– Это нехорошо, – сказал я важно и с полнейшим участием в голосе. – Мы во всем разберемся. При посвящении в рыцари все даем клятву защищать Господа, женщин и детей, помогать сиротам. Сегодня же мой секретарь лично займется вашим делом.
Она улыбнулась мне стыдливо и обещающе, поднялась и отступила в ряды придворных.
Сэр Жерар прошептал:
– Да там нечем заниматься…
– Знаю, – ответил я тоже шепотом. – Девица весьма блудливая и хитренькая, заметили? Скорее всего, хочет поскорее освободиться от опекунства и пуститься во все тяжкие… Оставьте все, как есть.
Леди Розамунда не сумела удержать вздох удовлетворения, а сэр Жерар кивнул.
– Очень мудро, мой лорд!
– Кто там дальше?
– Сэр Парберг, – провозгласил он громко, – барон Авлатьера и земель Иргиндии!
Девять из десяти встреч здесь и заканчивается, я подтверждаю свое доброе отношение, чьи-то права и вольности, большинству лордов этого достаточно, дескать, не начинаю требовать чего еще, но для остальных, как многие это понимают, прием продолжается уже в моем кабинете.
Сэр Жерар следил за ходом приема очень внимательно, руководил очередностью, а когда пошли совсем уж пустяковые дела, провозгласил громко и властно:
– Прием окончен. Остальные дела рассмотрю я сам, прошения и жалобы передайте моим помощникам.
Все склонили головы, а дамы присели, когда я поднялся, величественный и внушительный, вроде бы получается. Мои лорды, играя короля, держатся крайне почтительно, я спустился со ступенек и, обойдя все сооружение с двумя креслами на возвышении, скрылся за дверью позади трона.
Это помещение впятеро меньше, хотя обставлено с достаточной пышностью, я ничего не менял, Кейдан, надо отдать должное, все хорошо продумал. Хотя, конечно, это не его заслуга, так было и до него, просто мало что испортил.
Сэр Жерар вошел следом, в глазах некоторое беспокойство. Оглянулся на закрывшуюся за нами дверь.
Я спросил:
– Что-то тревожит?
Он пожал плечами.
– Нет, но…
– Что-то не нравится?
Он сказал негромко:
– Стоило ли оставлять в тронном зале леди Розамунду?
– А что она может, – спросил я, – кроме как улыбаться?
Он нахмурился.
– Как раз такие меня и беспокоят. Только улыбаться могут, но, простите, мой лорд, они еще и рот открывают…
– Там остались наши друзья, – заверил я. – Думаете, граф Ришар постесняется поправить или возразить, если не то брякнет или не тому улыбнется?.. Ладно, не морочьте голову своему сюзерену, сэр Жерар. Запускайте, кто там у нас? Нет, сперва послов от Гиллеберда. По их хитрым мордам видно, у них что-то в кармане.
– И за пазухой, – предостерег он. – Вы сядьте, мой лорд, примите небрежную позу. Нельзя, чтобы видели молодого да раннего, кем вы, без сомнения, и являетесь.
Я поспешно сел, уел меня этот гад, в самом деле иногда туплю и веду себя соответственно возрасту, а не положению.
Сэр Жерар лично распахнул дверь.
Глава 3
Лорд Кьюрдик, граф Иорпекский и полномочный посол Его Величества короля Гиллеберда, вошел уже совсем другой походкой, умен, признаю, прекрасно понимает, одно дело на публике, другое – здесь в привате.
Граф Гердер ориентируется слабее, хотя Кьюрдик явно предупредил, как держаться, кланяется чаще, ждет приглашения, хотя Кьюрдик уже удобно расположился в мягком кресле.
На низком столике широкие блюда с гроздьями винограда, золотые кубки с драгоценными камнями в основании и по всему верхнему ободку. Пить из таких неудобно, зато статусно.
Я тоже в кресле, хоть оно и повыше, а спинка прямее, кивнул на кубки.
– Вина?
Кьюрдик отмахнулся.
– Потом. Сперва дела. Дорогой граф, вы сядете, наконец?
Граф Гердер поспешно плюхнулся в кресло и, чтобы занять себя чем-то, со смущенным видом ухватил обеими руками кубок.
Кьюрдик лишь покосился на него с укором, а мне сказал деловито:
– Нас при отправке в это длинное путешествие заверили насчет самого благоприятного приема, но действительность превзошла наши ожидания.
Я наклонил голову.
– Я доволен.
Его губы пошли в стороны.
– А как мы довольны!
– Его Величество Гиллеберда, – проговорил я медленно и важно, так требует этикет приватного приема, – и меня связывает старая дружба. Он по своему доброму характеру подарил мне прекрасный укрепленный замок по свою сторону границы и прилегающие к нему земли, так что я в какой-то мере и турнедец, ха-ха!..
Они даже не переглянулись, хотя по их мордам прожженных царедворцев вижу, знают, мерзавцы, все нюансы, как я получил тот замок и те земли.
Как только я закончил речь, сэр Гердер сказал с почтительным восторгом:
– Какой мудрый шаг со стороны Его Величества! Наш король всегда отличался великой предусмотрительностью.
Кьюрдик кисло улыбнулся, помощник опередил с громкой похвалой их сюзерену.
– Да-да, – сказал он дежурным голосом, – он эта… мудер.
– Со своей стороны, – сказал я, – в порядке жеста дружбы я даровал право беспошлинной торговли всем турнедцам на весьма некое количество лет и зим. Сейчас вот подтверждаю еще раз с великим удовольствием майодома и лорд-протектора. Знаете ли, приятно, оказывается, подтверждать хорошее.
– Восхитительно! – воскликнул Кьюрдик.
– Я тоже так думаю, – сказал я скромно.
– Мы даже по дороге, – продолжил он, – успели увидеть, где нашим товарам будет хороший прием…
– Рад это слышать.
– А еще мы нашли, – продолжал он, – немало местных вещей, что у нас вырвут из рук, как только привезем в Турнедо.
Сэр Гердер, слушавший молча, кашлянул и проговорил чуть другим тоном, несколько выпадая из общего русла:
– Ваша светлость, у Его Величества Гиллеберда Фруассара подрастает дочь…
– Поздравляю, – сказал я.
Он поклонился, взглянул на Кьюрдика. Тот кивнул, лицо стало строгим и деловым.
– Спасибо, ваша светлость. Его Величеству уже поступили предложения из ряда королевств насчет ее замужества. Однако Его Величество пока никому не ответил положительно. Я имею в виду, что рука единственной дочери Его Величества пока свободна.
Я закрыл рот, подумал весьма поспешно, такое предложение для меня новость, это не напасть и захватить, как слышу по сто раз на день, раздвинул губы в довольной улыбке.
– Да? Интересно… Сколько ей лет? Его Величество уже в преклонном возрасте, не слишком ли его дочь… гм… взрослая, ну вы понимаете…
