– И золотые кольца с камнями на всех пальцах, – пробормотал Митчелл, он всегда поддерживает приятеля-не-разлей-вода.
Барон Альбрехт сказал, глядя между ушей своего коня:
– Но если они в масках…
Он замялся, я спросил резко:
– И что?
– Значит, таятся? – уточнил он. – Город в целом чист?
– В чистом не заведется столько дряни, – отрезал я. – Да и маски, скорее, ритуал. В городе о черных мессах знают. Даже догадываются, кто устраивает, кто участвует, что там творят… Правда, слухи обычно бывают весьма преувеличенными, обыватели обожают поужасаться, но нам все равно чистить эти авгиевы конюшни.
– Чистить? – переспросил он.
Я отмахнулся.
– Геракл сломал плотину, и все конюшни снесло водяным потоком вместе с навозом. А мы поступим еще проще. Зачем плотину ломать? Просто сожжем этот навоз! Как конюшни дьявола, так и тех, кто загадил души людские. С Богом!..
Мы с грохотом ворвались на вымощенную камнем площадь бывшего двора храма, стен давно нет, а между утопленными в землю блоками не рискует пробиться испуганная трава. Я соскочил с коня и указал на широкий темный вход на противоположной стороне:
– Мечи наголо!..
Зажигая факелы, за мной, грохоча сапогами, ринулось с десяток рыцарей. Я остановился, поджидал отстающих. Меня обгоняли, впереди раздался звон, лязг распахиваемых дверей, наконец как из-под земли донесся слабый рев Растера:
– Сэр Ричард, тут полно женщин!
Я крикнул:
– Голые?
Я бежал вниз, перепрыгивая через три ступеньки, словно тоже торопился на оргию, из подземелья донесся радостно изумленный крик:
– Ага, знаете, сэр Ричард!..
– Да уж, – ответил я люто, – до сих пор оскомина.
– Что делать, сэр Ричард? Все такие, что просто не знаю… Взгляните…
Я стиснул челюсти, если взгляну, станет еще труднее, заорал, нагнетая в себе злость и ярость борца за правое дело:
– Там нет женщин! Только ведьмы, все ведьмы!.. Убивай, не раздумывая!.. Убивай быстро, пока не остановили…
Лестница кончилась, впереди распахнутые двери в освещенный оранжевым светом подземный зал, Растер с обнаженным мечом, возле него колеблющийся Митчелл, другие мимо них пробегают в зал, что быстро заполняется криками о пощаде, стонами и воплями.
Растер обернулся, я увидел муку на его лице.
– Но как же, – крикнул он в недоумении, – а священное право войны?.. Да и все равно женщины…
– Убивай!
Он покачал головой.
– Нет, сэр Ричард. Это не по-рыцарски. Пусть ведьм изничтожает инквизиция, а для меня даже ведьмы – женщины.
Он со стуком бросил меч в ножны. Лицо стало сердитым и непреклонным. Я зло выругался и взмахом руки послал в распахнутые двери сбежавших сверху кнехтов.
– Сперва убейте, – сказал им вдогонку. – Кольца будете снимать потом.
Барон Альбрехт прошел мимо с непроницаемым лицом, острый меч покачивается в руке. Торопливо вбежали Теодорих, Зигфрид, пронесся огромный Ульман, похожий на огра в своих невероятных доспехах, в которых чуть ли не спит, вбежали Альвар Зольмс и лорд Рейнфельс, мазнув по мне взглядом, заметил ли я, что и они готовы повязать себя кровью в сомнительном по справедливости деле, все-таки женщины всегда были неприкосновенны…
Я оставался на этой стороне, не вступая в зал, где крики о пощаде раздавались совсем редко. Куда чаще доносились странные вопли экстаза, хотя я видел, как в полутьме сверкает обнаженная сталь, и даже слышал отвратительный хруст, с которым острый металл вонзается в живую плоть.
Наконец, когда все затихло, первыми вышли Альбрехт, следом Теодорих и Зигфрид. Барон взглянул с вопросом в глазах.
Я огрызнулся:
– Так надо было!
Он пожал плечами.
– Знаю. Только вот думаю, а можно ли творить большое чистое дело нечистыми руками?
Я стиснул челюсти, но смолчал. Мимо проходили один за другим рыцари, как рядовые, так и лорды, я успел даже перехватить укоризненный взгляд Бернарда, а это значит, что и Асмер поучаствовал. Убедившись, что в зале остались только обыскиватели трупов, даже на голых аристократках полно колец, сережек, заколок и прочих драгоценностей, я повернулся и тяжело пошел наверх.
После темного затхлого подземелья свежий ночной воздух показался райским. От городских ворот двигается в нашу сторону большое облако серебристой пыли. Вынырнул Макс на коне, за ним бодро и в ногу бегут в строю копейщики.
Он прокричал с седла:
– Уже закончили?..
Зайчик подставил бок, я поднялся на него с заметным трудом. Макс подъехал ближе, вид у него настолько встревоженный, что вот-вот протянет руку, пока я не упал на другую сторону.
– Да, – ответил я устало. – Закончили. Надеюсь… Но твои пусть пошарят. Для них там кое-что отыщется.
Кнехты по взмаху его руки ринулись по лестнице вниз. Он с беспокойством смотрел в мое лицо.
– С вами все в порядке?
– Еще бы, – огрызнулся я. – Макс, хочешь быть майордомом?
Он отшатнулся, даже побледнел.
– Упаси Господи!
– Тогда не спрашивай, – сказал я утомленно.
Из второго пыльного облака вынырнул на муле отец Дитрих, за ним целый отряд священников, у всех строгие чистые лица и горящие верой глаза. Я встретил испытующий взгляд Великого Инквизитора, впервые одухотворенное лицо святого человека показалось чужим и неприятным.
– Да, святой отец, – ответил я на молчаливый вопрос. – Как вы и хотели. Теперь там одни трупы. Уже точно не согрешат.
Он бросил на меня укоризненный взгляд, даже не напомнил, что я сам ястребее всех ястребов, идея вообще-то моя, кивком послал одного из священников вниз, а сам развернул мула и поставил его рядом с Зайчиком.
– Мужайтесь, сын мой, – сказал он тихо. В его сдержанном голосе звучали участие и великая скорбь. – Безгрешны разве что пастухи. Короли святыми не бывают.
Глава 11
Город выглядит серебристо-лиловым, арка ворот черна, как вход в ад. Оттуда на полном скаку в нашу сторону несся всадник в черной одежде и на черном коне. Я ощутил холодок, а когда увидел, кто скачет, сердце болезненно дернулось.
– Остановитесь! – прокричал Логирд. – Никого в храме не трогайте!..
Я не успел открыть рот, как гневно заговорил отец Дитрих:
– Умолкни, нечестивец!.. Мое терпение лопнуло!.. Ты сегодня же будешь гореть в аду…
Логирд перебил, обращаясь ко мне:
– Сэр Ричард, оргии не опасны!.. Но нельзя поливать кровью пентаграмму! Даже кропить кровью опасно! Там есть пентаграмма?
