Оба поединщика разом опустили копья. Зрители выдохнули разом, когда сверкающие доспехами рыцари понеслись навстречу друг другу. На трибунах все превратилось в однородную застывшую массу, на их фоне двигаются, набирая скорость, только эти двое, учащающийся стук копыт, всадник сливается с конем в одно целое…
На середине сшиблись, треск, звон, взлетели белые щепки. Лорд Айсторн остался с обломком копья, но лорд Свандем выронил свое, его откинуло на конский круп с такой силой, что не помогла и высокая лука особого турнирного седла.
Зрители шумели, кто радостно, кто сочувствующе. Лорд Свандем старался удержаться в седле, до безопасной зоны совсем близко, там можно и упасть, поражение не будет засчитано, однако нога выскочила из стремени, и он рухнул на землю всего в шаге от загона.
Герольд провозгласил торжественно:
– Чистая победа засчитана лорду Айсторну!
На столбе с широкими перекладинами двое юных и очень серьезных пажей, гордых доверенным им делом, уже протянули руки к щитам и только ждали официального решения. После вопля герольда торопливо сняли щит лорда Свандема, а щит графа Олдвудского переместили выше.
Лорда Свандема утащили под руки в его шатер, а сэр Айсторн горделиво прогарцевал чуть и снова встал на своем краю ристалища.
Ко мне из-за спины наклонился сэр Растер, на меня пахнуло вином. Гулким голосом пророкотал:
– Хорошо дерется, верно?
– Для новичка, – согласился я.
– Думаете, уступит ветеранам?
– Сэру Растеру точно уступит, – ответил я любезно.
Он довольно хмыкнул, спросил, принижая голос:
– Как, сердечко не прыгает? Не жаждет вскочить на коня и ухватить копье?
– Оно у меня еще дурное, – согласился я, – но уже не настолько.
Следующую схватку сэр Айсторн провел еще эффектнее: противник вылетел из седла, словно камень из пращи, рухнул на землю и перевернулся дважды, а сэр Айсторн красиво доскакал до конца барьера, там эффектно отшвырнул копье, подберут слуги, и гордо поднял забрало.
Воодушевленный, с пылающим лицом и глазами, белозубый, молодой и сильный, он вызвал новую бурю восторгов.
– Выбил самого графа Виндзорского, – пробормотал за спиной Растер. – А он был хорош…
– В прошлые годы, – возразил барон Альбрехт. – Пора бы уже и поостыть. Молодость свое возьмет.
Графа Виндзорского подняли в сидячее положение, он воспротивился, когда хотели поднять на руки, сам встал, пошатываясь, тряхнул головой и пошел, прихрамывая, в сторону своего шатра.
– Этот больше не выйдет, – сказал Растер.
– Почему? – спросил Альбрехт. – На коня взобраться помогут. А копье удержит в любом случае. У него такое уже бывало.
– Но никогда его не выбивал из седла новичок, – угрюмо пояснил Растер. – Похоже, наземь упал не только он.
– А что еще?
– Его дух.
– Упасть одно, – пробормотал Альбрехт, – сломаться – другое.
На поле под звуки труб сшиблась новая пара, эти всего лишь сломали копья и разъехались за новыми. Растер азартно сопел, охал, вздыхал, наконец наклонился к моему уху:
– Ваша светлость… все еще не жаждете вступить в поединок?
Я покосился на прислушивающихся рыцарей, сразу прервали разговоры и насторожили уши, сказал громко:
– Ах, сэр Растер!.. А если, не дай бог, выиграю?.. Вы понимаете, что меня ждет?
Он спросил настороженно:
– Что, кроме чести и славы?
– Сэр Растер, я должен буду выбрать и королеву турнира!
Он замедленно кивнул, еще не врубившись.
– Ну…
– И тогда, – закончил я, – будет сидеть рядом, уверенная, что считаю ее лучшей из лучших, достойнейшей и замечательнейшей, и что бы я потом ни делал для нее, ей будет мало. Леди ведь, знаете ли, сколько может съесть! Как сэр Редьярд и предупреждал: деньги, славу и честь… Но если выберете вы…
Он прервал недовольно:
– Простите, ваша светлость, я так далеко не заглядывал. Это как-то не по-рыцарски.
– Зря, – сказал я наставительно.
Он в ужасе помотал головой.
– Нет, я не хотел бы очутиться в майордомах! Это ж сколько думать головой надо, просто ужас для благородного человека.
Он поспешно отступил к соратникам. Я отвернулся к турнирному полю, а за спиной звучно звякает железо, это сэра Растера хлопают по спине и плечам, хвалят за верность рыцарским идеалам.
Глава 14
На поле грохот копыт, рыцари гарцуют, горяча коней перед схваткой, сквозь шум прорезаются звонкие голоса глашатаев, провозглашающих, что такой-то лорд будет биться тупым оружием, такой-то предпочитает боевое, внезапно наступающая тишина, когда юный помощник герольда, поглядывая то на одного рыцаря, то на другого, проверяет их готовность к бою, затем взмахивает клетчатым флагом и поспешно отпрыгивает с линии атаки.
Частый стук копыт, удар железа о железо, и тут же трибуны по обе стороны взрываются криком, кто ликующим, а кто горестным.
Мои лорды уже в турнирных доспехах, исчезают по одному, спускаясь на поле, а оставшиеся ревниво следят за поединками. Арчибальд, для которого эта жестокая потеха в новинку, в Сен-Мари на турнирах всегда бьются только тупым оружием, смотрел жадными глазами, охал, вздыхал, наконец вскрикнул пораженно:
– Что за черт на том коне? Восемь боев и ни одного поражения!
Растер прогудел недовольно:
– Я его вызову.
– Я первый, – возразил Арчибальд.
– Почему?
– Я первый заметил!
– Тебя собьет, – сказал Растер. – А меня… вряд ли. Слишком молод. Силы удара ему не занимать, граф вылетел из седла, словно бревном ударили, но у меня еще и опыт…
– Опыт важнее в бою, – возразил Арчибальд, – когда и копьем, и мечом, и булавой, и вообще… А здесь только прямое столкновение. Много не нахитришь.
– Все-таки попробую, – сказал Растер. – Если окажусь на земле, пробуйте сами. Но скажу честно, у вас шансов еще меньше.
Герольд прокричал с подъемом:
– Его светлость герцог Ульрих Ундерландский будет биться с графом Олдвудским до чистой победы!
Растер умолк и начал заинтересованно следить за нашим гостем. Герцог немолод, в настоящих боях не участвовал, однако по скупым жестам, как двигается, управляет конем, держит копье, можно понять, что за турнирами не только наблюдал с трибуны.
– Если собьет этого молодца, – сказал он ревниво, – я сам вызову его на поединок!
– Бросьте, дорогой друг, – сказал я с укором. – Нам поддерживать порядок в городе и королевстве, что нам эти игры?
