Однако главным образом мещан возмущал тот факт, что инициатива в этом виде спорта шла снизу, от низших слоев общества. Невесть откуда простые деревенские парни и городские пролетарии заполучали деньги и затевали эти дьявольские гонки.
Гонки на серийных автомобилях уже начинали проводиться по всей стране — в таких местах, как Аллентаун, Ленгхорн, что в штате Пенсильвания, а также в Калифорнии и даже на Лонг-Айленде. Однако всюду, где проявлялось это начинание, истеблишмент по большей части старался его задушить, и в результате гонки на серийных автомобилях продолжались в некоем подпольном мире треков, построенных на дешевых клочках земли подальше от городов, больших и малых, в мире дешевых столовок, закусочных для автомобилистов, мотелей, автозаправочных станций, а благонамеренные граждане время от времени проезжали мимо, обычно по воскресеньям, и видели собравшуюся из ниоткуда толпу, встречные автомобили, которые слегка запруживали автостраду. Однако в понедельник утром это безобразие исчезало, и все опять становилось как всегда.
В начале пятидесятых годов гонки на серийных автомобилях уже собирали вокруг себя непрерывно расширявшуюся компанию ярых фанатов. Наконец-то появился спорт, не задействовавший никаких абстрактных устройств, никаких там бит и мячей, но использовавший тот самый автомобиль, который коренным образом менял жизнь старых добрых чуваков, этот их личный символ освобождения. Кроме того, новый вид спорта не требовал от тебя определенного роста, мускулов и всего такого прочего. Для участия в гонках на серийных автомобилях требовались только отчаянная тяга к скорости и немалое мужество. Газеты на Юге, судя по всему, так и не ухватив суть происходящего, отреагировали только уже на поздней фазе игры. Теперь, понятное дело, СМИ по всей стране уже не могут игнорировать небывалый расцвет автомобильных видов спорта, ибо состязания собирают колоссальное количество зрителей. Спортивные страницы газет, как правило, смотрят на все с непоколебимой точки зрения нижнего среднего класса. «Интерес к жизни» спортивного журналиста обычно в конечном счете сводится к какой-либо сентиментальщине по типу «мамочкина яблочного пирога», проявляемой, как правило, в каком-либо до жути уютном баре. К гонкам за Гран-при спортивные журналисты прицепились прежде всего потому, что там имелся некий «тон», там была самая чуточка светского европейского благородства. Хотя, по сути, эти гонки наименее популярны из всех, что проводятся в Соединенных Штатах. Гонки же на серийных автомобилях в итоге попали на спортивные страницы южных газет лишь благодаря вмешательству детройтских автомобильных фирм. Детройт принялся вкладывать в этот спорт столько денег, что обрел вдруг нечто вроде серьезной экономической важности, а следовательно (в понимании представителя нижнего среднего класса), и определенного статуса.
На самом же деле Детройт попросту открыл для себя тот факт, что тысячи старых добрых чуваков на Юге уже начинали формировать общность пристрастий к различным маркам автомобилей в зависимости от того, какие из них были самыми «горячими» на гоночных треках. Прежде подобным образом формировались симпатии болельщиков к бейсбольным командам родных городов. При всем при том Юг являлся зоной самой активной покупки автомобилей во всей стране. Машины вроде «гудзонов», «олдсмобилей» и «линкольнов», никоим образом не самые дешевые автомобили, на Юге продавались в несоразмерных количествах, и уйма молодых старых добрых чуваков их покупала. В 1955 году компания «Понтиак» начала понемногу заниматься гонками на серийных автомобилях, после чего внезапно последовал резкий скачок объемов продаж. Все остальные тоже ринулись в этот спорт, дабы сварганить себе Скоростной Имидж. Внезапно там, где еще совсем недавно старому доброму чуваку приходилось тащить на трек свой бензин в старых добрых канистрах с автозаправочной станции и заливать его в бензобак через воронку во время пит-стопа, а также менять колеса посредством ручного домкрата, прямо у него в руках вдруг оказались баки для подачи бензина с самотеком, куда лишь требовалось воткнуть бензопроводную трубку, пневматические домкраты для смены колес, а также целые команды мужчин в белых комбинезонах, которые буквально облепляли машину, как только она закатывала на пит-стоп, совсем как это делается в Индианаполисе. Выглядело все так, словно эти команды были некими механическими аппаратами, сливавшимися с автомобилем на пит-стопе, льющими воду в радиатор, поднимающими машину на домкратах, пока меняли колеса, вытирающими ветровое стекло, вручающими водителю стаканчик апельсинового сока — и все это происходило как единая синхронизированная операция. Ну а сегодня уже чертовски большие деньги начинают опускаться на это местечко, Северный Уилксборо, что в Северной Каролине, на местный скоростной трек, небольшую трассу для гонок на серийных автомобилях, длиной в пять восьмых мили, с рекламным плакатом «кока-колы» на автостраде у подъездной дороги.
