Они заулыбались еще шире и радостнее. По ту сторону ворот раздался вопль:
– Его светлость сэр Ричард!
Конюхи выбежали навстречу, я красиво соскочил на землю, все должны видеть, что сюзерен силен и бодр, ведь государство – это я, олицетворяю, так сказать.
– Позаботьтесь, – велел я без всякой необходимости, но все должны видеть, что я забочусь о своих близких. – Он хорошо поработал.
– Не извольте беспокоиться, ваша светлость!
– Покормим лучшим овсом и зерном…
– И железа уже для него поднакопили!
Я поднялся по ступенькам, главные ворота распахнулись с легкостью крыльев вспугнутой бабочки. В каждую створку вцепилось по пять человек, все тоже радостные и ликующие.
Я улыбался державно и на ходу вскидывал руки в приветствии. Легенда не меняется: я неузнанным брожу по народу, слушаю разговоры и все думаю, как сделать жизнь лучше. Конечно, кто-то пустит слушок, что тайком хожу по бабам или срезаю кошельки у пьяных торговцев, но что делать, Царство Небесное еще не построили, а у кого слишком длинные языки, могут высунуть их еще больше, болтаясь на крепкой пеньковой веревке. У меня такая свобода слова, особенная.
Залы переходят в залы, то большие, то малые, но все с невероятно пышно украшенными золотыми и серебряными узорами стенами, разноцветными мозаиками, то абстрактными, словно пришли из ислама, то с чувственными сценами средневековых декамеронов.
Здесь, в отличие от замков севера, пол не каменный, умельцы стелют паркет из дорогих сортов дерева, светильники – не просто светильники, а ювелирные украшения, а заодно уж и подставки для чаш с горящим маслом, а люстры так вообще нечто необыкновенное из множества ромбиков сверкающего хрусталя.
Немного странно видеть в такой роскоши застывших через равные промежутки вдоль стен крепких парней в доспехах и с полным набором оружия. Я издали узнавал армландцев, ратников и арбалетчиков, призванных бароном Альбрехтом на охрану дворца снаружи и внутри. Чтобы не оскорбить их прозвищами лакеев, всем пожаловали некие вольности, а также объяснили, что они, как и лорд Ричард, здесь хозяева, а не слуги.
Чем ближе к королевскому кабинету, тем меньше местных слуг, а в самой приемной перед кабинетом уже только проверенные армландцы и брабандцы, что, понятно, объяснять глупо.
В своих покоях я велел подать горячей воды, слуги сбивались с ног, стремясь предупредить каждое мое желание. Я наскоро ополоснулся и сменил одежду. Один из придворных подал золотой крест длиной с кинжал и тяжелый, как наковальня.
Я поцеловал его, чувствуя еще тепло омытого горячей водой металла, по моему повелению всякий раз окропляют святой водой, не могу без отвращения прикасаться губами к тому, что недавно могли чмокать другие.
Вошел сэр Жерар Макдугал, угрюмый и молчаливый, очень расчетливый в каждом слове и жесте, с тяжелым характером, однако надежный, с прямой и рассчитанной на много лет вперед жизнью. Теперь он мой личный секретарь – граф Ришар подыскал из своих вассалов грамотного и молчаливого, им заменили прошлого, что служил раньше Кейдану.
– Власяницу? – спросил он вопросительно.
Я отмахнулся:
– Нет.
– Позвать священника?
– Я уже исповедался, – сообщил я. – Мне было видение, Господь одобрил мои скромные начинания.
Он согнулся в почтительнейшем поклоне, сегодня же станет известно не только во дворце, но и по всему городу, что майордому явился светлый ангел, а то и архангел, и теперь сэр Ричард действует по его указаниям.
Еще перед отбытием в Гандерсгейм я обошел здесь несколько залов, выбирая помельче, чтобы устроить кабинет, но везде непристойная роскошь, в стены вделаны золотые щиты с множеством умело расположенных драгоценных камней, где кругами, где ромбиками, но везде изящно, с выдумкой, в посеребренных кадках растут причудливые деревца, странные и довольно красивые…
Впрочем, деревца можно убрать, а ненужную роскошь стен завесить коврами, но мой кабинет должен еще и располагаться удобно, а я, как ни искал, все же удобнее покоев самого Кейдана не нашел. И зал перед кабинетом просторный и достоин называться королевской приемной.
– Что-то изволите еще? – спросил сэр Жерар.
– Собрать моих лордов, – сказал я отрывисто. – Военачальников!
– Будет сделано, ваша светлость! В приемной?
– Ни в коем случае, мы же все равны! Только я чуточку равнее. Выбери достойный зал, чтобы никто не ощутил себя ущемленным.
Он посмотрел на меня пристально:
– Это же королевский дворец, сэр Ричард! Кто тут может быть ущемленным?
Я отмахнулся:
– А как насчет того, что вон тот гад трудится меньше, а получает больше?
Он спросил с недоумением:
– Сэр, разве такое возможно среди рыцарей?
Я с усилием улыбнулся:
– Да, конечно, ты прав. Это невозможно.
Передо мной распахнули двери, я вошел, прямой и гордый, хотя весь сжался от пышной и ошеломляющей роскоши королевского зала. Надеюсь, не слишком заметно для всех этих сотен пар внимательных глаз. Кейдан принимал здесь послов и местных лордов, а их должно ошарашивать с того момента, как впустят в этот зал. Стены не просто в золоте, а в изысканнейших и сложнейших украшениях, рубины, изумруды, алмазы – вделаны в барельефы и горельефы, подвески люстр не из хрусталя, а из бриллиантов… по крайней мере, так кажется даже мне, а придворные короля все как на подбор, знатнейшие лорды королевства, важные и могущественные, кланяются с достоинством и с такой важностью, что едва удерживаюсь, чтобы не поклониться в ответ еще ниже.
Одергивая себя, я же майордом, иду через зал, постепенно накаляясь, злой на всех и на себя, ну что это я играю по чужим правилам, я же сам собрался их создавать, но по-монаршьи задираю голову и выпячиваю нижнюю челюсть.
Справа и слева кланяются, слышу подобострастные голоса:
– Ваша светлость…
– Ваша светлость!
– Ваша светлость?
– Ваша светлость…
На всякий случай не отвечаю на поклоны даже легким кивком, вдруг да не тому, а это сразу что-то да нарушит, изменит, сдвинет. На той стороне зала украшенная золотыми накладками и гербами двустворчатая дверь, это к ней ведет проход между склоненных голов. Попадаются и присевшие в поклоне дамы, вырезы платьев настолько глубокие, что отчетливо вижу верхние края розовых ореолов, хотя стараюсь не косить глазом, будет истолковано, увы, в точности так, как оно есть.
В дверь заглянул церемониймейстер:
– Ваша светлость, ваши лорды спешно прибыли во дворец.
– Где они?
– Ждут в малом зале.
– Регалии, – велел я.
Слуги быстро заменили на мне изрядно потертую рубашку на джуббоне, изысканный, без крикливой яркости и лишних разрезов, точно подогнанный по моей фигуре. Я терпеливо ждал, пока навешивают тяжелую золотую цепь из соединенных квадратиков, размером с навершие меча, броши-застежки, а напоследок опоясали широким ремнем, где кожи не видно под накладками из золота в виде всяких разных фигурок.
