Я перешла к изучению альбома. Так и есть. Монета достоинством в пять «русов» стояла под номером двадцать пять. Выходит, Алла сама выкупила монету? Как же ей удалось собрать нужную сумму? Ведь не панталоны с начесом покупала. Цена на монету должна была быть внушительная. За полгода подобной деятельности девушке никак не удалось бы столько заработать. Может быть, попытаться выудить информацию из прежнего владельца?
Я порылась в записях, отыскала номер продавца монеты и, не откладывая, набрала его. Мне ответил дребезжащий старческий голос.
– Алле! Слушаю вас, – протрещало в трубке.
– Здравствуйте, я по объявлению звоню, – начала я. – Монета ваша заинтересовала.
– Опоздала, дочка, продана монета, – сообщил старичок. – На прошлой неделе еще.
– Вот досада! А кому продана, не подскажете? – спросила я.
– Эх, милая, да разве о таких вещах сообщают? Продана, и все тут, – развел конспирацию старичок.
– Ну, скажите хоть, кто купил, мужчина или женщина? – схитрила я.
– Девица, – ответил старичок. – Молодая девица. А вам зачем?
– Эх, опять меня Алла опередила! – Не обращая внимания на его вопрос, я продолжала разыгрывать спектакль. – И откуда только у нее деньжищи такие берутся? Всегда меня на два хода опережает!
– Да какие там деньжищи? – поразился старичок. – Не такая уж это дорогая вещь. Да я ее в полцены отдал. Наверняка можно было подороже продать. Только мне деньги срочно нужны были, вот я и не стал другого покупателя дожидаться.
– Ага, не дорогая. Небось, не одну тысячу выручили? – предположила я.
– Ну, допустим, не одну. Допустим, целых десять. А стоит она, поди, все пятнадцать, – оправдывался старичок.
– Долларов? – прямо спросила я.
– Каких долларов? – опешил старичок. – Наших, российских, рубликов.
– Так это подделка? – наседала я.
– Почем мне знать, что подделка, а что подлинник? Золото настоящее! С царских времен. А про подделку я ничего не знаю, – проинформировал меня старичок.
– Жаль, что продана, – подосадовала я. – Ну, ладно, всего вам!
Я отключилась, не дожидаясь ответного прощания старичка. Все, что мне было нужно, я выяснила. Значит, Алла приобрела монету стоимостью десятки тысяч долларов за сущие копейки? Выходит, обманула она старичка? Вокруг пальца обвела? Что это – незнание или намеренный обман? Эх, да что теперь гадать? Даже если Алла и схитрила, не сказала продавцу правды, за это она уже поплатилась. Слишком высокой, на мой взгляд, ценой.
Теперь мне было все более или менее понятно. Скорее всего, Алла решила заработать на монете приличные деньги, да вот с покупателем просчиталась. А Денис, получается, был в курсе ее побочного дохода. Иначе откуда бы у него взялся этот блокнот? Алла Денису доверяла – это несомненно. Отдать в руки человека такую информацию мог только тот, кто безоговорочно ему верит.
Я решила снова попытаться связаться с Денисом. Было бы неплохо получить некоторые разъяснения по поводу этой сделки. Сначала на мой звонок никто не отвечал. Потом я услышала в трубке мужской голос.
– Да, – коротко бросил он.
– Денис? Ты где? Есть разговор. Подъехать сможешь? – стараясь успеть до того, как связь прервется, проговорила я.
– Куда? – снова короткая фраза.
Я насторожилась. Кто звонит – не спросил. Что за разговор – не уточнил. Странно. Может быть, мой номер уже в памяти его телефона и он знает, что звоню я? Надо попытаться разговорить его. По таким коротким фразам невозможно определить, с кем разговариваешь.
– Ты сейчас где? – задала я новый вопрос и приготовилась внимательно слушать ответ.
В трубке немного помолчали. Потом тот же голос ответил:
– Дома.
– Адрес назови, – попросила я.
Опять пауза. Потом прозвучал вопрос:
– Это кто?
– Не узнал? – Теперь уже я отвечала односложно, вынуждая собеседника изъясняться более пространно.
– Нет, – услышала я в ответ.
– Ну нет так нет. Пока, – произнесла я.
– Подождите, не кладите трубку, – быстро произнес мужской голос.
После этой фразы я поняла, что разговаривала с человеком в погонах. Бросать трубку я не стала, но и говорить ничего раньше времени не собиралась. Решила послушать, чем порадует меня собеседник. Тот, разгадав мою тактику, представился:
– Оперуполномоченный Сухарев. Представьтесь, пожалуйста.
– А где Денис? – не желая выдавать себя, спросила я.
– Гражданин Стародубов не может сейчас подойти, – ответил Сухарев и повторил просьбу: – Представьтесь, пожалуйста.
– Тогда я позже перезвоню, – не поддавалась я.
– Позже вы тоже не застанете его по этому номеру, – ответил Сухарев.
– Это почему же?
– Потому что гражданин Стародубов скончался, – устав юлить, ответил Сухарев.
– Когда? Как? Где? – засыпала я Сухарева вопросами.
– Тело найдено на въезде в город, час назад. Остальное устанавливает следственная бригада, – окончательно капитулировал Сухарев.
– Убийство? – задала я очередной вопрос.
– Предположительно наезд. Но и убийство тоже не исключено, – рассуждая сам с собой, произнес Сухарев и, спохватившись, потребовал: – Представьтесь. Ваш номер все равно пробьют и выяснят ваше имя. Могут и препятствие следствию припаять. Так что сотрудничество с органами в ваших же интересах.
– Детектив Иванова Татьяна Александровна, – удовлетворила я его любопытство.
– Так что ж вы мне тут голову морочили? – взъярился Сухарев. – С какой целью звоните Стародубову? Отвечайте, ну?
Я медленно нажала на кнопку «отбой». Обсуждать причины звонка с каждым полицейским Тарасова я не собиралась.
Глава 9
Обдумав ситуацию, я принялась названивать Петрову. Если кто и сообщит мне подробности того, что произошло со Стародубовым, то только он. Дождавшись ответа, я сразу приступила к делу:
– Слышала про Стародубова. Мне нужны подробности, – потребовала я.
– Приезжайте, – коротко произнес Петров.
Я завела машину и поехала в Волжское РОВД. Петров ждал на входе. Отведя меня в сторону, Петров вполголоса произнес:
– В отделение лучше не соваться. Остроухов рвет и мечет. Требует немедленных результатов, а где я их возьму? Единственный подозреваемый по делу Гилен, и тот скончался. Мало мне было проблем с одним трупом, а тут второй нарисовался!
– Тогда пойдемте в машину. Там и поговорим, – предложила я.
Мы уселись на заднее сиденье. В салоне было холодновато даже при включенной печке. Петров невольно поежился. В форменном кительке ему было не особенно уютно.
