– Если ты хочешь, я могу сделать так, что твоя голова пойдёт прогуляться в одиночестве, – голос Урсы звучал совсем близко. – Но мне почему-то кажется, что ты не хочешь с ней расставаться.
– Она не хочет, не хочет! – Рыська ещё сильнее дёрнул Юсинь за ноги.
– Что это ты о ней так печёшься, Рысенька? Понравилась? – спросила Урса, и девочка увидела, что старушка стоит в тумане, прямо перед самым её лицом… – Вот и мне она понравилась, – сказала Урса, не дожидаясь Рыськиного ответа, и, приставив ко лбу Юсинь свою руку, скомандовала: – А ну быстро в дом!
Ледяной ветер дунул в лицо девочки, больно обжёг нос и щёки – Юсинь закрыла глаза и вдруг ввалилась обратно в комнату… Когда она сумела разомкнуть слипшиеся, покрытые инеем ресницы, то увидела перед собой Урсу.
Озёрный дух
Возле одного из четырёх озёр Страны Туманов, на валуне, что наполовину утонул в тине, сидел толстый голый дед. Ноги и руки его были такими коротенькими, что издалека могло показаться, что их и вовсе нет. Длинные, прозрачные, как китайская рисовая лапша, волосы спускались по его круглым плечам и огромному животу, концами уходя в неспокойную воду. Озеро было чёрным. Дед наклонился к нему и поймал одинокую водяную лилию.
– Отправляйся к Урсе, – обратился он к цветку хриплым голосом, – передай, что к нам пробрался Ырка. Скажи, если хозяйка не избавит меня от этого убийцы, не видать ей больше ни свежей рыбы, ни жемчуга.
В ту же минуту водяная лилия бабочкой спорхнула с ладони и, едва коснувшись земли, превратилась в молодую женщину.
– Смотри осторожнее, – сказал дед. – Ни на кого не гляди, ни с кем не заговаривай.
Женщина молча кивнула и растворилась в воздухе.
Дед вздохнул и вытащил свои волосы из воды:
– Знай, что Ырка ещё своё получит! Никто не может безнаказанно высасывать души моих служанок!
Озёрный дух в последний раз посмотрел на бездыханное тело девушки, покоившееся на воде, у самого берега. Красивое бледное лицо и русую косу уже опутали тонкие водоросли.
– Прощай навсегда! – Дед хлопнул в ладоши, и девушка целиком погрузилась под воду. Через несколько секунд на поверхность чёрного озера всплыла кувшинка. Но без цветка.
Блокнот Семизаровой Юсинь
Милька не мог сообразить, сколько он просидел в кресле без движения. Ноги и руки затекли, в пальцы словно вонзились сотни булавок. Последнее, что мальчик запомнил, – как банка с лягушкой Соней почему-то упала с подоконника, а из щелей наглухо заколоченного окна просочился подозрительно густой белый дым. Милька бросился посмотреть, осталась ли жива их с Юсей ленивая питомица. Лягушка распласталась на полу – она дышала, но одна её лапка была отсечена осколком стекла…
А дальше?
– Что было дальше? Почему я сижу в кресле? – спросил самого себя Милька и осмотрел комнату.
Всё в ней было привычно и безмятежно: старый пузатый телевизор послушно работал, книги безропотно ждали своей очереди на прочтение, а четырёхлапая Соня, сидевшая в абсолютно невредимой банке, квакала, выпрашивая новую порцию свежего корма.
– Как такое возможно? – Милька подскочил к подоконнику и схватил банку. Лягушка непонимающе уставилась на него своими золотыми глазами. – Я очень хорошо помню…
Вдруг мальчик обернулся и посмотрел на дверь.
– Сегодня, кажется, приходила Юсинь… Она говорила, что не может больше обманывать маму и что… – Милька опять запнулся. – Она пошла домой одна?! Но ведь там повсюду крылатки!
От волнения Милька чуть не выронил банку.
Участок леса, где он случайно отыскал заброшенный двухэтажный домик, был необычен тем, что здесь невозможно было сразу понять какое именно сейчас время суток. Раннее утро тут иногда было таким солнечным и ярким, что могло показаться, будто это знойный полдень. А сумерки порой были черны как ночь. К тому же эту часть леса почти всегда укутывала молочная дымка, которую друзья уважительно прозвали «Туман Туманыч».
Вот и теперь Милька, выбежавший на улицу, не мог взять в толк – то ли вечер сейчас, то ли утро… Он посмотрел по сторонам – света было совсем мало, но «Туман Туманыч», как ни странно, сдал свои позиции: дубовую рощу можно было рассмотреть в мельчайших деталях. Первым делом Милька поглядел наверх, желая оценить, насколько враждебно сегодня настроены зловредные крылатки. Однако серых большеносых птиц там не было… Ни одной.
– Да что же происходит? – прошептал мальчик и пошёл вперед. – Может, мне всё это привиделось… Может, банка с Соней не падала, да и Юси сегодня вовсе не было?
Неожиданно Милька остановился, чуть не споткнувшись о какой-то предмет. Под ногами лежала толстая книжица в фиолетовой обложке.
Мальчик нагнулся, поднял её с земли, отряхнул и с неподдельным интересом повертел в руках. Милька обожал книги – чтение было его подлинной страстью. Все экземпляры своей мини-библиотеки, расположившейся в их тайном пристанище, он перетаскал из дома. Некоторые получил от своих зажиточных родственников, живущих в большом городе; какие-то, рискуя быть пойманным, вынес из школьного книгохранилища; другие выпросил у редких читающих одноклассников…
Милька провёл рукой по шершавой обложке найденной книжицы: на ней не были указаны ни имя-фамилия писателя, ни название произведения. «Похоже, это вовсе не книжка», – догадался Милька и перевернул первую страницу.
В её правом верхнем углу красовалась надпись, выведенная синей и красной шариковыми ручками: «Блокнот Семизаровой Юсинь».
Он никогда не видел у Юси такого блокнота. «А если это какой-то тайный дневник? – испугался Милька. – Но ведь она сама как-то назвала такие штуки „девчачьей глупостью“».
Немного поразмыслив, Милька решил, что блокнот вполне может оказаться пустым. Ну а если он всё же обнаружит в нём личные записи, сразу его закроет и при первой возможности вернёт подруге. Конечно ни словом не обмолвившись, что вообще имел наглость что-то рассматривать.
Но блокнот не был пуст – и, чем дальше мальчик листал его клетчатые странички, тем больше ему не хотелось, чтобы они заканчивались.
– Ни фига себе… – еле слышно сказал Милька и открыл рот от изумления.
Как он мог дружить с Юсинь и не знать о ней так много важного? Как мог не знать, что она настоящая художница?!
Милька закрыл блокнот и, рассеянно глядя себе под ноги, побрёл домой. По дороге перед глазами то и дело проносились Юсины зарисовки – ландыши в вазочке, комнатные кактусы, щенок с опущенным ухом, листья и цветы самых разных форм, головастики на ладони, синица, лягушка в банке, кошка, спящая на подушке, профили Юсиных одноклассниц, серая крылатка на ветке дуба, серёжки, колечки и браслеты, затейливые узоры, чьи-то глаза, Юсины наручные часы, перья, деревья, а ещё много-много маленьких сердечек возле Милькиных многочисленных портретов…
