– Поехали! – крикнул Роберт. – Хаген, живее!
– Куда лететь, милорд?
– В степь, ко всем чертям, подальше от города!
Он заставил пилота опустить машину в сотне километров от порта и распахнул дверь салона.
– Выходим…
– Что мы здесь забыли? – изумился Баркхорн, поднимая воротник своей куртки. – Вы кого-то ждёте, милорд?
Роббо не ответил. Заглянув в пилотскую дверь, он быстро произнёс:
– Валите отсюда, парни. Когда понадобитесь, я вас найду. И постарайтесь возвращаться в город окольным путём – так, на всякий случай.
Хаген молча пожал плечами и рванул штурвал.
Они стояли по пояс в снегу, открытые ледяным порывам предвечернего ветра, и с недоумением смотрели на Роббо. Его приказание казалось необъяснимым – кого можно было ждать здесь, в бескрайней снежной пустыне, тем более – в месте, выбранном явно наугад? Но лорд-наследник хорошо знал, что ему делать.
– Катер командира на пеленг, бегом! – сказал он в небольшой черный прибор, появившийся из бездонных карманов его камзола. – Торопитесь, сучьи дети, а то мы превратимся в сосульки! – он нагнулся, зачерпнул полную ладонь снега и приложил к своему опухшему лицу: – Ах-хх… ну, Пипс, дал бы я тебе!..
Глава 8.
Огромная чёрная махина командирского ТР-300 вывалилась из неба буквально через пять минут. Тренированный экипаж «Валькирии» хорошо понимал суть слова «срочно», и приказы выполнялись со всей мыслимой (а порой и немыслимой) скоростью. Глухо бухнули отстреливаемые опоры шасси, и почти стометровая туша мягко опустилась в вязкую кашу растявшего под дюзами снега.
– Идёмте, – позвал Роберт. – Я думаю, Артур, вам знакома эта машина?
– Ещё бы, – усмехнулся Баркхорн. – Знакома – это мягко сказано…
Из борта катера выпала короткая суставчатая лесенка, свистнул, отворяясь, тяжелый люк, и на снег живо выпрыгнули два офицера в коротких отороченных мехом куртках с золотыми нашивками имперских ВКС.
– Приготовь аптечку, Лесли! – крикнул один из них, увидев разбитую физиономию Роберта.
– Вздор, – отмахнулся тот, – первый раз что ли, я по роже получаю? Артур, хватайте свою подругу и нашего приятеля Синего и сторожите их в пассажирском деке. Я займу место в рубке. Кэт, за мной!
Пройдя в довольно тесную ходовую рубку катера, Роберт вручил женщине объёмистый пластиковый кофр с красным крестом на крышке и устало растянулся в кресле.
– У тебя замечательная хватка, – промычал он, морщась под щедро накладываемым пластырем. – А вот я что-то ослаб в последнее время. Честно сказать, я никак не ожидал, что Пипс вдруг рухнет на меня всеми своими килограммами. Даже странно… я хочу сказать, странно, что сукин сын не разнёс мне лицевые кости: кулачищи у него что кувалды.
– Очень больно? – тихо спросила Кэтрин, закрывая кофр.
– Нет, ерунда. Бывало гораздо хуже. Выпить хочется.
– Сейчас прилетим, – усмехнулась она. – Выпьешь.
– Кэт, я что-то не узнаю тебя, – произнес Роберт и выбрался из кресла. – Я не узнаю тебя, – повторил он в сторону. – Это твоя реакция на ситуацию?
– Ты предпочёл бы увидеть слёзы?
Он куснул палец и отвернулся. По экрану летела черная спина его корабля – пилот готовился с ходу загнать катер в родной дек на верхней палубе. Спасибо тебе, девочка, подумал Роберт. Спасибо за то, что ты – такая… неожиданная. Я верю в тебя, и эта вера укрепляет мою порядком ослабшую руку: я сделаю всё, что укажет мне судьба. Всё до конца – и постараюсь, что бы ты не стала платой за успех…
ТР-300 вплыл в ярко освещённую каверну своего старт-дека и опустился на белый пластик пола. Мягкий гул двигателей смолк. Роберт молча вышел из рубки, сильно толкнул рукой сдвижную дверь пассажирского отсека:
– Артур, я предлагаю вам и вашей женщине разделить со мной стол. Прошу в мои апартаменты. Ты, Пипс, пока что посидишь под замком. Жрать тебе принесут. Следуйте за мной, господа…
Кто-то из вахтенных офицеров почёл за благо поднять дежурного врача – молодой лейтенант с жезлами Эскулапа в петлицах ждал командира у дверей его каюты. Коротко выругавшись, Роберт приказал ему возвращаться в лазарет и отправился наконец переодеваться.
Кое-как приведя себя в порядок, он напялил легкий светлый костюм и вышел в гостиную. Кэтрин уже успела разобраться с обедом, и его встретил круглый стол, щедро уставленный чуть парящими тарелками.
– Прошу, – промычал он, приглашая своих гостей занять места вокруг массивного хрустального графина виски. – Похоже, сегодняшний день трудно назвать самым простым днем моей жизни!.. Впрочем, – Роберт с легким звоном выдернул из графина пробку и попытался философски ухмыльнуться, – это ещё не повод для огорчения.
– А вы здорово изменились, милорд, – заметил Баркхорн, – здорово изменились с тех пор, как мы…
– Ни слова больше, – полушутя воздел палец Роберт, – ни слова, ибо если мы начнём вспоминать… в конце концов мы можем вдруг вспомнить и обиды, не так ли?
Баркхорн едва заметно нахмурился и понюхал налитый в бокал золотистый напиток – на его склонённом лице явственно читалось смущение.
– К чертям, к чертям, – Роббо щёлкнул пальцами и поднял свой бокал. – За удачу, лорд Артур. Прошу!..
– За удачу, ваша милость, – поспешно согласился генерал. – Видит Бог, она вам нужна.
– Мне? Ха-ха… уж не считаете ли вы, Артур, что и на сей раз вам удастся отвертеться от непосредственного участия в этой загадочной истории? Смею вас разочаровать – сегодня все мы намертво завязаны в одну петлю. Одну на всех, Артур, – Роберт проглотил виски и принялся за горячий суп, – и мы её либо развяжем, либо… сами понимаете.
Баркхорн коротко вздохнул и ничего не ответил. Его узкие губы тронула горькая усмешка: придвинув к себе тарелку, генерал задумчиво поплескал в ней ложкой и поднял на Роберта усталые глаза:
– Что вы предполагаете делать с Ниной, милорд?
Лорд-наследник неопределённо махнул рукой:
– Вы лучше наливайте, Артур. До сегодняшнего вечера вряд ли что-то случится…
К десерту он почувствовал себя намного лучше, обжигающе-крепкий напиток несколько сгладил всё пережитое за утро, упаковав накопившуюся в душе мерзость в некий туманный кокон, казавшийся далёким и оттого совсем нестрашным. Отодвинув опустевшие тарелки, Роберт промокнул салфеткой губы и сунул руку в карман камзола.
– Итак, господа: пришло время разобраться с личностью нашей милой незнакомки.
– – Я… – Нина вскинула голову, готовясь к неизбежному, как ей казалось, допросу – но резкий взмах руки Роббо остановил её на полуслове.
– Я не вижу необходимости что-либо спрашивать, – заявил он, облизываясь. – Мой мемеограф в состоянии идентифицировать абсолютно любого жителя любой человеческой метрополии. Если же он окажется не в состоянии выполнить свою задачу – вот тогда мы с вами и побеседуем.
