«Пуму» вел Баркхорн: поняв, что из «темной истории» ему уже не выпутаться, прославленный ас сам вызвался сесть за штурвал рейдера. Роберт не возражал, прекрасно понимая, что даже с незнакомым ему типом корабля лорд Артур справится лучше их штатных пилотов. Никто не знал, как ляжет карта, а в возможной «дуэли убегания» искусство Баркхорна могло спасти всех.
«Валькирия» несла флаг Арифа Кириакиса. Гигантский линкор стартовал на четыре часа раньше, и сейчас несся по пологой дуге генерального курса, огибая тяжелые водородные облака петли Тартануса, слишком опасные для звездоплавания. «Пума» шла напрямик: невообразимая удельная мощность при очень малом весе вполне позволяла ей промчаться через гравитационные поля без особого риска.
– Вы позволите, милорд?
Появление в тесной каюте Баркхорна вырвало Роберта из пелены раздумий. Встряхнув лохматой головой, он улыбнулся и приглашающе махнул рукой:
– Присаживайтесь, Артур. Выпить, сами, понимаете, не предлагаю – разве что кофе… Как вам корабль?
– Замечательная игрушка, ваша милость! С управлением, кажется, разберется даже ребенок. Скорость, правда, несколько пугает, но ваш штурман знает свое дело, и, похоже, вполне доверяет работе своего вычислителя. Ближайший маневр у нас через два часа: честно говоря, я был почти что шокирован, когда увидел расчеты скорости поворота.
– Привыкнете, старина. Ваше мастерство позволяет вам вести любой корабль – и на любых скоростях. Итак: кофе?
– С удовольствием, – Баркхорн опустился в узкое кожаное кресло и расстегнул нагрудный кармашек форменного комбинезона. Золотые орлы легион-генерала тускло блеснули на его погонах; окинув аса коротким взглядом, Роберт незаметно улыбнулся и потянулся через полированный столик за кофейником.
– В мундире вы смотритесь гораздо лучше, – заметил он, наливая в чашку густой темно-коричневый напиток, – веселее, что ли?..
– Благодарю за комплимент, – усмехнулся генерал, неторопливо раскуривая сигару, – наверное, вы правы. Знаете, – он отхлебнул кофе и откинулся на спинку кресла, сосредоточенно пыхтя сигарой, – наверное, вы правы, и в нашем сегодняшнем мире нелепо прятаться от всякого рода закулисных спектаклей… моя упертость – я имею в виду этику «честного воина» и все такое – это, вероятно, и в самом деле какой-то комплекс, укоренившийся во мне еще в юношеские годы.
– С эрекцией, надеюсь, у вас все в порядке? – деловито поинтересовался Роберт.
– Что? – не понял Баркхорн. – Вы о чем?.. или, вы хотите сказать, что подсознательные барьеры и страхи, даже страхи подобного типа – формируются разного рода личными неудачами?
– Я просто пошутил, – успокоил его Роббо, – но, с другой стороны, привел вас к некоей здравой мысли… э?
Они расхохотались. Роберт последовал примеру пилота и вытащил из камзола толстую сладко пахнущую сигару – могучие вентиляторы моментально уносили любой дым, не давая ему заполнить тесный пенал каюты, и курить в ней можно было без каких-либо проблем.
– А знаете, – сказал Баркхорн, – если бы не безумная скорость нашей скорлупки, я вряд ли решился бы участвовать в этом рейде. Какие, кстати, силы базируются в данный момент на Покусе?
– Два штурмовых легиона дальнего радиуса действия, дивизион ракетоловов заграждения, – Роберт небрежно махнул рукой и скривился: – даже если они рванутся в погоню, Ара на «Валькирии» размолотит их в пыль.
– Если только мы успеем оторваться на приличное расстояние…
– Вздор, Артур. Скорость – наш главный козырь, причем я имею в виду не только скорость самого корабля. Если все будет нормально, операция займет считанные минуты. Вам даже не придется глушить двигатели: мои ребята прошли лучшую в мире подготовку, и любую охрану они раздавят моментально.
