– Естественно, мистер Холмс, – подтвердил капитан. – Мой отец любит поучаствовать в хорошей стычке не меньше других. Я им горжусь благодаря тому сражению, в котором вы все поучаствовали. Мне говорили, что он показал себя настоящим бульдогом.
– Так и было, капитан. Ваш отец – мастер судовождения, и мужества ему не занимать.
Мы видели, насколько приятно юноше слышать похвалу в адрес отца, но Холмс решил сменить тему и перевел разговор на Романовых.
– Ох, и не говорите! – воскликнул Ярдли. – Все девушки такие красавицы, а Мария – просто чудо!
Следующая фраза вылетела у меня почти против воли, будто произносил ее не я сам.
– Думайте о курсе корабля и о том, как избежать встречи с немцами, капитан, – сурово заявил я. – Великих княжон следует оставить в покое.
Холмса и Ярдли моя резкость удивила не меньше, чем меня самого.
– Уверяю вас, доктор Уотсон, – пролепетал капитан, – я ни на минуту не забываю о своих обязанностях. Просто я хотел сказать, что Мария – самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо видел. Что тут такого, если я говорю правду, ведь она действительно прелестна.
Я был несколько раздосадован, но нашел в себе силы извиниться:
– Простите меня, капитан. Я стал фактически дядей великим княжнам. В вашем благородстве я и не сомневаюсь, да и великая княжна Мария действительно очень красива, как и ее сестры. Я могу только похвалить вас за то, что вы видите истинную красоту.
– Спасибо, доктор. Я здесь нахожусь только для того, чтобы служить Романовым. Даже подносы с едой им приносит мой личный стюард – мне он, так сказать, перешел по наследству от отца.
Холмс резко выпрямился. Я сразу же понял почему.
– Ваш отец, говорите? – переспросил сыщик.
– Ну да. Этот стюард много лет служил моему отцу и фактически боготворит его. Кажется, я знаю его всю жизнь: он ухаживал за мной, когда я рос. А почему вы так бурно отреагировали?
– Прямо сейчас я не могу вам этого объяснить, капитан, – покачал головой Холмс. – Вам придется поверить мне на слово. Пожалуйста, вызовите сюда этого стюарда, чтобы я мог задать ему несколько вопросов.
– Вопросов? Каких вопросов?
– Вы сами их услышите, я разрешаю вам остаться. Но, пожалуйста, позовите его прямо сейчас.
– Мистер Холмс, позвольте мне вам напомнить, что я – командир этого корабля. И если вы заботитесь о благополучии царской семьи в общем и целом, то я непосредственно отвечаю за них на борту этого корабля, как и за благополучие вас и доктора Уотсона. Я совершенно не представляю, почему вы ведете себя таким образом, но если вы должны допросить его, он здесь. Он принес вам еду.
Мы с Холмсом повернулись и увидели того же человека, который обслуживал нас на борту «Внимательного». Ему было под шестьдесят, и его манера держаться ни в чем не отличалась от того, как обычно ведут себя слуги важных господ, тем не менее была в нем какая-то хитринка. То ли взгляды, бросаемые украдкой, то ли еще что-то… Было очевидно, что стюард много лет провел на судах: он двигался уверенно, как опытный моряк на борту корабля. Более того, для человека его лет и относительно низкого социального статуса его походка казалась слишком гордой и спину он держал слишком прямо.
Он отличался высоким ростом, как и Холмс, и находился в отличной физической форме для своего возраста. Но не успел я оценить его взглядом врача, как Холмс уже обратился к вошедшему:
– Пожалуйста, присядьте, – и жестом показал на то место, с которого только что встал я.
Мужчина посмотрел на Ярдли.
– Все в порядке, Питерс, следуйте указаниям этого джентльмена, – ответил капитан.
Питерс вначале поставил предназначенные нам подносы на стол, причем, судя по его легким уверенным движениям, у него был большой опыт обслуживания гостей. Потом он сел, сурово глядя на Холмса. В его глазах я видел настороженность ласточки, летящей посреди стаи соколов.
– Итак, Питерс, как вы себя чувствуете этим прекрасным летним утром? – начал Холмс.
Питерс говорил хрипловатым голосом с небольшим акцентом, и по манере ответов я не сказал бы, что он моряк.
– Хорошо, сэр.
– Скажите мне, Питерс, а где вы отбывали срок?
Мужчина буквально спрыгнул со стула, сжал кулаки и чуть не набросился на Холмса.
Ярдли оскорбленно переспросил:
– Срок? Мистер Холмс, вы говорите о тюремном сроке?
– Не спрашивайте меня, спросите своего стюарда.
Ярдли повернулся к Питерсу:
– Это правда, Питерс? Вы сидели в тюрьме? Мой отец никогда об этом не говорил.
– Конечно, не говорил. Он мне поклялся, что никому не скажет. И слово свое держал. Вашему отцу можно доверять. Но он-то откуда знает? – Питерс кивнул на Холмса.
– Не важно. Так где? – снова спросил Холмс.
Питерс снова сел, отвернувшись от Ярдли. Его сильное смущение было очевидно.
– В Ньюгейте.
– Так, в Ньюгейтской тюрьме. И сколько времени вы там провели?
– Три года.
– Позвольте мне угадать. Вы убили кого-то голыми руками. Я прав?
Питерс опустил голову и пробормотал себе под нос:
– Откуда вы знаете?
– В точности я не знал, просто сделал выводы на основании увиденного. Человек в вашем возрасте и с такой мускулатурой в молодости, очевидно, был настоящим силачом. Хотя вы научились очень ловко подавать еду, у вас грубые и мощные руки – такие, какими они были, когда вы совершали убийство.
– Я не понимаю, к чему вы клоните, мистер Холмс, – перебил Ярдли. Он был смущен не меньше Питерса.
– Думаю, что вскоре поймете. Питерс, вы сказали, что отсидели всего три года. Я постоянно имею дело с убийствами. Виновные в подобном преступлении обычно проводят в тюрьме большую часть своей жизни, или их даже вешают. Вы же вышли уже через три года – такой срок дают за что-нибудь не более серьезное, чем растрата денег. Как вам удалось?
– Это его отец помог. Вытащил меня оттуда. Я работал на его земле, вырос там. Мы играли вместе с адмиралом, когда были детьми. Он был моим другом. Он меня вытащил и забрал с собой в море.
– Понимаю. И вы присматривали за находящимся здесь капитаном Ярдли, когда он был ребенком?
– Иногда, когда мы были не в море. Я обязан адмиралу жизнью.
– И вы снова совершите убийство ради него?
На этот раз Питерс бросился на Холмса и схватил его за горло. Сыщику удалось хорошенько врезать Питерсу, прежде чем Ярдли велел стюарду прекратить драку. Питерс мгновенно исполнил приказ, как вымуштрованный матрос.
– Мистер Холмс, я требую объяснений, – возмущенно произнес молодой капитан. – В чем дело? Вы обвиняете слугу, который предан нашей семье, в убийстве ради моего отца и раскрываете мне тайны, которые я не должен знать. Или вы немедленно объясните мне, в чем дело, или мне придется серьезно подумать о том, чтобы запереть вас в отведенной вам каюте.
