Я говорил громко и властно, стараясь, чтобы звучало непререкаемо. Мелькнула мыслишка, что король вроде бы дал мне в управление, а не во владение, но это уже юридические тонкости. Любой феодальчик сразу же, пользуясь отсутствием хороших дорог и связи с центром, начинает вести себя как хозяин, а не управитель. Эту прозу жизни понимают все: и король, и соседи, и челядь.
Из толпы выдвинулся грузный человек в дорогой одежде, серебряная цепь на груди, такие же брошки у воротника, низко поклонился.
– Ваша светлость… – произнес он звучным бархатистым голосом. – Я Томас Кемпбелл, управляющий делами герцога… покойного герцога Хорнельдона. Смею надеяться, что смогу служить вам так же достойно, как и предыдущему хозяину.
Он не сказал «верно и преданно», сейчас это звучало бы настораживающее, хотя вообще-то хорошо, когда служат верно и преданно.
Я сделал паузу, давая ему понять, что у меня могут быть и другие кандидатуры, наконец сказал милостиво:
– Я тоже надеюсь на это. Хозяин замка и владений сменился, это верно. Но караван должен идти!.. Работа останавливаться не должна. Так что все за работу!
Я начал слезать с коня, управляющий повернулся к челяди и крикнул громко:
– Все по местам, слышали?.. Шкуры спущу!
Все торопливо разбежались, рыцари вслед за мной тоже начали покидать седла. Граф Гатер бросил повод конюхам и подошел ко мне с улыбкой на лице.
– Очень хорошо сказали, – одобрил он. – Коротко и емко. Ничего лишнего.
– Чем больше слов, – сказал я, – тем больше ошибок.
Он кивнул:
– Вы умеете держать речи.
Я покачал головой:
– Нет, все равно слишком длинно. Нужно говорить еще короче, в истории остаются фразы максимум из семи слов.
Томас Кемпбелл умело подошел сбоку, поклонился и сказал подобострастно:
– Ваша светлость, ваш замок ждет вас! Будьте как дома.
Я напомнил строго:
– Быть повсюду дома могут только короли, девки и воры. А я – герцог! Мне нужно держаться достойно. На меня дети смотрят. Учтите, все вижу, все слышу и все замечаю!
Кемпбелл поклонился снова и так застыл. Гатер хохотнул довольно.
– Короли, девки и воры?
– Пойдемте, – сказал я, – сэр Генрих, покажете замок. Вы знакомы с ним неплохо?
Управляющий, который сам хотел показывать и объяснять, поспешно отступил и сделал вид, что вовсе не собирался напрашиваться в объясняльщики.
С башен и стен сбежали стражники, выстроились в две шеренги. На мой придирчивый взгляд, одеты для простых воинов неплохо: все в кольчугах поверх кафтанов, на головах железные шлемы, но простые, без забрал, у пятерых настоящие стальные кирасы. Широкие кожаные пояса с подвешенными ножнами, оттуда торчат наборные рукояти. Еще все в кожаных штанах и настоящих сапогах, хоть кожу могли бы выделать и получше.
У всех мечи, а вторая шеренга еще и с луками. Я уже привычно сравнил их мысленно с теми, что привозят в мое крестоносное войско из Амальфи и Армландии, остался доволен.
Вперед шагнул крепкий воин в кирасе и добротной кольчуге, по виду битый жизнью ветеран.
– Ваша светлость, – сказал он бодро, – состав гарнизона выстроен и ждет ваших приказаний!
Я сделал паузу – так надо, выгляжу значительнее, – сказал милостиво:
– Пока никаких изменений! Продолжайте… бдить. Благодарю за службу.
Командир повернулся к стражникам.
– Вольно! Все по местам!
Я проследил, как спешно разбежались кто на стену, кто на башни, а кто-то привычно занял место у ворот.
Граф Гатер спросил довольно:
– Ну как?
– Это герцог их держал в такой готовности?
– Нет, герцог больше охотой интересовался. И рыбной ловлей. Марсель Паньоль. Это он вам докладывал. Сам любит службу и другим спуску не дает.
Я пожал плечами.
– Каковы они в бою, еще увидим, но луки у них… гм…
– Что? – спросил он встревоженно.
– Слабоваты, – сообщил я с удовольствием.
Он слушал жадно, а я, разохотившись, выложил ему все, что знал о составных луках, что бьют как минимум в полтора раза дальше, а иногда и вдвое, убойная мощь выше втрое, и вообще пора им в самом деле выходить на простор, а то совсем закиснут в глуши.
Он судорожно вздохнул:
– Да, у нас все рыцарство только и говорит о возможностях, которые вы открыли всему королевству!
– Возможностями надо еще пользоваться, – напомнил я. – Большинство, как вы понимаете, с места не сдвинутся. Им и так хорошо.
– Зато, – сказал он горячо, – кто сдвинется, тот получит невообразимо много!
– Да, – подтвердил я, умолчав про такие пустяки, что кто идет за шерстью, часто возвращается стриженным.
А кто-то и вовсе не возвращается.
Глава 12
Вход в главное здание под стать розовому камню: из светлых пород дерева, с широкими полосами меди и бронзы, с множеством дисков с выпуклыми фигурками львов, драконов и василисков. Даже шляпки гвоздей с затейливыми звездочками.
Двери перед нами распахнули поспешно, я вошел, надменно задирая подбородок, лицо суровое и непроницаемое. Рыцари топали за спиной – я чувствовал облегчение: как безотказно срабатывает обещание богатейшей добычи в Гайдерсгейме! Насчет добычи это я наугад, пока что никаких особых богатств не заметил, но земель там в самом деле хоть анусом ешь, народу тоже как муравьев в хвойном лесу. Здешние безземельные рыцари пойдут за мной на край света, только бы завладеть клочком земли и получить право называться лордом.
Холл просторный, сверху мягкий радостный свет, стены отделаны светлым деревом, множество гобеленов со сценками охоты, пол искусно выложен светло-оранжевой плиткой с затейливыми узорами. Везде царит ощущение чистоты и благополучия, становится понятно, почему герцог не любил покидать замок. Если и дальше хоть вполовину так же хорошо…
Следующий зал то ли для больших приемов, то ли для танцев: роскошные кресла под всеми стенами, а середина пуста, если не считать цветистого ковра, что накрывает все пространство, даже не видно, какой там пол. На стенах роскошные картины, большинство изображает любовные сцены в самом начале, когда только охи, вздохи да томные взгляды.
А герцог был строг, подумал я одобрительно. Хотя, может быть, просто ничего не менял по лени, а этим картинам пара сот лет.
В зале, помимо картин, еще и белокаменные статуи в нишах, я лишь мазнул по ним взглядом, куда интереснее освещение: ни одного окна, только дверь в зал напротив, но светло, как и снаружи, хотя ни одного светильника, ни одной горящей свечи…
