– Турнир, – возразил он с достоинством, – это не игра. Вы сами говорили насчет воспитания мужества и нравственных устоев!
– Ну, – промямлил я, – это для тех, кто еще невоспитан и нравственно неустойчив. А нам, таким орлам, надо ли?
– А для души? – спросил он.
Я пробормотал:
– Ну да, что есть душа без драки? Хотя я всегда молился, чтобы Господь избавил меня от физических мук, а с душевными я обещал справиться сам! Все верно, сэр Растер, человек состоит из тела, души и женского шарфика на конце копья.
Всадники разъехались, одновременно опустили забрала. Копья направлены остриями в небо, кони всхрапывают и скребут землю копытами, словно куры, ветерок игриво треплет цветные султанчики на конских лбах.
Барон Альбрехт за моей спиной сказал Растеру:
– Бьюсь о заклад, победит юный граф!
Растер прогудел:
– Принимаю. Ставлю на герцога.
Леди Розамунда все чаще поглядывала на меня искоса, я чувствовал, о чем пытается заговорить, но с преувеличенным вниманием наблюдал за противниками.
Герольд дал отмашку, рыцари синхронно пустили коней навстречу друг другу и опустили копья. Острый металл блестит зловеще, я невольно вспомнил трагическую и нелепую гибель Клавдия, тогда тоже дрались, надев наконечники, хотя, правда, умер от неудачного падения, сломав шею.
Грохот копыт нарастает, копья на кратчайший миг скрестились, затем страшный удар железа о железо, будто сотня молотобойцев разом ударили по наковальням. Треск, в воздух взвились обломки обоих копий. Всадники пронеслись мимо и дальше, там в конце слуги и оруженосцы перехватили поводья, я видел, как что-то возбужденно спрашивают, но оба лишь покачали головами и протянули требовательно руки за новыми копьями.
Вторая сшибка была еще более сокрушительной, словно ударились грудь в грудь, и снова копья вдрызг, а взмыленные кони промчались на край поля.
– Хороши, – прорычал Растер, он хрюкал, сопел, взревывал у меня за ухом, как допотопное чудовище, – вот это бойцы!
– Герцог пошатывается, – сказал барон довольно.
– Он старый конь, – возразил Растер. – Выстоит!
– Если юный граф позволит, – сказал барон ехидно.
Всадникам подали копья в третий раз, они повернули коней и, дождавшись взмаха флагом, ринулись навстречу друг другу. На трибунах затаили дыхание, кони разбрасывали пену, но неслись, как брошенные из катапульты камни.
На середине ристалища встреча, удар, грохот, лязг, снова белые щепки переломанных копий, но герцог пронесся дальше, хотя его раскачивало во все стороны, а граф Олдвудский откинулся на конский круп, его пронесло почти до конца, но он свалился на землю и остался недвижим.
На поле выскочили оруженосцы и торопливо унесли своего господина, чтобы не задерживать других турнирных бойцов.
Растер довольно ревел, барон Альбрехт морщился и с великим неудовольствием вытащил мешочек с деньгами.
– Это была случайность, – заявил он с достоинством. – Он еще выйдет на поле.
– Ни за что, – отрезал Растер. – Герцог нанес ему такой удар… О, это надо было видеть!
– Я видел, – напомнил барон.
– Плохо смотрели, – сказал Растер победно. – Он поднимется только после турнира.
– Пари? – предложил барон.
– Принимаю, – ответил Растер незамедлительно.
О сумме, поставленной на кон, не упомянули снова, я понял, что у них она уже давно выкристаллизовалась и закрепилась в долгих спорах.
Еще два поединка, наконец Растер решительно поднялся.
– Мне пора.
Барон сказал лениво:
– А не лучше ли смотреть отсюда?
Растер прорычал гневно:
– Вот так и вырождается рыцарство!.. Смотрите на меня, барон, и учитесь. И, хотя вам это очень даже не восхочется, рекомендую ставить на меня!
– Не дождетесь, – буркнул задетый за живое барон.
Мне кажется, из всех рыцарей Армландии, не говоря уже о сенмаринцах, сэр Растер собирается быстрее всего, будь это пир или сражение.
Я не успел перекинуться парой слов с леди Розамундой, она продолжает улыбаться просто ослепительно, но в какие-то моменты я вижу оскал, хотя глаза тоже смеются, как внизу загрохотали копыта, на поле выехал на исполинском коне сэр Растер, тоже огромный, широкий, похожий на выкованную целиком из стали фигуру воинственного гиганта.
Кроме копья в руке у седла боевой топор, массивный, с длинной ручкой и зазубренным острием.
Конь, укрытый красной мантией с головы до ног, смотрел на меня в прорези для глаз с таким же воодушевлением, как и сам Растер, такой же отважный, готовый к битвам и такой же умный.
– Сэр Ричард, – сказал Растер.
Я сказал с неловкостью:
– Сэр Растер… желаю успеха!
Он повернул коня и занял позицию на своем краю поля. На поперечной балке пажи, пихаясь от усердия, размещали его щит среди рыцарей первой лиги, чья репутация позволяет вступать в поединки, минуя предварительные сшибки и пробы сил.
За сэром Растером следили с особым интересом, многие заметили, что этот рыцарь не просто близок к майордому, но и позволяет себе некоторые вольности или нарушения придворного этикета, что почему-то ему всегда сходит с рук. Но сейчас он на равных, и насколько в самом деле хорош, сейчас станет видно.
Барон Альбрехт следил за ним с благожелательной усмешкой, сам он поклялся в этом турнире не участвовать. А вот после похода на Гандерсгейм да, тогда можно, никакого урона рыцарской чести и достоинству. А этот стоило бы оставить для молодежи.
С поля то и дело доносился металлический лязг, грохот, конское ржание, а то и удары о землю тяжелых тел. Растер выбил из седла троих, лишь на четвертом обменялись сломанными копьями, и это засчитали ему в победу, так как у противника выскользнула нога из стремени.
Я поглядывал на Альбрехта, его улыбка стала натянутой, я поинтересовался:
– Ну что, руки чешутся?
– Не настолько, – ответил он сварливо и добавил ехидно: – Ваша светлость!
– Но Растер хорош, не так ли?
– Его остановят, – пообещал он. – Вы слышали имя виконта Селингера?
Я пожал плечами.
– Я слышал много имен. Что в нем особенного?
– Он прибыл три дня тому из Армландии, – сообщил он. – Совсем молодой, еще безусый. В его возрасте только оруженосцами становятся, а он уже рыцарь! Своего коня поднимает на плечи и бегает с ним по двору!
– Впечатляет, – пробормотал я. – Но это еще не значит, что он хорош и в воинском деле.
Барон сказал с довольной усмешкой:
– Не думаете ли вы, что ему рыцарское звание пожаловали именно за то, что поднимает коня?
