Места знакомые, моя память все держит, как сто гобсеков, вон знакомая верхушка горы, только в прошлый раз страшно и величаво сверкала в пламени заката над черной, как грех, землей, а сейчас солнце в зените, гора выглядит дружелюбно, а долина внизу вообще искрится изумрудной зеленью.
И все-таки сердце стучит тревожно, как всегда, когда приближаюсь к тому, кто намного сильнее меня и на чье дружелюбие особенно рассчитывать не стоит.
Каменный уступ пошел навстречу, я понемногу убирал крылья, планируя и одновременно снижаясь. Черный зев пещеры показался зловеще распахнутым ртом, а уступ перед ним – приглашающе выдвинутой нижней губой: сядь, как дурной колобок к лисе…
Я вытянул лапы и опустился так ровно и нежно, что не расплескал бы и чашу с водой, установи ее на моей горбатой спине птеродактиля. В прошлый раз страшился и скосить глаза в сторону, там бездна, а сейчас даже тупой инстинкт успокаивающе похлопывает по плечу: мол, успеешь распахнуть крылья, ты же теперь это самое…
Но если тогда я всего лишь трусил, то сейчас меня просто трясет: именно Сьюманс для прошлого вторжения варваров в Сен-Мари помог им привлечь огров. Все они, к счастью, были не готовы к бою с закованными в стальные доспехи рыцарями и полегли под ударом наших рыцарских копий в первой же битве за столицу.
Правда, Сьюманс с той же легкостью подсказал мне, где найти огров в Гандерсгейме, так что он ни на чьей стороне, на это и надо нажимать в таком деликатном разговоре…
Темный вход озарился светом, я понял как приглашение и, превратившись в человека, торопливо пошел вперед. Темный воздух жилья, знакомый запах химикалий, аромат озона и горной смолы… все почти как и в прошлый раз, только положение мое куда двусмысленнее.
Проход вывел в огромный, почти исполинский зал. Дыхание сперло и в этот раз, хотя тогда зал был весь в золотом свете, стены украшены богатым и весьма причудливым барельефом на мифологические темы, а сейчас нечто готическое: черные стены пополам со зловеще красными полосами.
Музыкальная плавность изогнутых очертаний сменилась подчеркнуто резкими углами и прямыми стенами. Никаких золотых листьев, плавно падающих из-под свода, все стерильно, аскетично, словно здесь не маг живет, а отшельник Антоний.
Столы с тиглями, ретортами, колбами и прочим-прочим – в глубине зала, а тот стал еще огромнее, как-то Сьюманс умеет раздвигать пространство, ну не может такая пещера поместиться в пике горы…
Я сказал громко:
– Приветствую великого Сьюманса! И страстно жажду в очередной раз прильнуть к истокам вашей мудрости…
На всякий случай перешел на все виды зрения, какие получаются, чуть не сблеванул, но увидел, как в глубине зала появилась и пошла в мою сторону невысокая фигура, похожая на пылающий факел, где держак едва теплый, а головка горит неистовым огнем.
Я держал его взглядом и, когда он приблизился, сказал почтительно:
– Приветствую, великий Сьюмас! Вы очень много работаете, у вас заболит голова…
Со стороны пылающего факела прозвучало:
– Уже болит…
Он проступил видимый и для обычного зрения, все такой же невысокий с неестественно вытянутым лицом, абсолютно голым черепом, бледный и абсолютно безбровый. Длинный халат, его я не заметил в тепловом зрении, касается полами стерильно чистых плит пола.
– Вы окрепли, – заметил он. – Я применил высшую защиту невидимости!
– Просто случайность, – сказал я торопливо. – В любом случае, это можно назвать везением, а не могуществом.
Он бледно усмехнулся.
– Да? Другой бы изо всех сил доказывал, что заметил благодаря своей мощи. Видимо, она у вас в самом деле растет, сэр Ричард.
Его рука небрежным жестом указала на кресла, мгновение назад их не было. Я выждал, когда сядет хозяин и старший по возрасту, опустился на мягкое сиденье без опаски, что исчезнет. У Сьюманса, как у всех много поживших чародеев, чувство юмора с годами выветрилось до последней капли.
– Могу я попробовать убрать вашу боль? – поинтересовался я почтительно.
Он отмахнулся.
– Не получится. Я слишком долго пытался решить одну проблему… Когда не получилось, выпил настой тайтынга. А это палка о двух концах…
Я осторожно протянул к нему руку.
– Все-таки попробовать не мешает. Мне не стыдно показать слабость и неумение, я ведь и не говорил, что могу?
Он поморщился, но позволил моим пальцам коснуться его тела. Я потрогал худое костлявое плечо, передвинулся на такую же худую дряблую шею, и тут боль неожиданно потекла в меня тяжелым потоком, словно река горячей ртути. Я сцепил зубы и старался не показывать, что готов все бросить, продолжал вбирать в себя чужую боль, это впервые со мной такое, а лицо Сьюманса прояснилось, в тусклых глазах появился блеск.
– Достаточно, – произнес он. – Вы побледнели, юноша. Но боль в самом деле ушла почти вся! Что вы применили? Какое заклинание?
Я помотал головой. Очень медленно тяжелая боль покидает и меня, побеждаемая моим иммунитетом и услужливой регенерацией. Однако Сьюманс нечто, сколько же в нем живучести…
– Я не знаю заклинаний, – ответил я честно.
Он посмотрел на меня внимательно.
– Вижу. Но что-то в вас есть очень сильное… И, что звучит как вызов, незнакомое.
Я сказал торопливо:
– Великий Сьюманс, я прибыл по очень срочному и очень важному делу! Как я уже говорил при нашей последней встрече, мы начали из Сен-Мари вторжение в эту непросвещенную и дикую страну варваров, чтобы принести сюда культуру, просвещение, дух гуманности, терпимости и очищающую мощь христианских костров.
Он в недоумении вздернул кожу на том месте, где у людей брови.
– Костров?
Я отмахнулся.
– Да это ритуальное такое, не обращайте внимание на мелочи. Очень надеюсь, что наши мелкие и суетные заботы не отвлекут великих магов от грандиозных и величественных задач Познания Древних Тайн!..
– На что не отвлекут?
– Ну-у, – протянул я, – не будете вмешиваться, как в старину олимпийские боги встревали в войны людишек, даже иногда сражались на той или другой стороне, если верить Гомеру, Гесиоду и прочим непроверенным источникам.
Он пренебрежительно искривил губы.
– Милый юноша! Если бы ты хоть в какой-то мере догадывался, как это просто, глупо и неинтересно для магов… Это то же самое, что начинать помогать красным муравьям в их войне против черных. Или наоборот.
– Но маги, – сказал я робко, – по тем же непроверенным данным, все же захватывают власть в королевствах.
Он покачал головой.
– Никогда. Разве что какие-то деревенские колдуны, способные на пару трюков? Мы не вмешиваемся в жизнь людей вовсе не из-за каких-то запретов или особого благородства, Ричард. Посмотри, что ты видишь?
