Макс, изредка живший в доме Сеневиль, был почти уверен в том, что сестра его друзей отличается довольно нестандартными взглядами, больше подходящими для кааров, но говорить об этом вслух не хотел (чего доброго, даже на императорскую фамилию не посмотрят, побьют, не все ж рады быть в родстве с каарами!).
— Я хотел бы жениться, — чуть мечтательно протянул Стен. — Только разве найдешь девушку, от которой хотелось бы получить ожерелье?!
— Правильно говоришь, — поддержал брата Лене. — Совсем ведь необязательно, что если девушка красивая, то и характер у нее ангельский. Вот дядя Видер женился на тете Софии, а ведь даже и не подозревал, что обзавелся подобной супругой!
Молодые люди разразились гомерическим хохотом. Каждый из них был отлично посвящен в семейные будни четы Эдьель. Дядя Видер, славный улыбчивый мужчина с рано прорезавшейся лысиной, боязливо моргал, когда тетя София открывала рот. Голос у тети был силен и низок. О силе этого доставшегося женщине, баса знал каждый, хоть раз побывавший в семейном гнезде Эдьель. София выговаривала гостям, слугам и домочадцам об их грехах и провинностях, даже если оных не находилось. Более других страдал дядя Видер: над его головой всегда шумел огненный смерч! Но все же никакие бури и скандалы не помешали супругам произвести на свет семерых детей.
— Это неправильно, что большая часть знатных молодых людей обручается, даже хорошенько не узнав избранника или избранницу, — протянул Лене. — Этот праздник — полная чушь!
Максимилиан громко фыркнул и глянул на молодого человека из-под полузакрытых век. Никому из Высоких семей даже в голову не могло прийти, как можно жениться не по расчету, ведь о браке договаривались родители, не оставив молодым людям выбора. Подобное встречалось лишь в семьях ниже четвертой ступени иерархии и в семье… императора.
Родившись младшим из сыновей правителя Роннавела, Макс получил право на свободную жизнь и был этому несказанно рад. Особенно понимание этого пришло к нему после замужества сестры. Принцу потребовалось все упрямство Брусвиков и Сенешвилей — похоже, всех предков! — чтобы отец согласился на союз своей дочери с тем, которого она выбрала себе сама. Джорвин не желал видеть рядом с Марин человека, род которого еле дотягивал до права числиться в гильдии. Путем нечеловеческих усилий Макс все же уговорил отца. И видя, как счастлива Марин, понимал, что не ошибся.
Поднявшись с нагретого солнцем уступа, Макс спрыгнул в воду. Море было таким мутным, что увидеть хоть что-нибудь даже на глубине нескольких ярдов было невозможно. Побеги изумрудных водорослей едва колыхались на поверхности.
Нырнув несколько раз, чтобы остудить кожу, Макс поплыл дальше от берега, широко загребая руками. Там, всего в сотне футов от скалы, вода была более прозрачной. Соль немилосердно щипала кожу.
— Макс, далеко не заплывай! — крикнул ему вдогонку Вик. — Здесь защита от черных осьминогов тонкая. Еще прорвет!
Максимилиан не обратил на его слова никакого внимания. В чем в чем, а в защите, поставленной чародейками древности, он был уверен, как в себе самом.
Вода холодила нагретое майским солнцем тело, кровь горячей лавиной скользила по венам. Набрав в легкие побольше воздуха, Макс нырнул на глубину, следуя за солнечным бликом, выхватившим кусочек песчаного дна в легком пухе жидких нитеподобных водорослей. Внизу, футах в сорока от поверхности, били холодные течения, колыхавшие стайку мелких рыбешек. Дно казалось чуть голубоватым там, куда не попадали лучи солнца.
Ощупывая ладонями песок и валуны, Макс заметил какой-то блеск. Рука наткнулась на небольшой кусочек металла. Зажав свою находку в кулаке, Максимилиан вынырнул на поверхность. Только взобравшись вновь на уступ и подставив спину солнцу, он принялся рассматривать свою находку. Это был медальон. Из золотых нитей был искусно сплетен свернувшийся дракон, а красные, синие и прозрачные камешки рэннола заменяли ящеру глаза, ноздри и чешую. Вещица чем-то напоминала монету империи.
Братья Сеневиль, заглядывая принцу через плечо, во все глаза рассматривали находку.
— Подобные штуки я видел у магов, — подал голос Вик.
— А как он попал на дно? — заинтересовался Лене. — Так просто ведь их не выбрасывают!
— Это не знак мага. — Макс оторвал взгляд от находки и посмотрел на море — оно усмехалось над ним, растягивая пенные губы в ухмылке. — Я видел знаки магов. Они не похожи на этот…
Максимилиан недоговорил, замолчав на полуслове. Заметив его задумчивый взгляд, братья не стали ничего спрашивать, даже любопытный Лене не проронил ни звука.
Повертев золотой кругляш и так и эдак — блеск полоснул по глазам, — Макс спрятал медальон в карман своей куртки. О том, что это и как оно попало на дно, он обязательно узнает. Макс видел подобный медальон всего один раз до этого, да и то мельком. В том, что эта вещица магическая, молодой человек не сомневался, вот только слабо себе представлял, для чего она может быть нужна. Наверное, никто другой в империи не знал этого, кроме магов и кааров.
«Да и магам небось об этом рассказал каар!» — подумал Макс и рассмеялся.
В гостинице пахло сыростью, сам воздух был каким-то затхлым. В день приезда над городом словно прорвалось тяжелое сизое небо, обрушив на Иналь-Бередик холодную стену дождя. Ливни продолжались вот уже несколько дней, грозя отложить праздник на неопределенное время.
Итен маялся, скучал, сидя в столовой с несколькими подобными себе отцами семейств, пил разбавленное хозяином вино и сетовал на судьбу. Майя, зло поглядывая на мужа, читала какую-то книгу, пытаясь отвлечь себя от мыслей об отложенном величии. Сестрички Ксана и Вилена, ничего не замечая, днями болтали с тремя прибывшими в одно время с Дарками девушками. Ольсен пропадал неизвестно где.
В обстановке гремучего накала между апатией дяди и бушующим негодованием тети Нала была рада, что ей досталась крохотная, затхлая, но все же отдельная комната. Хотя комнатой это помещение можно было назвать с большущей натяжкой: в чуланчике с единственным слепым окошком места едва хватало для узенькой кровати и стула.
От скуки или от безделья Нала плела рэннол. Ожерелье с простым рисунком — ряды белых, синих и красных камней — успокаивало и занимало руки.
— Не думаю, что когда-нибудь смогу его кому-то подарить, — сама себе призналась девушка, рассматривая блестящие камушки, и усмехнулась. — Тетя права.
Спрятав рэннол в бархатный мешочек, Нала уставилась в окно. Когда-то мама, возвращаясь домой и укладывая Налу спать, весело рассказывала о будущем. Девушка очень хорошо помнила эти выдумки.
«Вот еще несколько лет, дорогая, — Мардж улыбалась (она всегда улыбалась), — и мы с твоим отцом вывезем тебя на твой первый бал! Я совершенно уверена, что на такую красавицу тут же начнут охоту знатные молодые люди, которые захотят назвать тебя своей избранницей! Только обещай мне, милая, — на этих словах мама всегда весело подмигивала, — что не выскочишь замуж за первого встречного. Ты достойна самой лучшей партии. Я это точно знаю!»
