Не найдя, что сказать, я откинул ее голову и легонько поцеловал, думая при этом, что мои поцелуи — только предвестие куда более неистовых объятий ритуала Освящения Девственницы. А я — нечто вроде секс-демона Темного Благовещения.
Она провела рукой по моей груди.
— Ты такой худенький. Наверное, ты слишком переживаешь, — сказала она.
Я беспокойно заерзал, потому что мне не терпелось скорее поехать в «Пуп Земли». Я уже собирался это сказать, как Мод приложила палец к моим губам.
— Мне кажется, между нами не должно быть никаких тайн, — сказала она. — Ты ведь знаешь, я готова пойти на все… кроме последнего момента. Но мне совсем не хочется, чтобы ты весь вечер дулся.
С нервной улыбкой она нашарила молнию на моих брюках, а потом засунула руку внутрь и стала яростно, неритмично гладить мой член, но я не мог ответить на ее усилия. Мод в панике посмотрела на меня. Потом, широко открыв рог, опустила лицо к моему паху. Она была похожа на голодное морское чудище, которое ныряет, чтобы пожрать свою добычу. Видеть Мод такой, с лицом, искаженным похотью, было даже страшновато, и в этот момент я был способен к эрекции не более чем к левитации.
— Мод, не надо.
— А я думаю, надо, — прозвучали ее невнятные слова, — Во всяком случае, я хочу это сделать.
Чтобы избавить Мод от дальнейшей неловкости, я попытался думать о Салли и представить, как она это делала, но я не мог сосредоточиться от страха, что Мод своим буйством лишит меня мужского достоинства, так что волшебный призрак Салли не откликался на мои мольбы.
Я поднял залитое слезами лицо Мод от своего паха.
— Мне хотелось сделать тебе приятно, — сказала она.
— Я знаю, но нам надо узнать друг друга получше. На это нужно время, а я хочу, чтобы у нас все было по-особенному, — ответил я (наслаждаясь новой для меня ролью весталки).
Она смиренно кивнула:
— Ты такой красивый, Питер, но я тебя совсем не понимаю. Ты все время должен мне говорить, о чем ты думаешь, потому что я плохая отгадчица.
Мне понадобилось еще полчаса глупых увещеваний, чтобы убедить ее поехать в «Пуп Земли». Все, что случилось в моей комнате, было так гадко. С Мод ничего не работает. Она всегда все делает не так. Я имею в виду не только ее дурацкие шутки. Но и коммуникативные ситуации вообще. Сначала ей не хватает уверенности, а потом она заводится в самый неподходящий момент и ее несет. Возможно, то, что она не проявила любопытства, когда я показывал ей Хораполло-хаус, объясняется тем, что она боялась обнаружить свою глупость, задавая нелепые вопросы.
Так или иначе, мы добрались до «Пупа Земли», и мне отчаянно хотелось раствориться в звуках, свете, движении и клубах гашиша, но Мод последовала за мной на танцпол с явной неохотой. Она подозрительно принюхалась. Казалось, ее несколько шокирует шум и плотная толпа танцующих. Играл Атомный Ёжик (на всех музыкантах была темно-красная гвардейская форма). По мне, так они слабее, чем Инкредибл Стринг Бэнд. Несмотря на сопротивление Мод, я втянул ее в самую гущу танцующих. Она что-то кричала, но ей пришлось долго кричать, пока я догадался, что она хочет сказать, что не умеет танцевать. Это выглядело нелепо: она спрашивала меня, что ей делать с ногами и руками и куда повернуться, словно мы танцевали мазурку или полонез. Я сказал ей только, чтобы она следила за моими движениями и повторяла их, и постарался поскорей о ней забыть. Однако это оказалось непросто отчасти потому, что Мод повторяла мои движения, как солдат, отрабатывающий сложный боевой прием, отчасти потому, что она смотрела на меня с нескрываемым обожанием. Она нервничала и смущалась и страстно желала, чтобы музыка поскорее кончилась, и еще она была на целую голову выше остальных танцующих. И правда, было похоже, будто она стыдится своего тела и готова променять его на любое другое. Атомный Ёжик завел мелодию помедленнее, помягче, и Мод прижалась ко мне. Ее тело терлось о мое, а руки обвивали меня, так что я был похож на обреченного индийского крестьянина в объятиях жирного питона.