И вот уже личные самолеты начинают приземляться в аэропорту Уилксборо. Фредди Лоренцен, заработавший самые большие деньги среди всех водителей в гонках на серийных автомобилях, приплывает с небес на двухмоторном «Аэрокоммандере», а в высокой траве у взлетно-посадочной полосы заранее расположилось несколько старых добрых чуваков. Осторожно высовывая головы из травы, они наблюдают за тем, как этот герой современной эпохи выруливает на полосу, подъезжает и вылезает из двухмоторного самолета, пока ветер раздувает его светлые волосы, словно бы запущенный неким материнским мотором внутреннего сгорания. А затем гонщик Пол Голдмен подкатывает в «Чессне-310» и тоже вылезает оттуда. Постепенно прибывают все эти худые и высокие, гибкие и крепкие американцы на четвертом десятке с такими же классными профилями, как у героев комиксов. Далее по взлетно-посадочной полосе прокатывает подобный летающей яхте «Команч-250» Гленна (Файрболла) Робертса, и слышатся восторженные голоса: «Файрболл Робертс!.. Это же Файрболл!.. До чего же он крут!..» Затем прибывают Рей Ничелс и Рей Фокс, главные механики, которые руководят большими гоночными командами корпорации «Крайслер». Эта гонка должна стать последней, когда Фокс будет в качестве механика обслуживать Джуниора, прежде чем Джуниор пересядет на «форд». Механики тоже подлетают на двухмоторных самолетах. И даже Бак Бейкер… проклятье. Бак Бейкер является всего лишь посредственным гонщиком на «додже»… но и он тоже прокатывает по взлетно-посадочной полосе со скоростью двести миль в час, и сквозь окно кабины двухмоторного «Апача» виднеется его физиономия южного героя. В общем, все гонщики прибывают по первому классу на тех больших, невероятно престижных личных самолетах, которые сегодня заменили в Америке яхты.
А затем к треку подкатывают фургоны «файрстоун» и «гудьир», массивные сукины дети, неся в себе обширный запас шин для гонки, широченных, со специальной нарезкой, такой, что на шине оказывается больше бугорков, чем пазов. Там даже имеются специальные шины для квалификации, мягкие шины под названием «гамболлы». Эти протянут на треке в десять раз меньше обычных, но для квалификации, которая, как правило, составляет три круга (один для набора скорости и два для полноценных заездов), они просто классные, ибо крепко прижимаются к трассе только по самым краям. А в жаркий денек, когда кто-нибудь вроде Джуниора Джонсона, одного из быстрейших гонщиков в квалификации за всю историю спорта (170,777 мили в час в квалификационной гонке на сто миль в 1964 году в Дейтоне)… так вот, когда кто-нибудь вроде Джуниора Джонсона по-настоящему круто разгонится в квалификационном заезде, по всей чертовой трассе пойдет кольцо голубого дымка от горящих «гамболлов», кольцо, подобное овальному нимбу, светящемуся над всей этой ерундовиной, и какой-нибудь старый добрый чувак непременно скажет:
