Я поспешно затащила Сидорова в квартиру.
– Женя, кто там? – послышался голос тетушки.
– Мила, это ко мне! – крикнула я и втолкнула юного злодея в свою комнату.
– Значит, это ты Хамстер. – я сложила руки на груди и встала над съежившимся в кресле парнем.
– А вы… ой, не могу! Вы Дева Ночи? – видимо, этот юноша ни к чему не мог относиться серьезно. Первый страх прошел, и теперь Славик заливался смехом, корчась в кресле и даже дрыгая ногами.
Отсмеявшись, юноша промокнул слезы, выступившие на глазах, и с уважением подытожил:
– Ловко вы меня развели! А я ведь поверил, что вы и правда давалка восемнадцати лет!
Мне не понравился этот приступ веселья. Я даже не улыбнулась в ответ. Вместо этого я взяла настольную лампу, включила и направила свет прямо в лицо Сидорову. Тот моментально прекратил веселиться и забеспокоился.
– Эй, вы чего?! Пытки запрещены международной конвенцией! Я это… жаловаться буду! Я в полицию пойду!
– Вместе пойдем! – задушевно сказала я. – Там ты и расскажешь, с какой целью устроил похищение Шаровой Марьяны Михайловны, девяносто третьего года рождения, уроженки города Тарасова.
– К-какое… похищение? – струсил Хомяк. Краска сбежала с его пухлых щек.
– А такое! В полиции тоже, знаешь, не дураки сидят. Если я смогла сложить два и два, то они и подавно смогут. Они на таких делах собаку съели!
– Какую… собаку?! В смысле, на каких делах? Я ни в чем не виноват!
– Да ну! А кто вел переписку с Марьяной? Кто назначал ей встречи?
Славик заерзал в кресле:
– А что такого-то? Миллион народу переписывается, и что? Смотрю, красивая дева, закомплексованная… ну, я и решил ее раскрутить. Мы даже не виделись ни разу! Я позвал, а она не пришла!
Да, как это ни печально, похоже на правду.
– Ладно. А теперь, раз уж у нас тут разговор по душам, давай проясним еще один вопросик. Признавайся, ты ведь спёр «Цифровой леденец» у своих однокурсников Белкина и Мамонтова?
Надо отдать должное Хамстеру – он мгновенно приспосабливался к обстоятельствам. И собеседника чувствовал очень тонко. Сообразив, что бить я его не стану, Славик осмелел, уселся поудобнее и с видом Остапа Бендера принялся разглагольствовать:
– Да, спёр. И что? Они такие лохи, эти ваши ботаники, Белкин и Мамонтов… И так свысока на меня смотрели все три курса. Дескать, кто слаб в интегральном исчислении, тот чмо позорное! А сами, поди, еще девственники!
– Ну, ну, продолжай! – подбодрила я Хомяка.
– Мне захотелось их маленько проучить, чтобы нос не задирали. Заодно пятак на экзамене хватануть, свою репутацию приподнять. – Славик лукаво улыбнулся. – Ну и бабла срубить, врать не стану. Каждый ведь крутится, как может, да? Время такое!
И Хомяк пожал плечами с видом комической покорности судьбе.
– А скажи, дружок, каким образом к тебе попали сведения о «леденце»? Ведь в Роспатент ты предъявил техническую документацию… Это Аляска помогла?
– Аляска?! – вытаращил глаза Славик. – Она тут совершенно ни при чем! Ладно, придется признаться… Я попросту ломанул их комп. Тот, что на квартире стоит.
– О, да ты тоже гений… в своей области! – я сверху вниз посмотрела на Славика. – Черный пианист… – я дала время Хомяку насладиться моим вниманием, потом неожиданно спросила: – Кстати, где сейчас Аляска? И проясни наконец, какие у вас с ней отношения?
Хамстер дернулся как ужаленный и забормотал:
– Какие отношения? Никаких отношений у нас нету! Я вообще ее сто лет не видел. С квартиры она съехала, в «Маджонг» не приходит…
– Только не говори, что у вас с Холодовой была неземная любовь!
– Почему неземная? – уставился на меня Славик. – Земная! Дева она красивая, и на меня почему-то запала… меня вообще девушки любят, потому что я обаятельный и не гружу… Аляске со мной было веселее, чем с этими… изобретателями. Ну, покувыркались и разбежались.
Славик мигал, глядя на меня честными глазами.
– Значит, где Аляска сейчас, ты не знаешь.
– Понятия не имею! – прижал растопыренную ладонь к сердцу Сидоров. – Она вообще… ненормальная. Ножик в сумочке таскала. По темным улицам шлялась. Тихая, тихая, а потом как психанет из-за пустяков! Я, честно вам скажу, иногда сам ее боялся. Порвать с ней хотел…
Да, следует признать, тоже похоже на правду… Значит, и этот след завел в тупик.
– Оставь мне свой адрес и телефон, – сказала я Хомяку, уже теряя к нему всякий интерес, – и можешь бежать домой. Родители, наверное, волнуются?
На следующее утро я сама вышла в город на поиски пропавшей девушки. Не то чтобы я не доверяла сотрудникам агентства. Дело свое они знают, и если есть хоть малейшая зацепка, Марьяну найдут. Но я просто не могла сидеть в бездействии, когда Марьяна в опасности. Ведь именно я «сняла с нее паранджу», образно выражаясь…
Мадемуазель Шарова никогда не посещала отдаленные районы Тарасова. Обычно ее маршруты пролегали по центру города. Кафе, магазины… На всякий случай я позвонила Аллочке. И тут меня ждал неожиданный просвет.
– Да, девочка заходила позавчера днем. Стрижка, макияж. Провела в салоне два часа, потом ушла, – охотно рассказала мне Аллочка. – Мне показалось, она была в отличном настроении.
Ну, теперь настроение резко улучшилось и у меня. Я захватила фотографию пропавшей девушки и отправилась в центр. Начну двигаться от парикмахерского салона, кто-нибудь да видел эффектную полную красавицу…
Оказалось, Марьяну видело и запомнило человек десять. Продавцы мороженого и воздушных шариков, парнишка, торгующий темными очками, старушка, просящая милостыню… На резонный вопрос, почему же они не рассказали об этом людям Шарова, все эти граждане резонно отвечали: «Да ну их! Они такие страшные! Вот скажешь им, что видел девушку, а потом тебя в бетон и закатают!»
Наконец продавщица цветов сообщила мне, что именно эта красавица на ее глазах позавчера села в такси на углу.
Такси – это хорошо. Это уже кое-какой след. Беда в том, что женщина не запомнила ни номера, ни какой марки была машина. У нас в городе работают несколько таксопарков. Одни используют только «форды», у других водители исключительно женщины, так и называется: «Такси-леди».
Я огляделась по сторонам. Прохожих в будний день было немного, а цветами вообще никто с утра не интересовался.
– Слушайте, я вам хорошо заплачу. Информация, которой вы владеете, мне нужна позарез. Речь идет о жизни и смерти этой девушки, ясно?
Глаза продавщицы цветов моментально загорелись. Ну, конечно, все смотрят телевизор. А передо мной, похоже, была любительница криминальных сериалов.
– Эта девушка – наследница миллионов одного криминального клана нашего города. Ее похитили, а я – спецагент, мне дали задание спасти девушку. Ясно?
