— За что, папа?
— А за то, сынок, что ведешь себя не по росту!
И потребовал, чтобы я больше не бегал в одних трусах по улице. Мол, я стал большой, и, когда выхожу во двор в таком виде, дама из соседнего подъезда, у которой муж инвалид-колясочник, не отводит от меня глаз из окна, другая девушка пенсионного возраста, наблюдая за мной, томно вздыхает. И все ерзает, ерзает. А это нехорошо, тем более отец сам к ней приглядывался.
— Короче, сынок, пора тебе забыть о прошлом и жить настоящим, — резюмировал он. — Вот даже Александр Покрышкин, лучший боевой летчик страны, в твоем возрасте уже носил штаны, хотя все жили не в пример беднее. Одно невдомек, зачем он залез в наш погреб, если фляга с брагой уже пустовала? Но победителей не судят!
Я не понял, о чем речь, о Покрышкине или штанах? Если о последних, то тема не стоила выеденного яйца, даив черных сатиновых трусах до колен по тогдашней моде — других в продаже попросту не имелось — было много удобнее играть в догонялки или прыгать через козла на физкультуре.
Однако мое мнение совершенно не интересовало отца, он смотрел на меня с неподдельным изумлением и непреклонно, при этом, его глаза обрели оттенок холодной вороненой стали. Ослушаться отца я не мог — послушный малый. Теперь на улицу выскакивал в шароварах, майке и тюбетейке.
Это летом, с наступлением зимы мне напомнили, что надо соответствовать образу летчика Александра Покрышкина в любое время года. В ту злополучную зиму я выпилил лобзиком штук пять фанерных щитов и смастерил столько же деревянных сабель, один комплект оставил себе, остальные раздал пацанам и бился с ними в свободное от школы время. Один против всех. То я штурмовал снежную горку, где они держали круговую оборону, то мы менялись позициями. Было весело, гремели щиты, ломались сабли и разбивались носы. В основном побеждал я и после каждой победы мастерил новое вооружение.
Одним из пацанов, участвовавших в снежных войнах, был мой одноклассник Толя Федоткин, младше меня на два года. Его мама, Фрида Давидовна, почему-то запрещала Толе ходить на войну, засаживая за уроки. Тот делал, даже вперед. Да уж, недаром он перескакивал из класса в класс, случалось, даже через один. К слову, Толя и школу закончил в пятнадцать, проучившись вместо одиннадцати всего восемь лет. С золотой медалью, между прочим. Впрочем, последующий институтский курс был завершен им за четыре года. Но в отношении войнушки Толик мать не слушал, воевал, причем, несмотря на свою субтильность, со всеми на равных. Кроме меня, конечно. И вот однажды…
— А Толина мама говорит, что ты идиот наивный, — сказала мне пришедшая с работы мать, едва ступив на порог дома. Ее черные глаза в этот момент стали такими грустными, будто она потеряла только что полученную зарплату. В закрывающуюся за ней дверь я успел увидеть, как Фрида Давидовна юркнула в свою квартиру. — Почему ты наивный?
Она не понимала. Не понимал и я. Ведала лишь мудрая Фрида Давидовна. И теперь трудно сказать, кто из нас троих был тогда наивным и идиотом, Фрида Давидовна или мы с мамой?
Тем не менее, не желая больше огорчать маму, я отказался от военных баталий и занялся боксом, авиамоделированием и даже самостоятельно спроектировал и сделал ракету, которую успешно запустил с нашего огорода вместе с кузнечиком на борту. Однако с тех пор я превратился в перманентно несчастного человека. Не делал, чего хотел, стал как Александр Покрышкин, который когда-то тоже бросил обчищать погреба и пошел извилистой дорогой в авиаклуб. Правда, роль флюгера для него сыграла не добрая женщина, вроде Фриды Давидовны, а участковый, поймавший паренька на сарайной краже. В итоге тому пришлось выбирать меньшее из зол — аэроклуб, вместо пионерлагеря строгого режима.
Что касается Толика, с гениальностью он или разошелся, или вовсе не встретился. К выходу на пенсию он пребывал в должности руководителя группы одного НИИ. И я до сих пор не пойму, зачем Фриде Давидовне понадобилось портить пацану детство, которое он ощущал лишь в редкие минуты нашей войнушки? Ведь от упорной зубрежки пока еще не получился ни один гений.
Дорогие родители! Не отнимайте у своих чад детство.
К истории вопроса идиотии в России
До Октябрьской революции идиотов в России было больше чем солдат. После переворота немалое количество нормальных людей частично прибили насмерть, частично отправили в изгнание за границу.
Дальше — больше. В сталинские времена трудовых, умных и даже просто интеллигентных людей, которым навесили ярлыки врагов народа, вражеских агентов и прочие подобные, миллионами расстреляли и сгноили в лагерях.
Еще несколько миллионов совсем не глупых людей сгинули в пожаре Отечественной войны. А из современной России выехало еще более двадцати миллионов человек, разумеется, самых талантливых и одаренных, не считая, конечно, энного числа бандюганов и проворовавшихся чиновников, явно не идиотов, несмотря на вороватость.
В итоге с кем мы остались? Академик Капица сказал это открытым текстом. Его слова я использовал в качестве эпиграфа к книге. Проще говоря, теперь в России нормальных людей меньше чем солдат. Поэтому они и выглядят белыми воронами на общем фоне, соответственно и живется им хуже остальной части дебилизированного населения, ведь любой с чем-то несогласный идиот при обсуждении какого-либо государственного или муниципального проекта, да и просто в обычном разговоре им может сказать: «А ты чё, самый умный, чё ли?» И это прозвучит как приговор.
Не так давно один мой знакомый прислал в Госдуму проект закона о «Сохранении поголовья тараканов в России». Закон не допустили даже к обсуждению. Автора посчитали идиотом.
Кому нужны исчезающие из быта со скоростью света тараканы? И слава богу! Это даже еще лучше, если на кухне они не съедят наши продукты.
Но, если присмотреться, оказывается, тараканы — индикатор жизни всей биомассы на земле. В самом деле, вслед за ними и вместе с ними вымирают пчелы, бабочки, кузнечики. Далее падает урожайность, исчезают растения, которые живут за счет опыления, и все иные сопутствующие им формы жизни на земле, пустеет планета. Уходят в небытие мыши, ящерицы, соловьи и прочая мелкая живность. А если это явление пролонгировать на человечество, можно заметить, как рождаются калеками и умственно неполноценными, болеют и умирают дети — самое слабое звено.
Проект о тараканах даже не рассмотрели, зато бестолковый «закон Димы Яковлева», направленный против вывоза детей в США, в пику вышедшему там «закону Магницкого», наступающего российским коррупционерам на мозоли, был принят мгновенно. А между тем только США, и никакая другая страна в мире не забирает из российских детдомов калек и даунов, более того, тысячами в год, избавляя нас от балласта, коль скоро наши семьи тяготятся усыновлять маленьких инвалидов. Америке надо сказать за это спасибо, а не принимать сгоряча закон идиотов.
Если же депутаты действительно обеспокоены существующим положением дел, почему бы не дополнить этот закон пунктом, обязывающим каждого из них брать дебильного ребенка в собственную семью? Это, во всяком случае, честно.
