Десять лет он, словно паук, плел огромную, вытянутую в пространстве липкую паутину интриг, перекрестных обязательств и многоликих страхов разоблачения, и сегодня они с Роббо имели все необходимое для совершения самого изящного террористического акта в истории человечества; чтобы одним ударом уничтожить около сотни, как он предполагал, человек на разных планетах, их невидимым агентам требовалось несколько суток. Для этого не нужно было никуда лететь: стоило лишь отдать приказ и обозначить мишени его исполнения.
Ариф ни минуты не сомневался в том, что приказ этот будет отдан. Возможные политические последствия его не волновали: даже если случится невероятное и кто-то, глупый но дотошный, догадается связать события воедино и даже указать пальцем на виновника, он лишь пожмет плечами – я, лорд Ариф Кириакис, всего лишь частное лицо, и репутация моя была известна и прежде. Вы хотите что-то к ней прибавить?.. не утруждайте себя. Это Роббо предстояло принять в свои руки ни много ни мало власть над всем Бифортским Содружеством, это для него пресловутая репутация гангстера и террориста могла играть какую-то (хотя кто, собственно, сказал, что отрицательную?!) роль, а он, веселый и гостеприимный лорд Ара, был и останется человеком частным: не нравится? а ну, иди сюда!
С моря неожиданно ударила волна горячего соленого ветра, от которой захлопал полосатый зонтик, укрепленный в центре стола. Ариф недовольно поморщился и налил себе вина.
– Наверное, ночью будет шторм, – предположил он. – Иногда у меня на шторм болит голова.
Кэтрин недоверчиво улыбнулась. Ей было трудно поверить в то, что лорд Ариф Кириакис может страдать головными болями – даже на шторм. Сегодня должна была прийти «Валькирия» с Робертом, и все эти дни, проведенные в уединенном белом замке, вдруг показались ей днями в заточении. Она удивилась своей случайной мысли: все ее подруги умерли бы от зависти, узнав, где и как она проводит время… роскошное охраняемое гнездо и компания известнейшего аристократа! Тем не менее, ей было тоскливо, и даже обязательные за ужином афористичные остроты Кириакиса стали казаться ей совсем не такими смешными и точными, как прежде. Ара вел себя так, словно они были знакомы по меньшей мере лет десять, ничем не обозначая известной сословной разницы между ними: он воспринимал ее ровно и уважительно, и Кэтрин, все еще терзающаяся своей неспособностью окончательно привыкнуть к окружающей ее компании лордов и генералов, была ему благодарна за это.
– Ты не хочешь искупаться? – предложил Ариф, задумчиво глядя на высокую волну, разбивающуюся о галечную полосу пляжа.
Кэтрин мотнула головой.
В башне раскрылась белая дверь, и на площадку выбежал юноша-охранник с включенным фоном в руке. Ариф принял от него аппарат и с полминуты говорил что-то.
– «Валькирия» вошла во внешний створ планеты, – сказал он, возвращая фон, – Роберт просит забрать его с базы, где он сядет. Ты полетишь со мной?
– Конечно, – вздрогнула Кэтрин. – Сейчас?
– А когда же? Одевайся…
Пару часов спустя коптеры Арифа приземлились на одной планетарных баз Бифорта, где обычно стояла исключенная из состава флота «Валькирия». Пилотам пришлось поспешить: линкор готовился войти в атмосферу, и опоздай они на несколько минут, им пришлось бы ждать разрешения на посадку, сидя в степи – диспетчеры привода уже перекрывали все внешние эшелоны подхода. Бывший «борт номер один» был самым громоздким из всех планетарных кораблей Бифортского Содружества, и для обеспечения его посадки требовалась полная блокада всех аэромобильных линий вокруг базы. Многокилометровая сигара, несущаяся к земле по пологой спирали, могла свалить любой атмосферный аппарат даже дальним отбоем своих тормозных двигателей, поэтому рисковать в данной ситуации не стоило.
Здесь уже начался вечер. Стоя с сигарой в зубах под лаково-черным бортом своего коптера, Ариф наслаждался своебразным, ни на что не похожим закатом в бескрайней экваториальной саванне: нижний край ослепительно-медного солнечного диска уже скрылся за горизонтом, и чуть подрагивающее в потоках еще горячего водуха травяное море казалась окрашенным в глубокие синие тона. Здесь, почти на экваторе Бифорта, сумерек не бывало никогда – светило, скрывшись на западе, разом обрушивало мир в бездну чернильной тьмы, кажущейся еще более ужасной благодаря пугающему простору миллионозвездного черного неба над головой.
Повинуясь услышанному щелчку пальцев патрона, молодой охранник передал Арифу высокий хрустальный стакан с желтоватым легким вином. Сделав глоток, он посмотрел на стоящую рядом Кэтрин и, вновь стиснув сигару зубами, требовательно поднял над головой два пальца. Из коптера тотчас же появился еще один бокал. Ара глубоко вздохнул и присел на рифленый пластик экипажной лесенки. Глаза его неотрывно смотрели на запад.
И вот с запада ударил рев. Сперва он пронесся над засыпающей саванной и пришел на базу лишь далеким басовитым урчанием: казалось, где-то далеко, среди заснеженных гор Норхэмских Цепей в скалах сорвалась каменная лавина. Затем в урчании появился шипящий присвист, он становился все сильнее и сильнее, и менее чем за минуту с момента его появления разговаривать стало невозможно. Задравшие головы люди увидели в темнеющем небе стремительно растущую матово-черную черточку, через несколько секунд она превратилась чуть сплюснутое яйцо с широко разнесенными в стороны четырьмя пилонами эволюционных двигателей.
Корабль интенсивно тормозил и чуть поворачивался, изменяя градус захода: яйцо, приближаясь, стало вытягиваться в улиненный овал. В какой-то момент вектор тяги нижних тормозных дюз скользнул по краю посадочного поля, и тяжкая, как молот, волна горячего воздуха едва не сбила Кэтрин с ног, заставив ее судорожно уцепиться за плечо Арифа.
Кириакис раздраженно чихнул, проклиная в душе сапожника Баркхорна и поднятые им облака рыжеватой пыли, и выплеснул из стакана пропавшее вино. «Валькирия» была уже близко. К тому моменту, когда охранник подал ему новый бокал, черный борт ужасающего своими титаническими размерами имперского линкора с адским низким рыком проплыл в паре километров от них. Замерев на месте, раскаленный гигант наконец опустился на решетчатые опоры своих посадочных «ног», прокатив по всему полю волну мягкой дрожи. Огромная, высоко задранная из-за нижних пилонов эволюционников корма окуталась белыми облаками пара финишной продувки.
– К правому переднему, – приказал Ариф пилоту, всунувшись в коптер.
Заставив Кэтрин забраться в салон, сам он так и остался сидеть на лесенке. Пилот мягко поднял машину на три метра, и Ариф полетел – невозмутимый, весь присыпанный рыжей пылью, с сигарой в зубах и бокалом вина в руке.
Роберт и Баркхорн, спустившиеся через несколько минут на эскалаторе первого экипажного шлюза правого борта, застали его в той же позе.
– Кажется, я все-таки простудился, – сказал Роберт, недовольно шмыргая носом.
– Сырость? – лениво поинтересовался Ариф.
– Весна, будь она неладна…
– Охране – подъем, возвращение домой, – приказал Ариф, проходя в салон. – Как у вас дела, джентльмены?
