– Не так уж и, – возразил я. – После Войны Магов в недрах уцелели кое-какие защитные механизмы. Потому Юг в защите силен, но слаб в нападении.
– Вы так думаете?
– Это бесспорно, – ответил я. – Иначе Юг уже покорил бы Север.
Она мило улыбнулась.
– А если Югу это неинтересно? Что можно взять у дикарей?
Я покачал головой.
– На Юге люди не такие уж и… цивилизованные. Они бы с удовольствием завоевали Север, если бы смогли.
Она всматривалась в меня с интересом.
– Вы говорите так уверенно…
– У меня есть на то основания, – ответил я загадочно.
Она широко распахнула глаза.
– Как здорово!.. И даже в постели не проговоритесь про источник информации?
– Попытайтесь, – предложил я скромно.
Она подумала, сказала задумчиво:
– Можно бы попытаться, однако… как бы это вы сами меня не раскололи в постели… Я такая слабая, податливая, незащищенная, наивная, уступчивая, доверчивая… Мне можно будет съездить посмотреть, как эта дорога выглядит?
– Вы уже все посмотрели, – ответил я с небрежностью в голосе. – Но рабочие ничего не знают, а на монахов ваши чары не подействовали, верно?
– Да я и не старалась, – ответила она и наморщила нос. – А вы лично поведете войска в Гандерсгейм?
– Повинуясь приказу императора, – ответил я.
Она дерзко улыбнулась.
– А если бы это не совпадало с вашими замыслами?
– А зачем мне Гандерсгейм?
– Постоянная угроза, – напомнила она. – А вы не тот человек, который смирится с таким положением. Из тех, кто дает сдачи… заранее?
– Я постарался бы договориться с гандерсгеймцами, – пояснил я. – Не люблю воевать.
– Не любите? А кто…
Я прервал:
– Люблю побеждать, а это другое. Для победы не обязательно бить противника по голове, хотя, кто спорит, это помогает. В смысле, упрощает путь к победе. Хотя…
– Что «хотя»?
– Хотя делает ее не такой прочной.
Она чарующе улыбнулась.
– Милый Ричард, меня вы завоевали прочно.
– А уж вы меня… – ответил я ей в тон.
Мы с улыбками смотрели друг на друга и даже не чувствовали смущения, что брешем так бесстыже. Когда каждый из нас понимает, что брешет не только он, но и ему, это несколько затрудняет общение, но сильно облегчает совесть.
– Леди Бабетта, – сказал я, – у меня куча дел. Но если хотите, продолжим нашу деловую беседу в постели. Вы, как я уже заметил, не брыкаетесь во сне и не стягиваете одеяло. Это самое главное для женщины, чтобы считаться очаровательной.
– А храплю? – осведомилась она с беспокойством.
– Не заметил, – признался я.
– Слава богу, – сказала она с облегчением. – А то вы не упомянули в перечне моих несомненных и ярко выраженных достоинств.
– Я только начал перечислять, – сказал я галантно. – Но могу и продолжить…
– Не надо, – прервала она, – это продлится до утра, я же знаю, что замечательная. Мне бы тоже хотелось продолжить в таком уютном месте, но… тоже куча дел. И, не поверите, тоже интересных.
Сэр Жерар, как будто все слышал, хотя почему нет, приоткрыл дверь и спросил торопливо:
– Вас дожидаются лорды, вы их вызвали…
Я вздохнул.
– Вот видите, Бабетта, я тоже, как загнанная лошадь. Даже как загнанный конь.
Она прервала:
– Тогда я воспользуюсь вот этой вашей потайной дверью? Не делайте большие глазки! Или вы о ней не знали?
Она исчезла, сэр Жерар выждал нужное время и сказал тихо:
– Я решил, что…
– Лордов опять придумали?
Он кивнул.
– Мне показалось…
– Правильно показалось, – прервал я. – Похоже, мне в самом деле нужно отлучиться на денек-другой.
Он спросил с заминкой:
– Позволено ли мне узнать…
– К Тоннелю, – прервал я. – Так и отвечайте. Ваш лорд держит его под неусыпным контролем, бдит и бдит. При малейшей попытке захватить… имею в виду серьезные попытки, предпочтет обрушить гору сверху, на этот раз перекрыв дорогу намертво! Так пусть и знают все, кто начал забывать.
Он кивнул, лицо остается бесстрастным, ни одобрения, ни неудовольствия, настоящий дипломат, мне бы так.
– Хорошо, ваша светлость. Вы правы, такое нельзя упускать из рук.
– Еще бы!
– Древние были сильны, – проговорил он со вздохом. – Я прошел по Тоннелю со всей нашей армией и дивился больше всего месту, где Тоннель…
Я переспросил:
– А что там особенного?
– Никогда бы, – пояснил он, – не стал искать его там!.. Хребет где-то шире, где-то уже, и разумнее пробить в самом узком месте. Но Древним все равно, пробили вблизи того места, где у них уже имелась дорога. Это говорит о их не измеримой нашими мерками мощи.
– Эта мощь в наших руках, – ответил я бодро, но вспомнил, что двери в складские помещения открываются только перед Бобиком, добавил: – И мы эту мощь не упустим.
Глава 5
От разговора с леди Бабеттой впервые остался недобрый осадок. К Тоннелю отношусь ревниво, слишком разные формации по обе стороны, и если контроль над ним захватит кто-то другой…
На рассвете, свистнув прихвостню на кухне, я на Зайчике выметнулся за ворота Геннегау.
Воздух свежий и такой прозрачный, словно его нет вовсе, в город уже двигаются повозки и навьюченные животные, щелкают кнуты погонщиков скота, резкими голосами кричат овцы, мычат коровы, покачиваются корзины с сыром, кувшины с молоком – все это навьючено на лошадей и осликов.
Я свернул в сторону от дороги, не стоит пугать народ и животных бешено скачущим всадником на огромном черном коне, которого сопровождает Адский Пес, мысли вернулись к моей особой дороге.
Под надзором монахов ее строят спешными темпами от самого Геннегау. Хорошо бы начать еще и по ту сторону Хребта, но слишком рискованно. В Армландии как нигде сильны традиции удельных лордов, а мой авторитет не настолько велик, чтобы мог не считаться с правами феодалов, по чьим землям пройдет дорога, и не получить сдачи.
То ли дело здесь, в покоренной стране, где сразу без всякой жалости истребил всякое сопротивление, а остальным показал, что и впредь буду вести себя как тиран, так как, знаете ли, сейчас военное положение. А вот когда перейдем на мирное, тогда и получите право голоса и некоторые послабления.
Мы мчались параллельно дороге, но на почтительном расстоянии, чтобы не пугать рабочих. Последние миль пять на насыпи уже уложены шпалы, отесанные и обмазанные смолой, чтоб не гнили, а последнюю милю перед Тоннелем не просто уложены, но и возле каждой высятся аккуратные горки мелкого щебня или ракушек.
