– Я мог бы избавить ее от зверя, – задумчиво потер он подбородок. – Врожденная. И проблем никаких.
– Сколько вы хотите? – Мать, строгая и мрачная, даже на меня не посмотрела. Все эти два года, с тех пор, как нас бросил отец, она винила меня в его уходе. Может, не зря. – Надеюсь, вы понимаете, что в нынешних условиях…
– Не переживайте. Десять золотых меня устроят. Я буду иметь с этого куда больше выгоды, чем вы можете себе представить. – Он положил руку на затылок мальчика, истуканом сидевшего у его ног. – И она станет послушной и смирной, совсем как мой Ари. Чуточку боли…
У меня перехватило дыхание, я вцепилась в рукав сводного брата, которому доверяла, как самой себе. Илигору едва-едва исполнилось тринадцать, но он выглядел старше возраста; он заменил мне отца, когда тот бросил семью.
– Не отдавай меня ему! Не отдавай! – Я умоляюще посмотрела на брата, надеясь, что он поймет. Поймет, что, расставшись со зверем, я буду умирать: медленно, день за днем, час за часом.
Но он не понял.
– Это не больно, малыш. Зато ты станешь свободна. – Илигор любяще погладил мою голову, и мужчина, будто дождавшись сигнала, поднялся.
Змеиная улыбка скользнула по его лицу, а я, вздрогнув, попятилась к выходу.
– Отродье Ульрика может кричать, но это нормально, девочке ничто не угрожает. – Он схватил меня за руку, я дернулась, тогда мужчина свирепо выкрутил мое запястье и прошипел едва слышно: – Не рыпайся, иначе буду сдирать твои когти один за другим! А ты мне еще понадобишься, детка. За вас с Ари дадут вдвое больше…
Разве я могла смириться? Я зарычала, звук шел из самого горла, глухой, перекатистый, нечеловеческий. Заострились клыки, я впилась в руку мужчины. Солоноватая теплая кровь коснулась языка, и я сомкнула клыки настолько сильно, насколько смогла.
Мужчина заорал, чудом выдернул руку и, попятившись, свалился на пол. Мать вскрикнула, Илигор побледнел. Я же тяжело дышала, вытирая чужую кровь с лица.
Я не верила, не могла поверить в то, что только что сделала! Меня всегда называли скромной и вежливой девочкой: такой должна быть леди. И сейчас я стояла, не в силах пошевелиться. Боялась, что меня накажут, боялась, что разочаровала Илигора и маму.
Глупая девчонка! Первым делом поднявшийся мужчина наотмашь ударил меня по лицу так, что я упала, и прическа, державшая на шпильках, рассыпалась. Чуть не плача, я посмотрела на Илигора, потом на маму, но они молчали. Они не сделали и шага, чтобы остановить этого человека: брат виновато рассматривал ковер, мама, ломая руки, стояла у окна. Видели ли они, что происходит?
– Я заставлю тебя за это заплатить! Ты еще пожалеешь, будешь умолять меня на коленях о прощении! – Маг поднял меня за волосы, не обращая внимания на мой писк. Я упиралась ногами и царапалась, и кричала. До последнего момента я молила родных заступиться за меня.
Но тщетно. Мужчина втолкнул меня в темную комнату на пятом этаже и, прежде чем уйти, ударил еще раз.
– Если бы маги за тебя не платили, я бы тебя сам убил, тварь!
Повернулся ключ, и темнота затопила комнату. Я сжалась в клубочек на полу, глотая слезы и пытаясь справиться с отчаянием. Душа корчилась, сгорала в пламени ярости, страха и обиды. Как я ненавидела их! За то, что отдали меня, как вещь, которую можно переделать! За то, что стояли и смотрели, но так ничего и не сделали, чтобы мне помочь!
– Ненавижу, ненавижу, – повторяла я про себя без конца.
Хлюпая, я вытирала кровь, капающую из носа. Я задыхалась в этой комнате, задыхалась от собственной беспомощности и ненависти. Вскочив, я заметалась, пытаясь найти выход. Мне нужен был свет. Воздух. Свобода!
Но из углов наползали тени, и лишь в маленькое прямоугольное окошко под самым потолком заглядывал лунный свет. Я взяла стул и, взобравшись на него, дернула решетку. Сначала робко, сдерживая зверя. Потом сильнее и сильнее, вкладывая всю горечь, весь страх! Я разодрала руки об острые края прутьев, отбила костяшки пальцев, но, когда вдохнула холодный воздух, моя душа пела.
Я была свободна. Я смогла. Именно в тот день я умерла, чтобы родиться вновь.
И я свободна до сих пор. Я больше не маленькая девочка. Я вскинула голову и встретилась взглядом с Илигором.
– Ты должен уйти, Илигор.
– Я уйду только с тобой. Мать знаешь как волновалась? Ты соображаешь, что своим побегом наделала?
– Я… наделала… – Я прищурилась. Кровь стучала в ушах, я с трудом сдерживалась, чтобы не наорать и не испортить к шейсам весь праздник. Если я сейчас перегрызу горло брату, много будет шума, интересно? – Матери стоило бы поволноваться, перед тем как она решила меня убить!
– Никто не собирался тебя убивать, она лишь хотела избавить тебя от зверя, сделать…
– Куклу, без души и воли, не так ли? Вырезать часть меня, уничтожить пантеру, чтобы не стыдно было выходить со мной в свет! Удобно же, да, иметь маленькую игрушку в своих руках?!
Илигор застыл, будто я влепила ему пощечину. Я выдохнула и четко, размеренно, зло произнесла:
– Ты и твоя мать. Вы сломали мою жизнь. Вы убили Лиэль. Ее больше нет, ты понял? Я никогда. Ни за что. Не прощу вас. Видят боги, нет больших врагов для меня, чем семья. Убирайся из моей жизни, пока я не сломала тебе шею.
И, пожалуй, это была самая серьезная угроза в моей жизни. Брат вздрогнул, растерявшись от той ярости, которая сама по себе влилась в мой голос.
– Лия, но я же…
– Хороша семейка, – неожиданно вмешался Ролан.
Я сжалась, прекрасно понимая, что слова относятся и ко мне. Все это время я врала Таннеру: отчасти потому, что не хотела вспоминать, отчасти потому, что похоронила прошлое. Но он имел право знать. Боюсь, меня вышвырнут за шкирку вслед за Илигором и дадут пинка для ускорения.
Может быть, это выход. Может быть, это оттолкнет от меня Ролана.
Но тут я отчетливо поняла: не хочу, не хочу терять Ролана! Я нуждалась в Ролане, как в глотке свежего воздуха; он перевернул мой мир и меня самое, с ним я была в безопасности, как ни с кем другим. Никто не знал меня так, как он. Это дорогого стоит – когда есть кто-то, кто любит тебя не потому, что ты такая распрекрасная, а потому что ты – это ты.
И тут является братик. Со своей проклятой семьей. И пытается все испортить. Нет, я потом сама чудно все испорчу, но именно сейчас все хорошо. Илигор всегда умел выбирать момент. Как же я ненавижу его!
Я отвернулась, чтобы не смотреть на мага, вставшего по правую руку от меня. Но неожиданно его ладонь сжала мою, крепко, тепло. Выдохнув, я постаралась придать лицу равнодушное выражение и втянула когти, до боли впившиеся в ладонь.
– Теперь я понимаю, почему Лионна предпочла вам улицу. Мало того что заставили ее скитаться, еще и чуть заживо не похоронили. Да Ульрик по сравнению с вами добрейший души создание!
