Она покосилась на Бобика. Рычать он перестал, но глаза еще красные, а шерсть улеглась не полностью.
– Собачка непростая, – произнесла она тихо.
– Я сам непростой, – сказал я с достоинством. – А по нашей вере мы все непростые, так как дети Господа. Ну да, ты о нем не слыхала. Это плохо, инквизиция на такие вещи смотрит строго. Ладно, я постараюсь ввести тебя в курс, а то тебе не выжить… У тебя как с памятью?
– Памятью?
– Ну да, – сказал я, – хорошо ли запоминаешь?
Она поняла, кивнула.
– Да, я ничего не забываю.
– Это упрощает задачу, – сказал я. – Кто бы подумал, чем я буду заниматься с женщиной наедине ночью!
Она слабо улыбнулась и опустила веки. Тень от длинных ресниц легла на впалые щеки. Я спросил, не холодно ли, она не ответила, я накрыл ее курткой и тихохонько поднялся наверх.
Глава 7
В ранний предрассветный час море выглядит серым, неприятного свинцового цвета, как и сам корабль от клотика до киля, но едва вспыхнули нежно-алым в небе облака, мир начал наполняться робкими красками, а когда из-за удивительного горизонта из воды показался край солнца, все вспыхнуло и заискрилось.
Я невольно зажмурился, давая глазам привыкнуть к внезапному блеску волн.
Сэр Торкилстон стоит неподалеку и зачарованно смотрит вдаль. Услышав мои шаги, быстро обернулся.
– Как она?
Я отмахнулся.
– Да так, ничего. Оклемается. У нее был амулетик, что позволяет продержаться полдня под водой. Ей повезло, подоспели вовремя.
– Повезло, – согласился он с подозрительной готовностью.
– Что говорят матросы?
– Разное. Есть обеспокоенные, но капитан сказал, что вот-вот обогнете Зуб, а там женщина сойдет на берег. За такое время ничего ужасного просто не случится.
– Молодец Ордоньес, – сказал я. – Впрочем, адмирал и не должен быть суеверным. А стена все понижается…
Он кивнул, но смотрел не на стену Зуба Сатаны, а в морскую даль.
– Сэр Ричард, – проговорил он дрогнувшим голосом, – не пойму… как она не переливается?
– Кто?
– Вода, – пояснил он и повел рукой. – Смотрите, там же нет берега!.. Она должна вылиться в бездну…
Я похлопал его по плечу.
– Пожалуй, ты уже готов услышать, что Земля не на черепахе.
– На слонах?
– Сам ты слон. Можешь мне не верить, так и Коперник советовал, он просто просил учитывать дикое предположение, что Земля – шар, и не стоит на месте, а двигается вокруг неподвижного Солнца. Ты в это тоже не верь, а то свихнешься, но корабль надо вести так, словно вся эта дикость – правда.
– Но ведь Господь…
Палубу под нами ощутимо тряхнуло. Между каменной стеной и кораблем море забурлило. Выметнулись длинные щупальца толщиной с корабельные мачты, но длинные и гибкие.
Раздался крик, матросы забегали, как мне показалось, бестолково, а следом на палубу обрушились огромные щупальца, затрещали хрупкие переборки. Послышался дикий вопль, одно щупальце сшибло матроса, но, к счастью, не ухватило, а слепо шарило в поисках более крупной добычи.
Снизу тряхнуло сильнее. Корабль чуть приподнялся, словно огромный великан пытается вытащить его из воды, затем погрузился по самые края.
Матросы выбежали из трюма с кожаными бурдюками в руках, Ордоньес свирепо орал с мостика, а они лили за борт жидкость неприятно-зеленого цвета.
Корабль тряхнуло еще дважды, но слабее, а затем все увидели, как на поверхность всплыл неопрятный холм, покрытый гигантскими волдырями. Щупальца, толстые, как бревна, бессильно распластались по воде, волны слегка покачивают их.
Я выбежал на палубу с игрушечным арбалетом и целился то в центральную массу, то в ближайшие к нам щупальца.
– Все паруса! – орал Ордоньес. – Живо!
Мачты опасно затрещали, корабль под напором ветра наклонило вперед, нос начал резать волны с плеском и шумом. Мы уходили от зверя на всех парусах, я понял, почему такая спешка, когда исполинский зверь медленно задергался, вздрогнул, словно пробудился от короткого сна.
Все задержали дыхание, но чудовище убрало щупальца и коротким рывком ушло в глубины.
– Успели, – выдохнул кто-то с неимоверным облегчением возле меня. – Всю гагангу истратили!
– Капитан догадался, – сказал кто-то с великим уважением. – Кто же знал, что усыпит и этого…
– На то он и капитан…
– Ордоньес голова!
Сэр Торкилстон сказал мне, тяжело дыша:
– Теперь понятно, почему никто не может обогнуть этой проклятый Зуб Сатаны. Если эта тварь здесь… а то и не одна, никакая флотилия не пройдет… Разве что случайно, когда спят…
На капитанском мостике Ордоньес облокотился о перила и крикнул весело:
– Что, струхнули? Ничего, еще и не то будет…
Шкипер посмотрел на капитана, на меня.
– Ну да, – пробасил он, – как же иначе?
Один из матросов спросил наивно:
– Почему?
– Теперь с нами сэр Ричард, – объяснил Нелль обстоятельно и захохотал. – С ним не соскучишься, га-га-га!
Матрос посмотрел на меня с опаской и ответил, понизив голос:
– Тогда, может… его светлость за борт? Пусть сам с ними свои споры улаживает?
Ордоньес гулко захохотал, грубые шутки все понимают, сказал с хмурой гордостью:
– Думаю, мой корабль никаким чудищам не по зубам.
Лицо шкипера Нелля стало мечтательным, маленькие глазки закатились под лоб.
– Представляю, – обронил он задумчиво, – сколько там всяких обломков на дне…
Ордоньес проворчал:
– И не надейся.
– На что? – спросил Нелль.
– На то, – ответил Ордоньес хладнокровно. – Кто в первый рейс берет сокровища? Тут гибли корабли тех, кому терять нечего.
Нелль обескураженно умолк, а кто-то из матросов сказал со злорадным сочувствием:
– Ну вот снова не дали намечтать бедняге гору золота!
– Не бедняге, – возразил кто-то. – Барону!
Хохот стал громче, вообще все держатся чересчур приподнято, в таком истерическом веселье все-таки чувствуется недавний страх перед чудовищем, что едва не утопило корабль.
Я поинтересовался:
– А что такое гаганга?
– Отвар, – объяснил Нелль, – одурманиваем хищных кашалотов у своих берегов. Но, как видите, действует и на таких тварей…
– Не убивает?
– Увы, – сказал он с сожалением. – Только усыпляет, да и то ненадолго… Как раз успеваешь удрать!
