— Представляю.
Чашку кофе он держал в пальцах без страха и опасения, кофе выпил быстро, я сделал еще чашку, побольше и полную, до краев.
— У вас на лице написан вопрос, — сказал он наконец с великой неохотой, — говорить мне о таком неприятно, но придется. Дело в том, что мой ученик, конечно, силен. Да, как я говорил, плюс помощь извне, в которой я пока еще не разобрался. Однако я не слабее!..
— Даже не зная силу тех, кто ему помог?
— Этой силы едва-едва хватило.
— Но если не нужно больше, зачем расходовать?
Он кисло усмехнулся.
— Маги тоже люди… И часто ведут себя, как дети. Например, почти всегда расходуют больше, чем нужно… для демонстрации своей мощи. Все любят пустить пыль в глаза.
— Глупо, — сказал я. — Это же выдавать противнику свои секреты!
Взгляд его запавших глаз не оставлял моего лица.
— Вы правы, но слишком… правильно правы. Жизнь мага очень небогата внешними событиями, и когда приходится что-то в ней совершать, то мы обычно… гм… перехлестываем. Мальчишество, согласен. Но никто не может удержаться. Вам по молодости трудно представить себе такое, но даже у глубоких стариков хватает мальчишества… порой совершенно дурацкого.
— В этом может таиться слабое место, — сказал я. — Я имею в виду возможное мальчишество вашего противника.
— Он силен, — повторил он отстраненным голосом, взгляд устремился в пространство, — но я не слабее. И если бы ему не помогли…
— Вы этого не ожидали?
— Да. Я все же не верил, что он решится. Все-таки казался таким преданным учеником, ловил каждое слово, записывал, учился усердно, держался подобострастно…
Я хмыкнул.
— Самые усердные и предают. Они потому и усердные, что мечтают поскорее сбросить учителя с его места и самим взгромоздиться. Сколько таких было…
Он посмотрел с удивлением.
— А вы откуда знаете?
Я поморщил нос.
— Умный учится на чужих ошибках… хотя все равно их делает. Я именно такой умник.
Глава 8
Он почти не слушал меня, бормотал что-то, поводил ладонями с растопыренными пальцами над поверхностью стола. Посуда моментально исчезла, ногти медленно синели, от них начали стрелять короткие злые молнии. Я вздрогнул, столешница пошла рябью, появилось нечеткое изображение, укрупнилось, налилось резкостью. Я с изумлением узнал изломанные пластинки моей костяной брони, остатки гребня. Земля слиплась в тяжелые ржавые комья, пропитанные моей кровью…
— Здорово вас шарахнуло, — произнес он с удовлетворением.
Я посмотрел с укором.
— Вы довольны?
— Это мои стрелы, — объяснил он. — Это я закрыл небо от всех крупных тварей. Правда, драконы у нас не появлялись лет сто, а вот гарпии докучают часто. Но и драконы, оказывается, легкая цель. Если бы не ваша удивительная живучесть… гм…
Я сказал поспешно:
— У нас на островах народ крепкий. И живучий.
Он хмыкнул.
— Только не говорите, что все могут превращаться в драконов!
— Нет, конечно, — подтвердил я, хотя был соблазн брякнуть такое, но это слишком, не поверит, врать надо так, как всю жизнь врем, правдоподобно. — Только те, кого маги изберут и назначат…
Он внимательно рассматривал разбросанные взрывом куски моего костяного панциря, изломанные иглы гребня, хотя, понимаю, уже смотрел, и не раз смотрел.
Брови то сходились над переносицей, то приподнимались на середину лба, наконец произнес с непонятным удовлетворением:
— Да, редкая живучесть. Мне хотелось бы рассчитывать на вашу помощь, когда я буду готов вернуть власть над городом.
Меня передернуло, я сказал после паузы:
— Вы же видите, от меня почти нет пользы.
— Когда полезли напролом, — уточнил он. — Но если бы знали, что небо закрыто?.. Молчите, я знаю, как бы вы поступили.
Я в самом деле подумал, что только идиот полезет грудью на копья, умный найдет, как пройти к цели другим путем.
— А вы уверены, — сказал я осторожно, — что удастся его свергнуть? Я почти бесполезен. Меня подстрелили, как мальчишки воробья. До сих пор корчусь от стыда. У него могут быть и другие… средства защиты.
Он отмахнулся.
— Это я нейтрализую. Главное — при захвате дворца. Там да, будет серьезно. Дополнительной защитой я вас обеспечу, не беспокойтесь. И с самим Гизеллом схлестнусь я. Вам придется сдерживать простой народ. Ну, тот, который все еще полагает, что для войны достаточно влезть в прочные доспехи и вооружиться длинным мечом… ха-ха!..
— Ха-ха, — подхихикнул и я, хотя, по моему мнению, вообще-то для войны как раз и достаточно крепких доспехов и длинного меча. Ну еще арбалет не помешает. — Но вам придется готовиться еще долго?
Он кивнул:
— Да, но у нас, магов, времени на все хватает. Как только буду готов, я позову.
— Как?
Улыбаясь, он приподнял над столом крохотную чешуйку. Чистенькая, уже отмытая или просто почищенная от засохшей крови, она блистает в слабом свете, как отлитая из чистейшего золота.
— Достаточно бросить ее в огонь. Вы ощутите и зов, и направление, откуда он идет.
— Гм, интересное свойство.
Он покачал головой.
— Не знали?
— Нет, — признался я.
Он кивнул.
— Впрочем, верно. Должны знать лишь то, что маги поручили. А поручили, как я понимаю, осмотреть береговую полосу и ряд ближайших городов, которые захватите в первые же дни после высадки.
— Верно, — пробормотал я. — Откуда все знаете?
Он отмахнулся.
— Это повторяется и повторяется. Века и тысячелетия. Это вам кажется, что всякий раз додумываетесь до чего-то нового. Впрочем, в этой мелочи могу даже помочь…
Он повел над столом ладонью, словно изображал волны. Посуда сдвинулась на край стола, на середину медленно опустилась, взявшись прямо из воздуха, старинная карта с выцветшим содержанием, обгрызенными и опаленными краями.
Маг снова повел ладонью. Серая и бесцветная, она очень медленно начала заполняться изображениями, наливаться цветом, а горы так и вообще приподнялись коричневыми бугорками. Я осторожно прикоснулся кончиками пальцев к тонкой голубой ниточке, ощутил холод и влагу, но когда убрал руку и посмотрел на ладонь, кожа все так же сухая и теплая.
— Работа Древних, — сказал он почтительно.
— Да уж, — пробормотал я. — Умели…
— Их мудрость была безграничной!
— Ну, — сказал я осторожно, — насчет безграничности…
