Как только мы остались одни, Роден метнулся на другой конец комнаты, схватил Тобиаса за плечи и с силой ударил его о стену.
— Это ты сделал? А потом со мной бы расправился?
— Если думаешь, что это я, проверь, есть ли у меня нож. — Тобиас искоса взглянул на меня. — У меня нет ничего, чем можно нанести такую рану, правда, Сейдж?
— Ты боишься, что Роден сможет что-то найти у тебя? — спросил я.
Тобиас поднял руки, а Роден стянул одеяло Тобиаса и осмотрел подушки. Потом он поднял матрас, и Тобиас побледнел.
Роден достал нож, который был в руках Тобиаса ночью. На лезвии еще осталась засохшая кровь. Об этом я позаботился.
— Как это он там оказался? — прошептал пораженный Тобиас, глядя на меня. — Ах, ну конечно. Но у Сейджа тоже есть нож.
— Ты так думаешь? — сказал я. — Я уверен, работники на кухне подтвердят, что пропал только один нож.
Тем не менее Роден осмотрел мои вещи. Ножа, естественно, не было, и лицо Тобиаса стало еще бледнее.
— Я должен сообщить Коннеру, — сказал Роден. — Все зашло слишком далеко, Тобиас.
— Прошу тебя, не надо! — взмолился Тобиас. — Коннер и так в чем-то меня подозревает. Если он решит, что я пытался навредить Сейджу, мне конец.
— Коннер непременно накажет тебя, — подтвердил я. — Теперь стать принцем — последняя из твоих забот.
Глаза Тобиаса наполнились слезами.
— Тогда помоги мне!
— Ты чуть не убил меня этой ночью. И мне теперь заботиться о тебе?
— Прошу, я все для тебя сделаю.
— Ты просишь меня солгать? Тогда неприятности будут у меня. Зачем мне это делать?
У него даже голос стал тоньше:
— Пожалуйста, Сейдж. Все что хочешь. Помоги, и я буду на твоей стороне.
Он выглядел испуганным, вероятно, так же выглядел я, когда Мотт и Креган тащили меня в подземелье. Разоблачить Тобиаса было мне на руку, и все же я его пожалел:
— Я помогу тебе, но за определенную плату. Тебе пора признать поражение. Ты будешь менее умным, менее старательным и, естественно, менее похожим на принца.
— А то, что ты сказал мне ночью, правда? — спросил Тобиас. — Он действительно знает про записки? — Я кивнул и увидел, как из глаз у него потекли слезы. — Тогда он все равно убьет меня!
— А если я пообещаю, что не убьет? — сказал я. — Отступись, и я постараюсь сделать так, что ты останешься жив.
И Тобиас кивнул. Он не просто выбывал из соревнования, но и вверял мне свою жизнь.
Эррол вернулся вместе с Моттом. К счастью, на Родена никто не обращал внимания, так что тот быстро спрятал нож Тобиаса обратно под матрас.
Мотт пересек нашу длинную комнату в шесть шагов. Он повернул меня, чтобы осмотреть спину, и громко выругался.
— Мастер должен об этом знать. Скажи мне, как это случилось, или спрашивать тебя будет он. Ты знаешь, чем это может кончиться.
Я взглянул на Тобиаса, который снова кивнул, соглашаясь с моими условиями.
— Это случилось так, — сказал я. — Я пытался прошлой ночью вылезти в окно. Но задел за край оконной рамы и поранил спину.
— У тебя не просто царапина на коже, Сейдж. Тебя порезали ножом.
— У рамы острый край, — настаивал я. — Хорошо хоть, не поранился еще больше. Но это только моя вина, мне вообще не стоило туда ходить. — Для пущей убедительности я простодушно пожал плечами и добавил: — Я надеялся, что никто не заметит.
— Как ты мог думать, что мы не заметим такую рану? — Мотт снова выругался. — Так-то ты собирался подчиняться правилам мастера?
— Я просто хотел выглянуть наружу, — объяснил я. — Сложно далеко уйти по этому выступу.
— Просто невозможно, — уточнил Мотт. — Но ты мог упасть и разбиться насмерть! — Он вздохнул и добавил: — Мастеру об этом ни слова, но я должен тебя наказать. Я в раздумье, потому что знаю, что ты еще слаб после событий последних дней, и все же тебе придется воздержаться от пищи.
Я начал протестовать, но Мотт поднял брови:
— Или, может, пусть мастер сам выберет тебе наказание?
— Я все равно не голоден, — тут же ответил я.
Принцесса Амаринда сообщила, что все утро проведет в спальне. Поэтому Мотт повел Тобиаса и Родена на завтрак к Коннеру и прислал Имоджен обработать мою рану. Она немедленно явилась и принялась смывать с меня кровь. Она вела себя сдержанно и деловито, но прикосновения ее были легки как никогда.
— Он знает, что ты солгал, — прошептала она.
— Я такой плохой лжец?
— У кого был нож? — Я замялся, и она добавила: — У одного из двух других мальчиков, очевидно. Так нельзя удариться. Эта рана нанесена длинным ножом.
— Ты разбираешься в ранах!
— Я слышала, главный повар сегодня утром говорил, что пропал один нож. Они у него всегда острые. Вот почему ты попросился месить тесто — чтобы подобраться к подставке с ножами.
— На самом деле чтобы оградить от ножей Тобиаса. Он уже украл один, и это принесло ровно столько вреда, сколько я готов был от него стерпеть.
Я думал, она хотя бы улыбнется или усмехнется, но она продолжала так, будто и не слышала меня:
— Я проверила сегодня утром. Тот нож, что взял ты, оказался на месте, и я обнаружила на полу капли крови.
— Я думал, я все вытер.
Имоджен раздраженно ударила рукой по моей кровати.
— Сейдж, прошу тебя! Кто-то пытался убить тебя этой ночью!
— На самом деле нет. Он хотел, чтобы я так решил.
— Почему ты должен играть в такие игры?
— Потому что теперь только двое соревнуются за возможность стать принцем.
Даже не видя ее, я чувствовал, как она неодобрительно хмурится.
— Ты знаешь, что мне сейчас придется сделать. Будет жечь, — спокойно сказала она.
— Я уже привык… — начал было я, но она прижала влажное полотенце к моей спине, и я издал вопль.
Очевидно, я исчерпал ее терпение.
— Может, ты хочешь, чтобы этим занялся Эррол? — предложила она.
— Может быть, — простонал я. — Он хотя бы не будет меня ругать.
— Кто-то должен тебя ругать, — сказала она. — Если ты недостаточно силен, чтобы терпеть такие раны, хватит нарываться! Так ты никогда никого не убедишь, что ты принц.
Имоджен начала накладывать мне новую повязку через плечо поперек старой. Закончив перевязку, она заметила перемену в моем настроении и сказала более мягко:
— Прости, я не то хотела сказать. Тебе удастся всех убедить.
Я уставился в стену.
— А что, если нет? Что, если Коннер выберет меня, а они посмотрят на меня и увидят всего лишь Сейджа?
