Теперь перейдем к практике: как, не прибегая к электродам, направить усилия на определенный участок мозга? Ответ прост: при помощи внимания. Когда мы снова и снова концентрируемся на конкретных навыках, наша нейронная активность постепенно превращается в устоявшуюся черту характера за счет нейропластичности. Сначала мы планировали использовать направленность внимания, чтобы стимулировать и активировать правое полушарие Стюарта. Потом мы собирались перейти к налаживанию связи между полушариями.
Правда, мне хотелось убедиться, что левое полушарие Стюарта готово на такое пойти. Я описал Стюарту наши будущие занятия как отработку новых навыков и рассказал об исследованиях, подтверждающих изменения в мозге, происходящие при освоении музыкального инструмента.
Я рассказал, что мы воспользуемся определенными приемами концентрации внимания, чтобы ускорить развитие правого полушария. Нам просто нужно было дать себе время, необходимое для роста новых синапсов и нейронов и для их интеграции в систему.
Развитие правого полушария
Стюарту очень понравились логичные и подкрепленные наукой рассуждения о мозге, которые являлись частью моего плана лечения. К тому же ничего из сказанного не подразумевало его вины. Я также отметил, что мы не пытаемся изменить его личность, а лишь хотим расширить его потенциал, тренируя недостаточно развитый набор проводящих путей в мозге. Мы рассчитывали, что Стюарт станет более открытым для эмоций и даже немного ранимым, и я надеялся, что терминологическое описание поможет ему чувствовать себя комфортнее.
Когда наша встреча закончилась, Стюарт помолчал секунду и снова заговорил о том, что ничего не ощущал, когда Эдриен и его партнер по фирме заболели. Потом он произнес фразу, и я точно понял, что вместе мы попытаемся «перепрограммировать» его мозг. Мы оба были готовы. Его слова звучали так: «Люди говорят, что чувствуют, но я никогда ничего не ощущал. Я правда не знаю, о чем они говорят. Но мне хотелось бы узнать, прежде чем я умру».
Телесные ощущения
Поскольку Стюарт сам признался, что чувства ему недоступны, мы начали с материального – с тела.
Чтобы установить связь с его телесными ощущениями, я провел с ним «сканирование» тела, похожее на то, что мы делали с Джонатаном, начиная с правой ступни и двигаясь вверх. Напомню, что за правую сторону тела отвечает левое полушарие и наоборот (см. главу 1, раздел
«Мозг: инструкция пользователя»). По сути, образ всего тела имеется только в правом полушарии, но целесообразней было начать с более развитого полушария. После того как Стюарт успешно сосредоточился на правой части, мы провели «сканирование» левой ноги. Выяснилось, что он без проблем определяет ощущения с любой стороны. Напрашивался вывод: основные нейронные связи, соединяющие одну часть тела с другой, были целы и невредимы.
Но когда я попросил Стюарта подержать «перед глазами» ощущения в обеих ногах одновременно, у него не получилось. Итак, базовые функции исправно работали в обоих полушариях, но Стюарт не мог одновременно интегрировать их внутри поля осознанности. Мы тренировали этот навык в оставшееся от сеанса время: я снова и снова просил его сосредоточиться сначала на одной стороне, потом на другой, а дальше на обеих сразу.
Переключение на внутренние органы давалось Стюарту еще сложнее. Согласно результатам исследований, интероцепция, то есть восприятие внутреннего телесного состояния, осуществляется преимущественно через правое полушарие. Как я уже упоминал, мы передаем сигналы о наших органах и о лимбических состояниях через проводник, называемый островком, вверх к медиальной префронтальной коре. Я не мог определить, были ли сложности с интероцепцией связаны с недостаточным развитием резонансных каналов или связей с левосторонними языковыми центрами, помогающими облечь ощущения в слова. Но, как и любой другой навык, концентрирование внимания на определенном чувстве требует лишь практики, и мне не хотелось, чтобы Стюарт слишком переживал. Пришло время перейти к другому элементу его правостороннего режима.
Невербальное соединение
Мы начинаем выстраивать отношения с другими людьми в самом раннем детстве, когда наше правое полушарие растет быстрее и работает интенсивнее левого. Вероятно, по этой причине правосторонний режим «специализируется» на близких отношениях в течение всей нашей жизни. Правая сторона также отвечает за самоуспокоение. Новорожденные дети используют левую руку (управляемую правым полушарием), чтобы унять себя, а правой обычно исследуют окружающий мир. При помощи компьютерной томографии было установлено, что активность в левой части префронтальной коры ассоциируется с состоянием приближения, в котором мы открыты новому опыту. И наоборот: активность в правой части префронтальной коры связана с замыканием в себе и отторжением нового. Интересно, что правила социальной демонстрации – определенные коды, диктующие принципы поведения в группе, – прерогатива левостороннего режима. Так, левое полушарие в большей степени нацелено на внешний мир, а правое – на внутренний, причем как касалось близких отношений, ему приходилось непросто.
Чтобы познакомить Стюарта с богатым миром рефлексии, я предложил ему поиграть в несколько игр невербальной коммуникации. Поначалу они были довольно простыми: я делал определенное выражение лица, а ему нужно было назвать соответствующую эмоцию: грусть, страх или злость. Потом я просил его сымитировать мою мимику. Он не хотел даже пытаться, пока я не объяснил ему суть упражнения, но ему все равно не удавалось. Тем не менее через несколько сессий у Стюарта стало неплохо получаться. В качестве домашнего задания я попросил его смотреть телевизионные шоу без звука, чтобы задействовать невербальное восприятие правого полушария и максимально расслабить левое или даже временно усыпить его. Во время наших со Стюартом занятий мне нужно было следить за тем, чтобы не слишком увлекать его моим собственным левым полушарием. Ему очень нравилось слушать объяснения, он задавал вопросы об исследованиях и рассказывал много интересного на другие темы, однако нам предстояло немало работы, и прежде всего было необходимо установить связь между нашими правыми полушариями. Когда мы играли в невербальные игры, казалось, что это – та самая пища для ума, которую Стюарт ждал всю свою жизнь.
Образы
Когда невербальная коммуникация стала более слаженной, а Стюарт лучше почувствовал свое тело, я решил, что пора изучить внутренний мир образов и автобиографической рефлексии. Я попросил его вспомнить прошлый вечер и завтрак перед нашей сегодняшней встречей и передать это в виде образов, а не фактов. С одной стороны, для Стюарта такая территория была безопасной, потому что воспоминания казались нейтральными: просто опыт недавнего прошлого. Однако сложность заключалась в том, что в автобиографических репрезентациях преобладает правое полушарие, и они не выражаются в словесной форме. Стюарту постоянно хотелось подвести итог и выставить оценку, и он часто говорил: «Я хорошо провел вечер» или «На завтрак я ел кукурузные хлопья». Гораздо сложнее ему было произнести что-то вроде: «Я выкладываю хлопья в синюю миску и слышу их характерный хруст. Я держу в руке прохладный пакет и медленно наливаю молоко, пока оно не покроет практически все хлопья. Потом я сажусь за стол и замечаю, что мне в глаза светит солнце».