Баркхорн покачал головой. Перед стартом он видел команду лорда-наследника – щуплые невысокие парни мало походили на грозных воинов. Правда, их готовили не где-нибудь, а на Орегоне… орегонские рейнджеры традиционно наводили страх на враждебные ему миры: невидимые, неуловимые, оснащенные совершенно невообразимой техникой, они были стремительны и смертоносны.
– Будем надеяться… – генерал натянуто улыбнулся и подлил себе кофе.
– Что же до ваших комплексов, Артур… – Роббо прикрыл глаза, задумчиво покатал в зубах сигару и пристукнул пальцами по столешнице, – то они, как мне кажется, являются следствием элементарного непонимания той чрезвычайно странной ситуации, в которой оказалось человечество – все человечество, Артур! – после завоевания Бифорта и реставрации на нем давно забытых порядков и традиций. Человек рождается свободным… рабом он становится уже потом, в процессе осознания окружающих его реалий. Мы хотим видеть человека сильным и свободным, как это было раньше, Артур… и для этого не может быть средств хороших и средств плохих – я думаю, вы сможете это понять.
Допив свой кофе, генерал распрощался и покинул каюту. Роберт остался в одиночестве. Следовало поспать, но сон отчего-то не шел, и он продолжал сидеть в узком неудобном кресле, меланхолично пыхтя сигарой.
Отца обвиняли в ностальгии по Империи, думал он. По имперским амбициям, имперской милитаризации, при которой каждый пятый носил военный мундир, и громадные налоги обдирали бедных-несчастных землевладельцев… нет. Во-первых, все было не так, а во-вторых, отнюдь не ностальгия по былой славе заставила Торварда Неукротимого лить кровь и жечь аристократические замки. Сначала – может быть и да, но вот потом!.. потом они – его окружение – поняли, что судьба предоставила им удивительный, уникальный шанс возродить из пепла веков былое могущество еще относительно молодой человеческой расы.
Странно, подумал он, – разгромив всех своих врагов, мы вдруг ввергли самих себя во тьму давно пройденного, едва ли не феодального этапа, растеряли добрую половину высоких некогда технологий, привели социум к странной и необъяснимой деградации, усиливавшейся год от года.
Да, лорд Торвард переколошматил немало народа, да, он действовал и продолжает действовать откровенно гангстерскими методами, но если бы не он?.. Лет через двести мы перестали бы строить звездолеты – а дальше? Назад, в пещеры? Это уже тоже было – в окраинных мирах, растерявших в изоляции последние крохи культуры…
В чем же причина этого кошмара? В том, что победа Империи была пирровой, в том, что в Войне пали все лучшие представители человечества, оставив будущему лишь никчемных трусливых бездельников, патологически неспособных ни работать, ни сражаться? Роберт медленно смежил веки и наощупь погасил в пепельнице свою сигару. До финиша на Покусе оставалось немногим более суток.
…Узкое матово-черное тело «Пумы», лишенное каких-либо эмблем и опознавательных знаков, стремительно ворвалось в атмосферу Покуса в полдень по бортовому времени. Там, внизу, в темном мареве ночных облаков, дело шло к рассвету – он должен был начаться через час с мелочью.
Охранный барраж в системе они прошли благополучно – ни один из сонаров внешнего наблюдения не смог засечь бешено несущийся корабль. Роберт прекрасно знал, насколько расхлябанна и безалаберна внешняя служба в ВКС Объединенных Миров: уже не первый раз ему приходилось прорываться в пределы населенных систем, и ни разу – ни разу! – ни один из вечно обкуренных раздолбаев-операторов даже и не подумал пошевелиться на короткий непонятный писк оповещателя, наверняка считая сигнал автоматики ближнего обнаружения сбоем, вызванным шальным метеоритом. Примитивная техника ОМ не могла определить размеры объекта, идущего на явно невозможной скорости, а поднимать тревогу из-за ошибки процессора операторам, понятное дело, не хотелось…
