При всеобщей усредненности, цена каждого была невысока. Ценность людей, ценность человеческой жизни, ценность человеческого труда была низка.
Поэтому поколения людей прожили свои жизни с ощущением своей маленькой ценности.
Они могли соглашаться на маленькую оплату, говоря: «Что поделаешь, хорошо, хоть столько заплатят!» – и мы, их дети, получали представление об этом мире, как о мире, в котором всего мало, в котором надо соглашаться на то, что дают. Это был урок низкой ценности. Но исходя из этого ощущения и рождалось убеждение «Ты маленький и от тебя ничего не зависит». Исходя из этого убеждения и жило большинство людей.
Родителям могли что-то недоплатить. Не дать премии – и чаще всего они не шли отвоевывать свои деньги, стоять за них. Это было еще и неловко: «Еще подумают, что я из-за денег скандалю!» Как будто стоять за свои деньги – стыдно! И мы, видя такое отношение, делали выводы, что стоять за свои деньги не нужно. Что не нужно отстаивать свои позиции. Что мы «маленькие», и от нас действительно ничего не зависит!
Как мы еще узнавали о том, как надо ценить себя? По тому, как наши родители ценили себя, что себе позволяли, что себе покупали, сколько денег тратили на себя, по тому, как они себя любили и как о себе заботились.
Но холили ли они себя, баловали ли себя наши родители, ни в чем себе не отказывали? Нет, в рамках зарплаты они не могли так к себе относиться.
И мы, дети, не могли научиться у них, что надо ценить себя, баловать себя, давать себе лучшее, позволять себе то, что ты хочешь.
Наши родители давали нам еще один пример для подражания. Живя в рамках зарплаты, они постоянно находились в процессе выбора: на кого – на детей или на себя – тратить деньги. Тратить ли все на других, неся все в дом, отказывая себе в чем-то важном, чтобы другим было хорошо. Этому мы тоже у них научились.
Одна женщина рассказала мне историю из своего детства.
Однажды ее папа принес домой несколько яблок. Принес и сказал: «Дети, это вам!»
Несмотря на то что я была еще маленькой, я поняла, что папа сам очень хочет яблоко. Он так на него смотрел! Я протянула ему яблоко и сказала: «Папа, возьми, ты ведь тоже хочешь!» Но он не взял. «Все лучшее – детям!» – это был его лозунг. Мы с сестрой съели яблоки, но одно так и осталось недоеденным. Оно лежало несколько дней, почернело, сморщилось. И однажды я увидела нечаянно, как папа ест это яблоко. С жадностью он ел это наполовину гнилое яблоко, и я, увидев это, не по-детски подумала: «Как же можно так себя не любить, чтобы есть такое испорченное яблоко!»
Но самое потрясающее, что совсем недавно я поняла, что это папино отношение: «Все лучшее – детям, я обойдусь!» – сидит и во мне. Сидит прочно и глубоко. Я так же приношу домой фрукты и отдаю их сыну. Он говорит: «Мам, а ты?!» А я гордо отвечаю: «Спасибо, детка, я не хочу!» Хотя хочу! Но – все лучшее детям!
А ведь сейчас я зарабатываю столько, что могу позволить себе каждый день покупать сыну фрукты независимо от времени года. Но я так же «обхожусь», так же ограничиваю себя, как мой отец в те трудные времена, когда такое отношение хотя бы было объяснимо.
И я сейчас доедаю за сыном. После него остаются кусочки, и мне жалко выбросить – я доедаю. Доедаю не потому, что мне этого хочется, потому что жалко выбросить в помойное ведро. Это же продукты. А я, мое тело, его желания – не учитываются. Продукты мне жалко. А себя не жалко… Чем я лучше папы?! Я так же не ценю себя и так же ограничиваю себя…
Мы должны твердо помнить, что с убеждением «Я маленький, я много не стою, я обойдусь, мне потом…» – мы не можем получать большие деньги. Их получают люди, которые чувствуют свою высокую ценность и заявляют свою высокую стоимость.
Не хоти
Наши родители были скромными людьми со скромными претензиями, которых общество не научило хотеть – как они могли научить ребенка хотеть много? Родители не могут научить ребенка тому, чего не умеют сами.
Сколько раз я замечала в магазинах или на рынках, как люди старшего поколения убеждают своих детей или внуков ограничить свои желания.
– Ну зачем тебе эта кофточка! – убеждает бабушка свою взрослую внучку. – Мало ли, что она модная! Это мода пройдет через три месяца – и куда ее девать, эту кофточку!
– Зачем тебе еще одни туфли?! У тебя и так три пары есть. Без этих можно обойтись!
Конечно, с позиции «было бы в чем ходить» – уже одних туфель достаточно. С позиции человека, привыкшего к бедности, три пары обуви – даже слишком!
И само это слово говорит об излишествах, о лишнем. Это что-то ненужное, без чего можно, а может быть и нужно обойтись.
(В стране, где даже не за богатство – за лишнюю корову или спрятанный мешок муки, за излишки – можно было потерять жизнь, само понятие «излишки» приобретает негативный смысл. Не потому ли мы до сих пор боимся, не создаем излишки?)
Нас и учили тому, что главное – чтобы хватило на необходимое, а лишнее просить не нужно. Много просить не нужно.
Нам объяснили, что деньги нужны на необходимое. Деньги нужны для существования. Не для радости. Не для возможностей, не для личностного роста или творчества, не для изобилия и роскоши, не для помощи другим – для существования. Но на существование много не надо. И слова: «Хочу денег» – в понимании для существования – это всегда заявка на маленькие деньги.
Нас не научили хотеть еще и потому, что мы с нашими детскими желаниями были неудобны родителям. Поэтому нам говорили: «Мало ли чего ты хочешь! Хотеть не вредно! Надо иногда в чем-то себя и ограничивать – нельзя же все время хотеть!»
Нам рассказали, что не все желания сбываются. Что надо быть скромным. «И не мечтай! Это не для нас!»
Чем старше мы становились, тем меньше в нас оставалось этого права на большие желания. Нас отучали. Нам объясняли, что так не бывает, что мало ли, что мы хотим, что мы уже большие мальчики или девочки и должны понимать: мама и папа деньги с трудом зарабатывают, и поэтому как можно их тратить на всякие глупости…
Так нас просвещали на тему наших возможностей, изобилия мира и трудных денег. Так нас готовили к ограничениям.
Мы часто из таких семей выходим очень скромными, хорошими, но с неразвитыми, нераскрытыми или – убитыми желаниями хотеть чего-либо больше, чем скромная зарплата.
– Иногда во мне рождается желание сделать что-то смелое, красивое, – говорила одна участница тренинга, – и тут же внутри раздается голос: «Ну, ты прям вообще, куда тебе, ну ты хватанула!» Хотя было такое естественное желание это сделать. Я сама себе не даю хотеть!
Не проси
Мы делали выводы о том, как ценить самого себя, о том, чего мы стоим, на что в жизни можем заявляться, по тому, как оценивали родители нас, наши потребности, наши желания. Вот из этих случаев, когда мы что-то просили, чего-то хотели, о чем-то мечтали, – из родительских оценок наших желаний и «мечт» и складывалась эта картинка – чего я стою и на что я могу претендовать.
