. Вероятно, в этот период он написал и опубликовал свое «Практическое руководство по разведению пчел, а также некоторые наблюдения за отделением пчелиной матки», о котором упоминалось в предыдущей главе.
Скорее всего, он также продолжал дружить с Гарольдом Стэкхерстом и другими учителями частной школы. Однако создается впечатление, что они с Уотсоном окончательно разошлись. Когда в августе 1914 года друзья наконец встретились, мы понимаем, что они давно не виделись. В рассказе «Его прощальный поклон» Уотсон говорит, что до него «доходили слухи», Холмс «живет жизнью отшельника» среди пчел и своих книг на маленькой ферме в Суссексе, но это, конечно, литературный прием. Точно так же он якобы не ведал о существовании профессора Мориарти, когда Холмс навестил его в начале рассказа «Последнее дело Холмса». Просто Уотсону нужно было проинформировать читателей о том, чем занимался Холмс на покое. «Его прощальный поклон» был впервые опубликован в «Стрэнде» в сентябре 1917 года, в то время как написанный самим Холмсом рассказ «Львиная грива», в котором он приводит подробности своей жизни в Суссексе до июля 1907 года, был напечатан девять лет спустя, в ноябре 1926 года. Поэтому Уотсону пришлось сообщить кое-какие сведения о Холмсе в Суссексе. Кроме того, ему нужно было дать понять, что все эти годы Холмс оставался в Суссексе.
Как и «Камень Мазарини», «Его прощальный поклон» написан от третьего лица, что продиктовано самим материалом. В «Загадке Торского моста» Уотсон говорит, что некоторые дела, в которых он либо не участвовал, либо играл слишком незначительную роль, он может «излагать только от третьего лица». Это, конечно, относится и к «Его прощальному поклону», который начинается длинной беседой между фон Борком и фон Херлингом, свидетелями которой не являются ни Холмс, ни Уотсон. Можно лишь предполагать, что Уотсон узнал подробности этого разговора от самого фон Борка после того, как того арестовали и отвезли в Скотленд-Ярд для допроса. Не исключено также, что позже Уотсон получил доступ к протоколу допроса благодаря одному из офицеров полиции. Возможно также, что повествование от третьего лица отражает утрату контакта между Уотсоном и Холмсом.
Правда, я не хочу сказать, что в отношениях Холмса и Уотсона образовалась серьезная трещина в период между 1907 и 1914 годом. Когда они наконец встретились, то приветствовали друг друга с явным удовольствием. Они постепенно отдалились друг от друга не вследствие отчуждения, а из-за того, что их разделяло большое расстояние и было меньше возможностей встречаться. Оба были занятыми людьми, поглощенными собственной жизнью, и, как случается даже с самыми близкими друзьями, с годами у них становилось все меньше общего.
Несмотря на то что Уотсон был загружен работой врача, он все же находил время, чтобы писать – правда, меньше, чем прежде. В сентябре 1908 года Холмс опять снял свой запрет, и Уотсону было разрешено опубликовать рассказ «В Сиреневой сторожке», который появился в двух выпусках «Стрэнда» в сентябре и октябре того года. За семь лет, с 1907-го по 1914-й, он опубликовал всего шесть рассказов, первым из которых был «В Сиреневой сторожке», а последним «Шерлок Холмс при смерти», который появился в ноябре 1914 года в «Кольерз уикли», а в следующем месяце – в «Стрэнд мэгэзин». Отсылаю читателей к хронологической таблице на предмет названий и дат публикации остальных четырех рассказов.
