Роден закрыл глаза.
— В самый первый день ты говорил, что так сделаешь, — пробормотал он. — Попросишь пощады и проведешь противника. Как я мог забыть?!
— Нет! — завопил Креган. — Только не он! — Он бросился на меня с ножом. Мотт встал между нами и схватил его за руку, вывернув ее ему за спину. Чтобы удержаться, Креган схватился за корону у Мотта в руке. Мотт ударил его ножом в спину, и Креган упал в воду, утащив с собой корону. Кровь смешалась с водой, и течение потащило Крегана, а корона ушла под воду.
— Я сдаюсь, — сказал Роден, опустив голову. — Сделай то, что должен.
Я положил руку ему на плечо и убрал меч.
— Я бы взял тебя с собой в замок, Роден. Мы могли бы быть друзьями.
Роден покачал головой.
— Мне не нужны друзья. Мне нужен был только трон. Прошу тебя, просто убей.
Я говорил искренне, и мне сложно было убрать руку.
— Тогда иди. Беги и никогда не возвращайся.
Роден взглянул на меня, пытаясь понять, не разыгрываю ли я очередной трюк. Но я кивнул ему, чтобы он уходил, и опустил меч. Роден молча встал на ноги и побежал прочь из тоннеля. Его шаги эхом отдавались от сводов, пока он не убежал слишком далеко, так что мы не могли его слышать.
— Корона! — сказал Коннер, глядя в мутную воду.
— Есть шанс, что ее отнесет вместе с телом Крегана к воротам, — предположил Тобиас.
— Она наверняка уже утонула, — возразил Коннер.
— Давайте я попробую достать ее. — Тобиас повернулся ко мне. — Сейдж, когда ты станешь королем, могу я быть твоим слугой?
— Лучше будь моим другом, — сказал я. — Иди найди корону.
Тобиас поклонился и побежал вниз, к реке.
Высоко над нами раздался звон колоколов.
— Началось! — закричал Коннер. — Надо спешить. Нельзя терять ни минуты.
Я пошел вперед, но, судорожно глотнув воздух, упал на колени.
— Вы ранены? — воскликнул Мотт и позвал Коннера.
— Стойте! Я могу помочь ему. — Имоджен не смутило изумление Коннера и Мотта, впервые услышавших, как она говорит. Она продолжала: — Вы двое, обеспечьте проход через кухню и остановите собрание. Я приведу туда Сейджа.
Судя по голосу Коннера, он был в панике:
— Сейдж!
— Идите на собрание. — Я смотрел прямо на Мотта. — Идите сейчас же.
Мотт кивнул и взял Коннера за локоть.
— Сэр, принц Джерон будет на месте вовремя. Пойдемте.
— Я буду вовремя, — пообещал я Коннеру. — Пусть Мотт обеспечит для нас проход через кухню.
Они ушли, а Имоджен опустилась на колени рядом со мной, спросив:
— Ты знал о Родене и Крегане. Откуда?
— Это был их последний шанс сделать Родена принцем.
Она взялась за край своей юбки, собираясь оторвать полоску для перевязки.
— Где ты ранен?
— Нигде. Все хорошо. Правда. — Я улыбнулся и поднял руки, чтобы доказать ей. — Мне просто нужна была причина остаться без Коннера. Думаешь, Мотт уже охраняет для нас кухню?
— Не знаю. Я не понимаю — ты притворился, что ранен?
— Мне нужно идти. Времени осталось мало.
Я встал, но она схватила меня за руку:
— Твоя корона.
— Она мне не нужна.
— Сейдж…
— Ты можешь мне кое-что пообещать, Имоджен?
Она сжала губы, потом проговорила:
— Что именно?
Попросить об этом оказалось труднее, чем я ожидал, но я пересилил себя:
— В следующий раз, когда мы встретимся, все будет иначе. Ты постараешься простить меня?
— Простить за что? За то, что ты станешь принцем? Теперь я понимаю, почему ты это делаешь.
— Нет, не понимаешь. Но поймешь. Если ты сможешь простить меня, ты попытаешься?
Она кивнула. В ее глазах было столько доверия, столько невинности. Она и не представляла, на что соглашается.
Я поцеловал ее в щеку и сказал:
— Подожди здесь, пока вернется Тобиас с короной. С ней он сможет пройти вместе с тобой в тронный зал. Я хотел бы взять тебя с собой, но осталось дело, с которым я должен справиться один.
— Тогда иди, и пусть бесы отступят с твоего пути.
Бесы мне были не страшны. Надо было справиться с регентами.
52
Собрание регентов было в самом разгаре, когда в тронный зал вошел запыхавшийся Коннер. Он один опоздал, и его появление вызвало неодобрительный ропот.
— Если вам когда-либо не следовало опаздывать сюда, лорд Коннер, то именно сегодня.
Эти слова были произнесены Джотом Кервином, обер-камергером короля Экберта. Он служил королю всю свою жизнь и был такой же неотъемлемой частью замка, как камни, из которых сложены его стены. Он не отличался высоким ростом и величественным сложением, как раз наоборот, и все же он мог управлять толпой в тысячу человек одним мановением руки. Не было человека более верного королю Экберту, и мало было таких, кто столь же сильно любил Картию. Лицо его было изборождено морщинами — свидетельствами многих лет волнений и ответственности за принятие государственных решений. Теперь он должен был исполнить важнейшее дело своей жизни: мирно избрать нового короля Картии. Иначе должна была разразиться гражданская война между соперничающими группировками, стремящимися захватить трон, и враги Картии могли воспользоваться этой возможностью разделить и уничтожить страну.
Коннер отвесил почтительный поклон Кервину.
— Милорд, я столкнулся с серьезными препятствиями по пути сюда. Прошу вас простить меня.
В комнате было еще девятнадцать регентов, занимавших места за длинным прямоугольным столом в соответствии со своим статусом. Место Коннера было ближе к концу стола, но он надеялся к концу вечера занять место Вельдерграта, во главе. Это была группа тщеславных, самодовольных людей, немногие из которых хотя бы один день своей жизни посвятили работе. Даже если бы они знали степень риска и затраты Коннера на его план по возведению на трон принца, они едва ли оценили бы его героизм. Коннер принял на себя роль спасителя Картии. Но эти высокомерные, разодетые в шелка снобы никогда не поняли бы этого движения души.
— Вы можете занять свое место, — сказал Кервин. — Я уже сделал официальное объявление о том, что король Экберт, королева и их сын мертвы. Сейчас раздастся колокольный звон по каждому из представителей королевской семьи.
Почти в ту же секунду по всему замку раздался звон колоколов. Он разнесся по всем окрестностям столицы, оповещая горожан о смерти королевской семьи. Колокольный звон явился подтверждением того, что слухи были правдой. Королевской семьи не стало.
