С трудом выдергивая копья, а некоторые так и оставив в телах, копейщики первого ряда отступили, а второй стал первым. Сзади передавали новые копья, я видел, что лишь от копий и стрел полегло уже около сотни рыцарей, а у Макса нет даже раненых.
– Креси, – произнес я в сильнейшем волнении. – Это мое Креси…
– Что? – переспросил граф Ришар.
Я отмахнулся.
– Потом, потом… Эх, лучников бы еще…
С другой стороны лорд Рейнфельс охнул:
– Куда уж больше? Эти гады перебили бы всех, не дав нам скрестить мечи в жарких схватках, блеснуть удалью и доблестью, красиво пролить кровь, свою и чужую!
– Да, – пробормотал я, – да… действительно, какие сволочи…
Далеко на холме Вирланда пропели трубы. Кавалерия другого полка сдвинулась с места и пошла набирать скорость, заходя с правого фланга. Макс закричал, я видел блеск его меча.
Часть копейщиков красиво и слаженно повернулась в сторону скачущих. Копья они держали остриями вверх, и сенмарийцам явно показалось, что успеют достигнуть и стоптать, как стадо вепрей топчет поле, прежде чем те сообразят…
Макс крикнул, копья разом наклонились в сторону скачущих. Почти одновременно все копейщики заученно уперли тупой конец в землю и притопнули ногой. Всадники, уже не в силах остановить тяжелую лавину, по инерции врезались в стальную щетину гигантского дикобраза. Я вздрогнул от дикого крика боли людей и коней, лязга, грохота и громких стонов.
Лучники беспрерывно накладывали на тетивы стрелы и вскидывали луки. Небо все в черточках, на конце которых остро поблескивают стальные жала.
Труба пропела снова, третий полк Вирланда пошел в атаку. Граф Ришар вскрикнул:
– Не пора ли ударить нам?
– Нет, – отрезал я. – Граф, на этот раз сражение выстраивал я. Я и отвечаю до конца!
– Хорошо, сэр Ричард, – пробормотал он. – Не могу не признать, что начало просто великолепное.
Тяжелая конница точно так же тупо и отважно ударила в пехоту, словно Вирланду для осмысления неверной тактики требуются недели. Кнехты Макса отступили на два шага, перегруппировались, и снова перед ними образовался вал из убитых и раненых знатнейших рыцарей Сен-Мари. Лучникам спешно подвозят связки стрел, и те беспрерывно вскидывают луки, я слышал, как щелканье тетив сливается в единый зловещий шорох, словно море перетирает на берегу камни.
Граф Ришар прокричал в восторге:
– Половина их войска уничтожена!.. Они уже не атакуют!
Я вздохнул.
– Жаль… Тогда придется нам самим.
– Ура! – закричал сэр Растер диким голосом.
Я поморщился, граф Ришар бросил на меня понимающий взгляд.
– Да, – пояснил он, – надо атаковать, а то вдруг решат отступить… А нам нужна ли затяжная война?
– Вы правы, граф, – сказал я. – Командуйте.
Он поклонился.
– Спасибо. Должен сказать, что ваша задумка с этими копьями и лучниками… просто гениальна.
– Как-нибудь расскажу вам про Креси, – пообещал я.
Он вскинул руку.
– Лионел, отправляйся к сэру Будакеру, пусть по сигналу трубы атакует Тенриса. Ты, доблестный Зигфрид, скачи к Альвару Зольмсу, пусть по тому же сигналу ударит на правый фланг. Ты останься с ним, я же вижу, как весь кипишь… Пантар, передашь Сигилу, чтобы атаковал левый фланг. Все!
Они ускакали, донельзя счастливые, что можно не возвращаться. Граф Ришар протянул руку в сторону пажа. Тот подбежал, глядя влюбленными глазами, подал шлем. Оруженосцы вручили копье и щит.
– Граф, – сказал я обвиняюще. – Это что значит?
– Завершающий этап, – ответил он. – Больше никаких тактических уловок. Только доблесть на доблесть! Они должны увидеть, что и в равном бою мы сильнее.
Как только нашим рыцарским отрядам передали приказ, передние рады запели боевой гимн. Тысячи могучих мужских голосов подхватили, я ощутил озноб, в глазах защипало, вдруг ощутил странное ликование в груди и жажду отдать жизнь за святое, за высокое, за веру, за Господа…
Это уже не песня, а небесный гром, под звуки которого наше рыцарское войско точно так же набирало скорость, как до этого рыцари Сен-Мари.
Я вскинул меч над головой.
– За веру!.. За честь!.. За церковь!
Под гром нечеловеческой песни, что раздирала грудь и исторгала слезы, мы ударили в загораживающий к холму дорогу полк рыцарей Валласа, опрокинули передние ряды, а дальше завязалась жестокая сеча.
Удушливая пыль то и дело поднималась под ударами тысяч копыт, я рубил беспрерывно, но ухитрялся и оглядываться по сторонам, граф Ришар с небольшим отрядом вассалов сражается поблизости, к нам примчался посыльный от Норберта и прокричал:
– Отряд Будакера остановили!.. Там четверо на одного!
Граф Ришар кивнул молодому рыцарю, гарцевавшему в нетерпении в нескольких шагах:
– Берите отряды Арлинга и Кристофера. Ударьте во фланг!
– Будет сделано, – прокричал тот ликующе и, пришпорив коня, умчался как ветер.
Отряд брабантцев под ударами превосходящих сил вирландцев отступил к войску Рикардо, там сражались упорно и мужественно, однако вирландцы превосходили по качеству доспехов и оружия, а также по выучке. Они действовали настолько слаженно, что иногда выглядели чудовищным зверем с сотнями голов и тысячами рук с мечами.
Но с армландцами справиться оказалось не так просто. Доспехи и оружие армландцы почти все поменяли, выучка у них оказалась слабее, но гораздо выше воинский опыт. Дрались они с такой дикой яростью, что нередко поднимали коней на дыбы и обрушивались, как скалы, на головы противника, продолжая крушить двуручными мечами и тяжелыми топорами.
Когда не осталось копий, все дрались грудь в грудь мечами, топорами, булавами, вспарывали друг другу животы кинжалами. По всему полю стоял такой звон, грохот, треск и слышалось дикое конское ржание, что я чувствовал боль в ушах.
Тяжелые топоры раскалывали щиты, сверкали мечи и со звоном слетали шлемы, кровь хлестала ручьями, доспехи трещали, как поленья под ударами колуна.
Макс, не довольствуясь блестящей победой своих кнехтов, бегом вывел их почти в центр поля, выстроил в красивое каре, лучников поставил в середине и медленным шагом двинулся в сторону холма, отражая отдельные атаки и умело взаимодействуя с тяжелой конницей.
Отряд Валласа, который, как сказал Арчибальд, пришел из Оруненса, сопротивлялся упорно, но наши рыцари, как сама смерть, рубили яростно и нещадно, двигались без устали. Их мечи и топоры взлетали над головами, а когда опускались, каждый удар уносил жизнь.
Рыцари Валласа удивительно быстро устали, я видел, что постоянно закрываются щитами и редко бьют в ответ, а наши рыцари многие вообще забросили щиты за спины и разят, рубят, рассекают, озверелые, лютые, как осатаневшие от крови волки в овечьем стаде. Надменно реющие плюмажи все под конскими копытами, земля залита кровью, а кони осторожно ступают по убитым и раненым, ноги скользят по вывалившимся внутренностям.
