Я зябко передернул плечами: лодыжки распятого тоже в темной крови, из них торчат широкие шляпки стальных штырей. Длинные нечесаные волосы несчастного закрывают его лицо, я никогда не видел, чтобы отросли так, что почти касаются пояса.
– Круто с ним, – пробормотал я.
Распятый медленно поднял голову. Я охнул от неожиданности, а он отыскал меня мутным взглядом, губы шевельнулись, я услышал хриплый шепот:
– Попробуй и ты…
Я проговорил, запинаясь:
– Что попробовать?
– Разбить цепи, – проговорил он уже отчетливее. – Найдется же когда-то хоть один…
Я сказал поспешно:
– Да, конечно! Я сейчас… А что, другие уже пробовали?
Он прошептал:
– И не раз…
Бледные губы изогнулись в горько-насмешливой гримасе. Я выхватил меч и ударил по цепи, но лишь послышался звон. Готмар принялся рубить топором, однако на цепях не осталось даже царапины. Озлившись, я сунул меч и ножны, схватился обеими руками за верхушку стального болта, торчащего из раздробленной лодыжки несчастного.
Над головой послышался разочарованный голос:
– Нет, так не получится.
Я сцепил зубы и, не переставая тянуть, прохрипел:
– А как надо?
– Все зачаровано, – сказал он, я различил в голосе тщательно скрываемое страдание. – Только великий чародей может…
– А что нужно?
Мне показалось, что стальной штырь начинает подаваться. Я напрягся, чувствуя, как во мне просыпается нечто злое и упрямое. Пальцы стиснули металл с такой силой, что на нем останутся мои отпечатки, как на мокрой глине. Я тянул и тянул, а металлический болт в самом деле начал удлиняться.
– Нужна сила, – сказал распятый, – большая, чем у Тартеноса…
– А это кто? – спросил я, пыхтя и напрягая мышцы.
– Он и заманил в ловушку.
– Не обязательно, – прорычал я.
– Ты так думаешь?
– Да!
С последним словом я выдернул штырь и едва не упал навзничь. С него капала кровь, а длиной он оказался почти в два локтя. Распятый смотрел неверяще.
– Кто ты?..
– Просто странник, – ответил я и взялся за второй штырь. – Красивый, загадочный и прекрасный.
Готмар смотрел на меня с великой тревогой, топор не выпускал из рук, поглядывал на распятого, на меня и время от времени посматривал на темнеющий ход, откуда мы вышли.
Второй штырь мне удалось вытащить даже легче, хотя его забили почти по шляпку.
– Здорово же тебя страшились, – сказал я, задыхаясь, – если такими длинными…
– Меня и должны страшиться, – ответил он медленно.
Я перевел дыхание и взялся за его руки. Как только выдрал болт из одной руки, распятый тут же взялся помогать, второй вытащили вместе. К моему изумлению на его теле уже не осталось ран, раздробленные ладони сияют чистотой, нет даже шрамов, а когда встал на ноги и сделал пару пробных шагов, никто не сказал бы, что у него только что были раздроблены ноги.
– Я – Агалантер, – сказал он и посмотрел на обоих внимательно. – Агалантер из Зеленых Скал.
Я сказал вежливо:
– Добро пожаловать в мир, сэр Агалантер.
Готмар поклонился и что-то пробормотал. На лице Агалантера мелькнуло неудовольствие, лицо стало высокомерным и злым.
– Я не сэр, – бросил он раздраженно, – а великий маг.
Готмар поклонился.
– Простите, великий маг Агалантер.
Агалантер скривил губы.
– Да откуда вам меня знать? Двести пятьдесят лет, как подлый Тартенос заманил меня сюда и поступил так мерзко… Нынешнее поколение уже и не помнит!
Готмар нахмурился и спросил неуверенно:
– Не тот ли великий маг, который… убил короля Дертеля, изнасиловал его жену и дочь, отравил собственную мать, а потом предательски уничтожил своих учеников, сумевших достичь его мощи?
Агалантер кивнул.
– Тот. Только не короля Дертеля, как все говорят, а волшебника Йондра, не жену и дочь изнасиловал, а выкрал их и перевез в другое королевство, куда они и стремились, отравил не мать, а королеву оборотней Нри Лемгу, иначе с ней справиться было невозможно, и не своих учеников уничтожил, а учеников Черного Мага, которых он готовился выпустить в мир… Хотя да, уничтожил их предательски, но я был один, а их восемнадцать тысяч. А так все верно. Теперь вы понимаете, что вообще-то я вас должен убить…
Готмар молчал, а я ахнул:
– За что? Мы же тебя освободили!
– Вы видели мой позор, – сообщил он, – мою слабость, а я этого не терплю.
Готмар пробормотал:
– А как насчет обычной человеческой благодарности?
– Я маг, – напомнил Агалантер. – Мы стоим выше человеческой морали. Тем более, обычной.
Его взгляд уперся в меня, негодование во мне росло, еще не оформившись в ярость, дрожь прошла по всему телу, нечто во мне ощетинилось и приготовилось к драке.
– Что ж, – процедил я сквозь зубы, – попробуй, если сможешь… Я тебя приковывать не стану. Просто убью прямо здесь и сейчас! А пепел развею. И никто никогда тебя больше не спасет и не возродит.
Готмар замер, топор в его руках подрагивает то ли от напряжения, то ли от страха. Агалантер коротко взглянул на меня, я видел колебание на его лице, затем блеск в его запавших глазах медленно погас.
– В тебе есть мощь, – признал он. – Неясная мне… думаю, неясная и тебе… Хорошо, идите.
Готмар вздохнул с облегчением и попятился, зыркая злобно то на него, то на меня. Я кивнул, вложил меч в ножны.
– Да, мы пойдем. Но не потому, что отпускаешь, а потому что изволим сами!
– Гордая речь, – проронил он с кривой усмешкой. – Давно не слыхивал.
Уже в другом конце зала я обернулся.
– Ты остаешься?.. А если противник вернется приковать тебя снова? Или размазать по стенам, чего ты наверняка заслуживаешь?
Агалантер покачал головой.
– Я сумею набраться сил раньше.
Глава 8
Низкая арка входа, я зашел, пригибая голову, все еще злой и кипящий, сердце стучит яростно и требует драки. Я несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, Готмар идет уже рядом и поглядывает озабоченно.
Небольшая комната, стол и пара стульев, на широких потемневших полках множество тиглей разной величины и размера, медных мисок, чаш, сосудов с отварами, настоями и растертыми в порошок сухими травами и корой целебного дерева. Отдельно стеллаж под книги, безобразно толстые, громоздкие, в металлических переплетах, с неровными краями страниц, то ли обгрызенные мышами, то ли ломкие от сотен пройденных лет.
