Но вскоре гарпия поняла, что ей не справиться с превосходящей силой Быстрого Крыла. С громким истерическим карканьем она обратилась в бегство и быстро покинула поле брани.
Быстрое Крыло бросился вслед за демоном смерти. Наверное, чтобы убедиться, что он не вернется и не причинит больше Аларику вреда.
Оруженосец растерянно смотрел вслед орлу, который все удалялся и удалялся, пока наконец совсем не скрылся из виду. Юноша уже успел попрощаться с жизнью, но неожиданное и своевременное появление Быстрого Крыла поселило в его душе новую надежду. Неужели теперь орел, посланник Света, бросит его в беде? Быстрое Крыло наверняка понимал, что без посторонней помощи Аларику не выбраться из Серного болота. Он не мог не заметить, что оруженосец Параваина уже по горло увяз в трясине и не может пошевелить ни рукой ни ногой! Но все равно улетел! Просто взял и улетел!
Все пропало!
Сначала Аларик почувствовал бесконечную душевную пустоту, но потом решил, что не стоит напрасно спорить с судьбой. Нужно просто смириться с неизбежной участью. Он закрыл глаза. В последние минуты жизни его мысли должны быть посвящены тем, кто дороже всех: Алинор, его сестре; отцу и матери, братьям и сестрам; Параваину и Морвене и, конечно же, Элюзиону, Хранителю Света. Он больше никогда их не увидит, а ему будет так не хватать их в царстве Вечной Тьмы.
— Эй, ты что, уснул?
Прозвучавший над самым ухом мужской голос словно обухом огрел его по голове. Аларик удивленно раскрыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо Сильвана. Рослый, крепкий мужчина с окладистой бородой, стоя на тропе, наклонялся к нему и протягивал руки.
— Ты? — проговорил Аларик, и в голосе его слышалось недоверие.
— Конечно я, кто же еще, привидение, что ли?
— Но… но, Сильван, откуда ты взялся?
— Параваин послал ко мне Быстрое Крыло, вот я и побежал тебе на помощь. А теперь приготовься, будет больно! — С этими словами Сильван запустил свои лапищи юноше в волосы и потянул за них что было сил.
Аларик не чувствовал боли, когда лесовик тащил его из болота. Он был слишком счастлив. Его жизнь спасена, он не умрет! Он снова увидит семью, Параваина и Хранителя Света! Оруженосец повалился на тропинку и посмотрел на Сильвана влажными от слез глазами.
— Спасибо тебе, Сильван, — успел прошептать он, прежде чем потерял сознание.
Лаура вошла в вестибюль главного корпуса и с облегчением поняла, что не ошиблась в своих предположениях, — черного волка действительно не было на картине. Женщина в белом стояла на опушке леса одна.
Лаура указала друзьям на картину:
— Ну! Что вы на это скажете?
Кая и Лукас внимательно посмотрели на картину, потом растерянно переглянулись и уставились на Лауру ничего не понимающими глазами.
— Может быть, все-таки сделаешь одолжение и объяснишь нам, в чем дело, — сказал Лукас. Глаза его превратились в узкие щелочки, а голос звучал раздраженно.
— Что тут объяснять? — удивилась Лаура. — Разве вы ничего не видите?
— Что мы должны видеть? — нервно спросила Кая. — Лаура, ради всего святого, объясни, что мы должны видеть!
Лаура недоуменно посмотрела на друзей. Они что, слепые, что ли? Или просто прикидываются?
— Ну хватит притворяться, — обиженно сказала она. — Вы прекрасно видите, что случилось с картиной!
Кая снова посмотрела на картину, потом перевела взгляд на подругу. Она ничего не сказала, но в глазах было написано удивление и недоумение.
А вот Лукас сделал недовольное лицо.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он. — И не знаю, чего ты от нас добиваешься. Но сейчас мне уже все равно.
Он замолк, так как в этот момент широко, самозабвенно зевнул. Потом снял очки и начал тереть глаза.
— У меня больше нет сил, я хочу спать, — продолжил он, водрузив очки на место. — Спокойной ночи и приятных снов! Надеюсь, к утру и твоя голова просветлеет. — С этими словами он развернулся и побрел к своей комнате.
Лаура еще некоторое время недоуменно смотрела ему вслед.
— Ну хорошо, — проговорила она наконец. — Кая, теперь ты можешь мне честно сказать — ты видела, что произошло с картиной?
Кая только со вздохом покачала головой:
— Я думаю, Лукас прав. Мы все переутомились. Пойдем, пора спать!
Не дожидаясь ответа, она направилась к лестнице.
Лаура опешила. «Значит, Кая действительно не видит, что на картине осталась только женщина в белом, — подумала она. — И Лукас тоже».
Она снова подняла глаза на картину. Нет, она не ошиблась — черный волк бесследно исчез, как будто его там никогда и не было. Но ни Лукас, ни Кая этого не видят. Наверное, это потому, что они не стражи Света. Они видят только то, что лежит на поверхности. И тут в голову Лауре пришла страшная мысль: а вдруг они и кубок Озарения тоже не увидят? Что если он недоступен их взгляду точно так же, как изменения, произошедшие на картине? Но как тогда они смогут помочь в его поисках?
При этой мысли Лаура почувствовала себя совсем одинокой. И ужасно беспомощной. Пока она брела вслед за Каей к своей комнате, ее оставили последние надежды и на смену им пришел страх.
Страх, что ничего не получится, что она никогда, никогда не сможет найти кубок.
Посреди ночи Лаура вдруг ни с того ни с сего проснулась. Она не сразу сообразила, где находится. Но когда приподнялась на локтях и осмотрелась, то поняла, что лежит в собственной постели у себя в комнате.
Конечно! Где же еще?
В окно барабанил нудный дождь, слышалось тихое посапывание Каи. На тумбочке рядом с кроватью тикал будильник. Было уже почти четыре часа.
О нет! Через три часа подъем!
Лаура чувствовала себя совсем разбитой. Она хотела было опять с головой нырнуть под одеяло, как вдруг до ее слуха долетели какие-то звуки, похожие на тихий, жалобный плач. Хотя они были едва уловимы, девочка слышала их вполне отчетливо. Неподалеку кто-то всхлипывал. Удивленная, она снова приподнялась на кровати и посмотрела на Каю. Но подруга тихо и мирно продолжала спать.
Кто же тогда так горько и жалобно плачет?
Лаура посмотрела на дверь, и в этот момент ей стало ясно — всхлипы и причитания доносились из коридора.
Когда Лаура вышла в коридор, у нее от удивления глаза полезли на лоб — у дверей ее комнаты взад и вперед расхаживала какая-то женщина. На ней было длинное белое платье, и она тихонько всхлипывала. Лаура не сразу узнала ночную гостью, поскольку сначала увидела ее со спины, но, когда та повернулась к ней лицом, девочка сразу же поняла, что это Сильва, молодая женщина с картины, висевшей на стене в вестибюле интерната. На ее бледном лице, как всегда, было выражение глубокой печали, но теперь по щекам еще катились настоящие слезы. Она приблизилась к Лауре, шагов ее не было слышно.