Я не мог этого вынести: я вырвался из ее удушающих объятий и направился к плетеным стульям, стоявшим в другом зале. Но было не так-то просто убежать от питоньих объятий Мод, и вместо того, чтобы сесть рядом, она уселась ко мне на колени, обвила мою голову своими мертвенно-белыми руками и принялась теребить мои волосы. Я был в тоске — можно сказать, я был в нокдауне и, лежа на полу, хотел только одного — оказаться на полу этажом ниже. Здесь было так весело с Салли, но только с нею. Когда же светила войдут в благоприятное расположение и избавят меня от роли кавалера Мод? Заметив, что я приуныл, Мод шутя попыталась растянуть уголки моего рта в улыбку.
— Ну-ка, улыбнись нам, Питер. А то все подумают, что ты с похорон.
Едва эти слова прозвучали, Мод сообразила, что она сказала, и зажала себе рот, но слишком поздно.
— Боже мой, Питер, — сказала она наконец, — Прости. Я и забыла, что прошло меньше недели с тех пор, как ты похоронил мать. Боже, прости меня, пожалуйста. Посмотри вокруг. Мы зря вообще сюда пришли. Это была неудачная мысль — просто катастрофа.
Я пожал плечами.
Я надеялся, что на этом вечер закончится, но не тут-то было. Мы еще долго торчали на автобусной остановке, и все это время Мод расспрашивала меня о моих бывших подружках. Особенно ей хотелось разузнать про Салли и почему мы расстались. Казалось, она пишет диссертацию по философии на тему: почему все прежние подружки мне не подошли. Я упрямо пытался скрыть истинную причину нашего разрыва с Салли. Вряд ли я мог сказать Мод, что мы расстались потому, что Салли решила, что я — зло? Какое-то время я терпел этот допрос, а потом сказал, что тема закрыта, и отошел от Мод.
Мод надулась и стояла молча. Потом она повернулась ко мне:
— Ладно, извини меня. Просто я не хочу, чтобы у нас все закончилось так же, как с Салли, вот и все… А что тебе во мне нравится больше всего?
Прежде чем я придумал, что ответить, кто-то произнес, словно отвечая за меня:
— В тебе все прекрасно, дорогая. Ты выглядишь так, будто Господь Всемогущий изваял твое тело, чтобы привести в полное упоение нас, мужчин. У тебя замечательные волосы. А какое чудесное на тебе платье. Такой девушке небезопасно ходить одной в столь поздний час.
Говоривший вышел из тени. Он был из цивилов: с короткой стрижкой, в пиджаке и при галстуке. Лицо у него лоснилось от пота, наверное, он тоже шел из клуба, хотя определенно он не был похож на завсегдатаев «Пупа Земли».
— Она не одна, — сказал я.
Мужчина повернулся ко мне с притворным удивлением.
— А, понятно, подружки решили прогуляться, — сказал он, — Привет, дорогуша. Только, может, тебе было бы лучше остаться дома и вымыть голову? А то вид у тебя как у пугала, и бог знает что на голове.
А в следующее мгновение он согнулся пополам и пронзительно визжал. Ему не следовало этого говорить, стоя так близко от Мод. Она нанесла четко выверенный каратистский удар ему в живот. Пока он находился в согнутом состоянии, Мод ударила его еще раз, на этот раз сбоку, в голову. Мужчина рухнул на мостовую. Причем вид у него был такой, как будто он сам смирненько улегся, а не упал. Возможно, он решил, что лежачее положение безопаснее.