Уотсон стал писать меньше отчасти потому, что профессиональные обязанности отнимали у него много времени. Но главной причиной были сложности, связанные с тем, чтобы добиться у Холмса разрешения на публикацию. В «Дьяволовой ноге» Уотсон прямо говорит, что, «пополняя время от времени записи о… старом друге», он «то и дело сталкивался с трудностями, вызванными его собственным [Холмса] отношением к гласности» из-за того, что Холмсу «претили шумные похвалы окружающих», а не из-за нехватки интересного материала. Он написал рассказ об этом деле только после того, как получил от Холмса телеграмму следующего содержания: «Почему не написать о Корнуолльском ужасе – самом необычном случае в моей практике?» Уотсон понятия не имел, что именно подсказало Холмсу такое решение, но немедленно взялся за работу, пока тот не передумал. Создается впечатление, что Холмс, налагая и отменяя вето, действовал под влиянием каприза. Хотя нет признаков того, что у него продолжались периоды маниакальной депрессии, от которых он страдал в молодости, нрав его остался переменчивым. Должно быть, Уотсона как автора утомляло подобное поведение. Тем не менее ему было дано разрешение написать рассказ о трагедии в Берлстоне, которая случилась в конце 1880-х и в которой значительную роль сыграли профессор Мориарти и его банда. Наверно, Уотсон написал большую повесть «Долина страха», а также шесть коротких рассказов, упомянутых выше, в тот же самый период, поскольку она выходила выпусками в «Стрэнде» с сентября 1914 года по май 1915-го. В 1915 году «Долина страха» вышла отдельной книгой.
Одна деталь частной жизни Уотсона в тот период зафиксирована. Он научился водить машину. В прошлом он отправлялся к пациентам пешком либо нанимал кэб. Но теперь Уотсону было уже за пятьдесят, и то, что он мог объезжать пациентов на машине, особенно в плохую погоду, очень упростило ему жизнь. Он научился водить, будучи уже немолодым человеком, и это говорит о способности Уотсона легко воспринимать новое и о неистребимой жажде приключений. Машина, принадлежавшая ему, была скромным «фордом». Наверно, Уотсон был способным водителем, так как во время расследования дела фон Борка только благодаря ему удалось избежать столкновения с большим, мощным лимузином фон Херлинга. По-видимому, Холмс не научился вождению, но при его простом образе жизни в Суссексе ему это и не требовалось.
Однако в 1912 году спокойное течение жизни Холмса было нарушено, так как международное положение ухудшилось, и его вызвали из уединения, чтобы в последний раз послужить своей стране.
Я уже комментировала натянутые отношения между Германией и Великобританией в связи с рассказом «Второе пятно». Великобритания, встревоженная возраставшей мощью Тройственного союза, образованного Германией, Австро-Венгрией и Италией, урегулировала свои старые противоречия с Францией и в 1904 году подписала с ней соглашение. Три года спустя было заключено англо-русское соглашение, и таким образом была создана Антанта – в противовес Тройственному союзу.
Великобритания также реорганизовала и перевооружила свой флот, превосходству которого бросила вызов Германия, расширяя свои военно-морские силы в конце 1890-х, при Бисмарке. В 1907 году был спущен на воду первый дредноут – новый боевой корабль, за ним, с 1909 по 1911 год, последовали еще восемнадцать. Водоизмещением 17 900 тонн, со скоростью 21 узел, вооруженные десятью 12-дюймовыми орудиями, эти дредноуты были самыми большими и хорошо оснащенными боевыми кораблями в мире. Британская армия тоже была реорганизована. Были созданы Территориальные войска, а при всех частных школах и университетах был учрежден Корпус военной подготовки (КВП), чтобы обучить молодых офицеров на случай, если отношения с Германией ухудшатся и начнется война.
Из-за этого усиления напряженности Германия решила в 1910 году послать в Англию одного из самых опытных шпионов, фон Борка. Он должен был собрать информацию и оценить готовность Великобритании к войне. Фон Борк, молодой богатый аристократ, который превосходно говорил на английском, был идеальной кандидатурой для выполнения такой задачи. Он был отличным спортсменом: прекрасно играл в поло и охотился, участвовал в состязаниях яхт и правил четверкой
[75]
. Благодаря этому он был принят в высшее общество, из которого выходили высокопоставленные чиновники дипломатического корпуса и Министерства иностранных дел, а также верхушка армии и военно-морского флота. Фон Борк даже боксировал вместе с молодыми офицерами. Светские контакты давали ему возможность подслушивать разговоры между членами истеблишмента. Подобные разговоры порой бывали «крайне неосторожными», как обнаружил во время уик-энда, проведенного в загородном доме одного министра, барон фон Херлинг. Барон, с которым тесно сотрудничал фон Борк, был первым секретарем германского посольства в Лондоне. Фон Борк также бывал в загородном доме того министра.
