– Вы его ненавидите, – произнесла она чересчур ровным голосом.
Я пожал плечами.
– Не слишком велика честь? Не нравится мне весьма, это вернее.
– За что?
– Глуп, – сказал я, – туп, неразвит… Хамовит, давно не получал сдачи. Беспредельно нагл.
Она выслушала, кивнула, голос прозвучал со странной ноткой:
– Я так и думала, что все это скажете. Правда, не упомянули о самом главном, чем постоянно шпыняют придворные…
– Чем же? – поинтересовался я любезно. – Пополните мой словарь, прошу вас!
– Низкое происхождение, – напомнила она. – Вы забыли, он сын плотника и крестьянки.
Я сказал великодушно:
– Ну, в этом порока нет. Все мы от Адама и Евы. Это, как упрекать за цвет глаз, длину рук или раннюю лысину. Это скорее заслуга, если он из простолюдинов сумел стать рыцарем. А вот что хамовитая скотина – это да, это его личная заслуга.
– Он такой же, как и все, – возразила она.
– И что, это его оправдывает?
– Это объясняет.
Я снова пожал плечами.
– Не могу перебить всех хамов на свете, да и не пытаюсь. Но дать по рогам тому, кто хамит лично мне, – мой долг и святая обязанность, как гражданина и патриота… Но мы отвлеклись, милая леди! Мы говорили о вашей улыбке, да?.. Или уже перешли от ланит к персям?
Она слегка покраснела, тут же гордо выпрямилась и чуть откинулась всем корпусом, взгляд стал надменным.
– Полагаю, мы с вами никогда к ним не перейдем. Да и не говорили мы не о ланитах вовсе.
– А о чем? – удивился я. – О чем с вами можно говорить, милая принцесса? Я совершенно не смыслю в вязании крючком!
Она смотрела с прежней надменностью рожденной в королевском замке.
– Вы не только в этом, – произнесла она холодновато, – как вы сказали. Вы вообще не совсем… насчет взаимоотношений между людьми. А правителям это знать необходимо. Вы не поторопились, завоевывая корону маркграфа?..
– Завоевывая? – переспросил я.
– Ну да, – ответила она. – Судя по вашим методам, вы полкоролевства залили кровью!
– Ага, – буркнул я. – Когда петля на шее, и корону короля примешь, да еще и спасибо скажешь!.. У меня камень с души, когда я понял, что вы только красивая.
Она произнесла замедленно:
– И что, ваша насекомая душа все еще жива?
Я поклонился, она прошла мимо, а следом проплыли фрейлины. На этот раз обе стрельнули в меня любопытными глазками, но тут же сделали строгие лица и с достоинством удалились.
Глава 4
Ашворд тут же приблизился, придворные деликатно подходить не рискнули, но шеи вытянулись у всех, как у гусей, а уши удлинились, словно у темных эльфов в ночном лесу.
– Как вы непочтительно, – упрекнул он мягко. – Принцессу можно понять, она, как и большинство юных девушек, сочувствует бедному рыцарю.
– Бедному? – изумился я. – Да один его панцирь стоит не меньше трех табунов, а за сапоги дадут пару сел!
– Бедному, – пояснил он, – в другом смысле.
– А-а, что дурак? Ну, это я сразу заметил.
Он поморщился.
– Все вы как-то не так понимаете… У сэра Вильярда непростая судьба. Упорно поговаривают, что как две капли воды похож на погибшего в горах брата нынешнего короля, однако знатоки проверили все родословные и установили, что никаким боком не является родственником. И все те, кто намекает на бастардство, – лжецы и выдумщики. Но слухи, как понимаете, на пустом месте не возникают…
Я нахмурился.
– И что, он в самом деле племянник короля?
– Нет, конечно, – ответил Ашворд. – Он сын плотника и крестьянки, однажды приглянулся одному рыцарю, и тот взял в оруженосцы. Через несколько лет юный Вильярд, совершив множество подвигов, заслужил рыцарские шпоры.
– А чего ж тогда слухи?
– А вы как думаете?
Я пожал плечами.
– Простому народу нужны чудеса. Им льстит, что брат короля ночевал у них под крышей и плодил бастардов. А подвиги приписывают именно королевской крови, как будто простолюдин не может сам…
Он посмотрел на меня с удивлением, сказал осторожно:
– Ну, вообще-то… вы правы. Слухи потому и живучи, что людям жаждется необычности. А так он не только силен и отважен, но и расчетлив… хотя когда решение принято – действует решительно и быстро. Король не хочет выдавать за него дочь, слишком велика разница в статусе, однако принцесса ни о чем другом даже слышать не хочет!
– Ух ты!
– Вот-вот, именно «ух ты!».
– Дело зашло так далеко?
Он кивнул.
– Точно. А сам сэр Вильярд распугивает всех прочих женихов одним своим угрюмым видом.
– Каково отношение двора? – спросил я. – Лордов?
– Все предпочли бы на месте жениха более знатного человека, – сообщил он. – Что и понятно. Выдать принцессу за этого весьма незнатного – оскорбить их всех. До мятежа дело не дойдет, но королю зачем неприятности?
Разговаривая, мы подошли к дверям наших покоев, их предупредительно распахнули перед нами, там слуги бесстрастно накрывают стол, Ордоньес и Торкилстон довольно потирают руки.
Ордоньес сказал весело:
– Пока суд да дело, мы тут помыслили насчет обеда, а то Его Величество что-то забыл о нас…
Вслед за нами вошел и выпрямился так, будто собирался достать макушкой потолок, церемониймейстер, вперил взгляд в пространство и мощно провозгласил слушающим там существам:
– Еще Величество король Херлуф Сильвервуд приглашает дорогих гостей из Сен-Мари на малый прием!
Ордоньес вскочил обрадованно, но посмотрел на меня и торопливо сел.
– Простите, ваша светлость.
Я выждал чуть, не забывайте, кто все-таки главный, неспешно поднялся и проговорил нейтрально:
– Мы готовы. И благодарим Его Величество за любезное приглашение.
– Следуйте за мной.
Сохраняя торжественно-постные лица, шли через залы, толпа придворных распахивалась, как Красное море перед Моисеем, так и прошли до самых королевских покоев, провожаемые оживленным шушуканьем, шуршаньем и оханьем.
Множество горящих свечей создают аромат праздника, все люстры в огне, как я понимаю – для важности: через окна льется достаточно яркий солнечный свет. Столы уже накрыты, гости входят степенно и рассаживаются по заведенному ритуалу каждый на свое место.
Нам указали на стол, где должен сидеть король с королевой, большая честь, Ордоньес и Торкилстон, важные и надутые, приняли как должное, иначе и быть не может, уселись и смотрят перед собой с любезными улыбками.
