Я проехал по широкой дороге между полями со зреющей пшеницей, скоро жатва, впереди бугристая равнина, почти все холмы заняты либо виноградниками, либо пасется скот. Ундерленды заселены намного плотнее даже Брабанта, не говоря уже о всем Сен-Мари… За спиной послышался настигающий стук копыт. Насторожившись, я повернулся в седле, одновременно хватаясь за рукоять меча. Из-за поворота дороги выметнулся на храпящем коне сэр Готмар. Его жеребец на крутом повороте красиво закидывал ноги и красиво развевал гриву, а ноздри широко раздуваются от бешеной скачки.
Я придержал коня, Готмар натянул повод и остановился рядом со мной. Я холодно молчал, все ясно, требую объяснений, он засопел недовольно и вынужденно буркнул:
– Его светлость поручил мне сопровождать вас, сэр Полосатый.
– Поручил? – переспросил я.
– Да!
– Или это было ваше желание? – уточнил я.
Он зло оскалил зубы.
– Это было и мое желание, если вам так угодно, ибо не доверяю вам. Как и не доверял с самого начала! Герцог со мной все-таки согласился и позволил участвовать.
– В чем? – спросил я. – Ну в чем, а?.. Вы даже не знаете, что я собираюсь. Снова будете всего лишь шпионить.
Он подобрал поводья.
– Советую, сэр Полосатый, не тратить время на обвинения. Когда вернемся, я не стану откладывать наш поединок.
Я сказал холодно, начиная заводиться:
– Так в чем дело? Можем здесь и сейчас.
– Это идея, – сказал он зло и снял с крюка на седле притороченный топор. – Здесь и сейчас!
– Защищайтесь, – сказал я.
Он вскинул топор, лицо злобно-свирепое, взмахнул, я быстрым движением отвел лезвие его заточенной до остроты бритвы стальной болванки в сторону и тут же ударил плашмя слева по голове. Он всхрюкнул, зашатался и рухнул с коня на землю, как мешок с зерном.
Я успокоил свое животное, повернул в сторону дороги и послал легкой рысью. Сердце колотится часто и возбужденно. Усилием воли заставил себя забыть про этого преданного герцогу дурака и подумать о том, что занимает все это время. Если у себя герцог тщательно охраняет летательные аппараты от посторонних, даже от своих прячет, то здесь смогу что-то понять, а то и захватить для собственного пользования. С скайлерами и джаггерами что-то совсем странное, даже непонятно, чего больше: магии или науки. Ситуация как с жуками: по всем законам науки не могут летать, но… летают.
За спиной послышался конский топот. Я не поверил ушам, судя по стуку, меня догоняет конь Готмара. Обернулся, Готмар покачивается в седле из стороны в сторону, кровь течет со лба и заливает левый глаз.
– В чем дело? – спросил я раздраженно. – Мало?
Он ответил хрипло:
– Я не могу вернуться обесчещенным!.. Защищайтесь, сэр Полосатый!
Я выхватил меч, потому что он уже в ярости послал коня в атаку, а сам вскинул над головой топор. Звон, лязг, рука даже не дрогнула от удара, когда отбил с такой легкостью, что его секира выпорхнула из ослабевшей ладони, как крупная живая рыбина.
Готмар пошатнулся, однако совладал со слабостью и выхватил кинжал. Я сказал зло:
– Не смешите, сэр Готмар.
– Защищайтесь, – прохрипел он.
– А вот не буду, – ответил я. – Но на этот раз просто убью. Сразу. Я вовсе не милосерден, сэр Готмар… А оправдание себе всегда найду! Например, род человеческий от дураков надо чистить. Но, отдавая должное вашему упорству и тупому мужеству, я готов позволить вам следовать за мной и шпионить дальше. Но с условием, что старший я, а вы подчиняетесь каждому моему слову. Поединок же отложим до возвращения. Согласны?
Он покачивался в седле, лицо у него было такое, словно видит когда двух сэров Полосатых, когда четырех.
– Если мне подчиняться, – проговорил он сиплым голосом, – то зачем… ехать?
– Минимизировать потери, – пояснил я. – Потери противника, конечно. Чтобы я не поджег чего лишнего.
Он проговорил с трудом:
– Ну, если так… Прежде всего – задание.
– Вот и прекрасно, – ответил я сухо, злой на себя, что опять уступил, снова поддался какой-то не свойственной мне, надеюсь, сентиментальности. – Только… не попадайтесь под ноги. И под руки. Они у меня, сам иногда удивляюсь… не для гуманитарных миссий. Я гуманитарий там, в глубине, а они совсем даже наоборот, если вам нужно подробно.
Он промолчал. Я повернул коня, некоторое время ехали молча. Я прикидывал, что джаггеры должны охраняться неплохо, а скайлеры – в особенности. Если сядет за руль какой-нибудь пьяный дурак, сможет безнаказанно сбрасывать камни и мебель на головы абсолютно беззащитных, пока не догонят на других дирижаблях. А там уж не знаю, изрешетят стрелами, чтобы упал, или же зацепят крюками и приволокут в место стоянки.
Но вся охрана, понятно, внизу, и если поднимусь выше облаков и растопырю крылья в восходящих потоках теплого воздуха, то смогу безнаказанно рассматривать проплывающие внизу аппараты. Их пассажиры если и смотрят иногда в окна, то их интересует земля, над которой проплывают, в крыше вообще вряд ли есть окна.
– Насколько серьезно, – спросил я, не поворачивая головы, – лорд Кристин намерен бросить вызов герцогу?
Готмар пробормотал:
– Вызов? Я об этом не слыхал.
– Но зачем же герцог попросил меня…
– Герцог велел, – поправил он неприязненно.
– Попросил, – сказал я с нажимом. – Я гость, а не слуга!.. Именно попросил решить проблему, которую не может даже поручить ни вам, ни кому-то еще из вам подобных.
Он стиснул челюсти так, что рожа окаменела, а в маленьких глазках ничего не осталось, кроме ненависти.
– Это ваше право, – проговорил он перехваченным от злости голосом, – как трактовать слова герцога. Я считаю, что велел!.. И уверен, мы и сами могли бы справиться с любой проблемой.
Я поинтересовался саркастически:
– Тогда почему же поручено мне?
Он ответил с издевкой:
– Его светлость бережет своих людей. А вот если чужак сгинет, его не жалко.
Я подумал, пожал плечами.
– Резонно. Хотя есть цели, ради которых даже свою жизнь отдать не жаль. Хотя вам понять такое трудновато.
– А вам немыслимо, – отпарировал он.
– Но говорю об этом я!
– Для вас это одни слова, – сказал он презрительно. – Вы даже не знаете, что они значат.
– Я-то рыцарь, – сообщил я надменно, – а вот вы – хрен в конопляном поле. Шпоры, сэр Готмар, на задних ногах еще не делают мужика рыцарем.
На долину пала легкая призрачная тень, блеск доспехов угас, зато бледная луна в пока еще синем небе стала ярче. Толстенькие кучевые облака печально растянулись в лепешки, полиловели и застыли на фоне такого же непривычно бледного заката.
