– Веревку мы оставили вон там! – сказал Готмар бодро.
Он побежал вдоль стены, я послал шарик огня за ним вдогонку. Мы вчетвером пошли следом, то и дело оглядываясь, жар становится ощутимее, словно огненное озеро превращается в море.
Вокруг нас сомкнулась тьма, только впереди передвигается освещенное место, да еще за спиной разгорается зловещее багровое зарево расплавленной земли и железа.
Мы ускорили шаг, сэр Готмар стоит под стеной и, задрав голову, неотрывно смотрит вверх. Когда я подбежал, тяжело топая, он даже не шевельнулся.
– Вот здесь, – услышал я сдавленный голос, – вот здесь мы спустились…
Я посмотрел на следы, все верно, свои отличу от любых, задрал голову.
– А где веревка?
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом.
– Вон там.
Почти на границе света и тьмы высится покрытая толстым слоем серой пыли горка из той веревки, по которой мы спустились. Падая, подняла тучу пыли, а когда та осела, веревка стала почти незаметной.
– Как же так? – спросил я.
– Не знаю, – ответил Готмар безнадежно, – но сама упасть не могла.
Франк смотрел то на него, то на меня, сказал нерешительно:
– Но… может быть, где-то осталась веревка, по которой спустились мы?
Готмар буркнул:
– Вашу веревку мы нашли сразу, как только спустились. Вон она, кстати.
– Как же, – прошептал Франк, его красивое лицо исказилось в плаксивой гримасе. – Я не хочу даже думать, что кто-то из окружения отца или дяди…
Я прервал:
– Это потом. Сейчас надо думать, как выбраться. Какие идеи?
Готмар развел руками.
– Я не паук, чтобы лезть по отвесной стене. Там кое-где даже уклон в нашу сторону.
Я посмотрел на кнехтов, они замотали головам и даже отступили на шаг.
– Вы, – сказал я сэру Франку, – тоже не муха, чтобы ходить по таким стенам, как я понимаю? Или пробовали?
– Вы понимаете верно, – ответил он с горечью. – Нам отсюда не выбраться…
– Мы еще не сгорели, – ответил я. – Давайте так… вы, сэр Готмар, пройдете вдоль стены влево, пока она не кончится… Неважно, стена там или пропасть, а вы, сэр Франк, точно так же вправо. Ваши люди пусть сопровождают своего сюзерена, если вы сюзерен. Вдруг шанс, что обнаружите ступеньки, веревку, уступы… Сейчас хватаемся за все!
Они кивнули и быстро пошли вдоль стены в разные стороны. Я пустил шарик света за Готмаром, он один, а тех трое, сам прислушался в темноте, их шаги удаляются все дальше, торопливо превратился в летающего ящера, ухватил лапой веревку и взмахнул крыльями, поднимая удушающую пыль.
Стена бежала сверху вниз так долго, что я поразился выносливости, с которой спускался так долго. Конец ущелья угадался по легкой багровости свода и черным теням на нем.
Я вылетел почти под потолок, раздались испуганные вскрики. Крылья мои круто повернулись под углом, резкий поворот, я с силой ударил корпусом и распростертыми крыльями в две темные фигуры. Они с дикими криками полетели в пропасть.
Я опустился на землю, третий выдернул из ножен меч. Глаза вытаращенные, меряет меня насмерть перепуганным взглядом, на лезвии блестит багровый огонь упавшего под ноги факела.
– Кто, – проскрипел я нечеловеческим голосом, – кто вас послал?
Он коротко оглянулся, но тут же уставился на меня и пригнулся, готовый к схватке.
– Правильно понял, – сказал я, – от меня не убежишь… Последний раз спрашиваю, кто послал?
Я превратился в человека, тело немилосердно зачесалось, но я смотрел на него немигающим взглядом и старался выглядеть как можно страшнее. Моя рука медленно вытащила из ножен меч.
– Я оставлю тебе жизнь, – сказал я, – если скажешь, кто это затеял. И почему.
Он проговорил дрожащим голосом:
– Мы не знаем почему…
Он бросился с поднятым мечом, но слишком был напуган, да и воин неважный. Я легко выбил меч, ударом рукояти в переносицу сбил с ног. Он барахтался, я пинком перевернул на спину и приставил острие меча к горлу.
– Так кто послал?
Он прошептал едва слышно:
– Сэр Генетер…
– А он кто?
– Сенешаль…
– Точно?
– Клянусь!
– Спасибо, – сказал и резко всадил меч в горло. – Вообще-то я бываю таким брехлом.
Конец веревки быстро закрепил за вбитый в скальный край штырь, швырнул во тьму с криком:
– Не спите там!
Прислушивался изо всех сил, наконец веревка натянулась и начала подрагивать. Я вернулся к убитому, обшарил его одежду, с шеи снял амулет, довольно тщательно выполненная коробочка, как старинные часы-луковица, но в ней не завиток женских волос, а горсть странного вида семян. Я пересыпал их себе в карман, позже разберусь, в седле на Зайчике много таких мелких штук зашито.
Над краем пропасти показалась взлохмаченная голова Франка.
Я помог ему выбраться, он упал и прохрипел:
– Скорее… Лава заливает зал…
– Ого, – сказал я.
По веревке кто-то карабкается, я ухватился и принялся тянуть. Франк встал, шатаясь, и тоже взялся помогать.
Это был кнехт, Франк нахмурился, но смолчал, следующим поднялся снова кнехт, Франк вскрикнул:
– А что сэр Готмар?
– Он сказал, – ответил кнехт хмуро, – пойдет последним.
Веревку мы тянули втроем с такой скоростью, что выдернули сэра Готмара, как рыбу на крючке. Он задыхался, взмокший, с красным распаренным лицом, от одежды отчетливо пахнет дымом, кое-где тлеют коричневыми краями прорехи, а веревка болтается обгорелым концом.
– По… подни… мается, – услышали мы его хриплый сорванный голос.
Ущелье внизу зловеще багровое, даже стены, то ли от расплавленной магмы, то ли на них падают жуткие блики. Мы щурились, со страхом всматриваясь в этот ужас, что сожжет все, если выплеснется из подвалов замка.
– Уходим, – сказал я.
Готмар указал на труп с перерезанным горлом.
– Их было трое?
– Да, – ответил я. – Уходим.
Он сделал было шаг, но повернулся и посмотрел мне в глаза.
– Он что-то сказал?
– Да, – ответил я кратко. – Сказал.
Он мгновение смотрел, как я повернулся и быстро пошел к последней лестнице, за мной побежали Франк и его помощники. Не оглядываясь, я чувствовал, что Готмар снова замыкает арьергард.
Самое страшное ждало, когда продирались наверх через щель. Я уж подумал, что исполинские плиты под действием тектонических сил сдвинулись за наше отсутствие. Едва не умер, пока продирался наверх, а самое жуткое, что раскаленная лава все-таки заполнила ущелье и залила уступ, где я оставил убитого наемника.
