Похожие результаты получены и в случае отслеживания прогресса людей в достижении разных типов целей на протяжении нескольких месяцев. Так, мы с Кеном Шелдоном задали студентам университета вопрос об их целях на предстоящий семестр, использовав нашу методологию целей, описанную в главе 2
[79]
. Напомним, что с ее помощью респонденты письменно формулируют свои цели на ближайшие месяцы, а затем оценивают, в какой мере, по их мнению, успех в их достижении поможет им получить желаемые материальные блага – в отличие от других результатов. В данном конкретном исследовании прогресс участников на пути к поставленным целям субъективно оценивался ими каждые пять дней и увязывался с изменениями уровня их психологического благополучия. Впоследствии субъективное благополучие участников (по результатам их ответов на наши вопросы) в начале исследования, то есть в октябре, сравнивалось с их ответами на те же вопросы по истечении двух месяцев. Кроме того, каждый пятый день студенты составляли краткий отчет по своему текущему благополучию. Данный подход позволил нам выяснить, способствовал ли прогресс в деле достижения материалистических целей повышению уровня психологического благополучия респондентов практически изо дня в день, с октября по декабрь.
Как оказалось, прогресс в этой области не привел к улучшениям ни на ежедневной основе, ни из месяца в месяц. На рисунке 5.3 представлены результаты его долгосрочного влияния на уровень психологического благополучия респондентов. Прямая с наклоном вправо указывает на то, что слабый прогресс в сфере личностного роста и улучшения взаимоотношений с близкими (то есть достижение нематериалистических целей) снижает уровень персонального благополучия, в то время как приближение к этим целям его повышает. Именно такого итога мы и ожидали, ибо, как я уже говорил, прогресс в достижении нематериалистических целей, как правило, способствует удовлетворению базовых потребностей человека и таким образом улучшает его психологическое состояние. А вот значительный успех в достижении материалистических целей за весь семестр не оказал на уровень субъективного благополучия наших респондентов сколько-нибудь заметного позитивного эффекта, о чем свидетельствует прямая на рисунке 5.3, идущая практически без наклона.
Рис. 5.3. Изменения в уровне субъективного благополучия в зависимости от прогресса в достижении материалистических и нематериалистических целей. (Воспроизводится с изменениями по Sheldon and Kasser, 1998 г. Печатается с разрешения Sage Publishers.)
Иными словами, психологическое состояние тех, кто добился прогресса на ниве обогащения, через два месяца почти не изменилось и не улучшилось по сравнению с уровнем благополучия людей, которые не достигли в этом деле особого успеха. А когда мы составили аналогичный график по краткосрочным изменениям по этому показателю, оказалось, что он выглядит почти так же, как и предыдущий, то есть и в этом случае прогресс в достижении материалистических целей не вел к повышению уровня субъективного благополучия.
Все эти исследования четко показали, что богатство и достаток не особо улучшают психологическое здоровье людей и не делают их счастливее, если только речь идет не об обеспечении базовых потребностей в пище, крове и безопасности. И данный вывод чрезвычайно важен для тех, кто ориентирован в жизни исключительно на материалистические ценности. Во-первых, когда люди упорно стремятся к материальным благам и строят свою жизнь вокруг этой цели, с точки зрения психологического благополучия они, по сути, даром тратят время. Концентрируясь на столь нерентабельном образе жизни, они практически полностью лишают себя шанса достичь целей, которые действительно позволили бы им удовлетворить свои потребности и повысить качество жизни. Об этом мы еще поговорим более подробно в главах 6 и 7.
Тот факт, что успех в погоне за материалистическими ценностями не приводит к повышению уровня субъективного благополучия, позволяет также предположить, что он не удовлетворяет потребность людей в самоуважении и компетентности. По мнению большинства психологов, когда человек достигает поставленных перед собой целей, его самооценка должна повыситься, а ощущение компетентности усилиться. Однако, как мы дальше увидим, это, судя по всему, не относится к убежденным материалистам. Для таких людей обычно характерна низкая самооценка, и они убеждены, что их ценность как личностей зависит исключительно от их жизненного статуса и похвалы окружающих. В итоге их чувство самоуважения оказывается под угрозой, а ощущение компетентности и значимости собственного «я» слабо и нестабильно, даже если человек добивается успеха. Кроме того, люди с мощной ориентацией на материалистические ценности часто страдают от несоответствия их текущего состояния тому положению, в котором они больше всего хотели бы в данный момент оказаться. Такой хронический разрыв между идеалом и фактической ситуацией, как правило, ведет к формированию менее позитивной самооценки и, следовательно, не позволяет человеку быть по-настоящему счастливым.
Проблемы с самооценкой
Большинство психологов утверждают, что самоуважение базируется на том, как люди себя оценивают. Когда человек себя уважает, его самооценка скорее позитивна, нежели негативна: он себе нравится, считает себя достойным и значимым членом общества и т. п. А вот люди с низкой самооценкой чаще оценивают себя негативно, чем позитивно, и чувствуют себя ущербными, нелюбимыми и некомпетентными.
С целью понять роль самоуважения в жизни человека проведена масса исследований, в результате которых психологи очень многое узнали о преимуществах высокой самооценки, а также о средах и условиях, способствующих либо препятствующих ее росту
[80]
. Если коротко, то самооценка во многом зависит от того, в какой обстановке растет и воспитывается человек и насколько любящими и заботливыми были его родители, а также от того, насколько успешно он использует свои навыки и способности для достижения поставленных целей. Иными словами, люди не уважают себя, когда ими пренебрегают и принижают и когда они чувствуют, что не получают того, чего хотят.
Вспомните, как в главе 4 мы говорили о том, что материалисты часто растут и воспитываются в довольно жесткой атмосфере, которая, как правило, далеко не в полной мере удовлетворяет их потребность в безопасности и защищенности. А поскольку такие среды, как правило, негативно сказываются и на самоуважении людей, стоит ли удивляться, что материалистические ценности четко ассоциируются и с низкой самооценкой? Например, студенты из США и Англии, для которых характерен явно материалистический настрой к жизни, часто сообщали, что не слишком нравятся сами себе, с готовностью соглашаясь с утверждениями вроде «Я безусловно иногда бываю совершенно бесполезным» и «Иногда мне кажется, что во мне вообще нет ничего хорошего»
[81]
. Мы не можем пока точно объяснить, как это происходит, – люди с хронически низкой самооценкой начинают разделять материалистические ценности (например, чтобы избавиться от чувства незащищенности) или чрезмерный материализм приводит к тому, что человек перестает себя уважать (об этом мы еще поговорим далее в этой главе), – но тот факт, что связь между ними существует, совершенно очевиден.
