Тем временем доктор Мори занял стул, на котором несколько минут назад сидела медсестра. Адам отметил, что походка у врача очень легкая — создавалось впечатление, будто Вивиан не касался земли. Слишком женственная походка для мужчины, с отвращением подумал Адам. В облике врача сквозило что-то аристократичное и тонкое, и это что-то ему не нравилось.
— Для начала отвечу на часто задаваемые вопросы, — продолжил доктор Мори, положив ногу на ногу — еще один жест, который Адам терпеть не мог. — Я на самом деле доктор медицины, и специализации у меня две: психоанализ и онкология. Мне тридцать три года, и я уже давно не студент. Что до походки — я больше десяти лет танцевал классические танцы. Моя сексуальная ориентация в полном порядке, я люблю женщин, так что повода для волнений нет.
Адам натянуто улыбнулся.
— Что вы, доктор, у меня и мысли не было об этом.
— Вот и славно. Как вы себя чувствуете? Выглядите вы лучше, чем вчера. Да, вчера я уже успел посмотреть на вас. Правда, вы спали. У вас до сих пор болит живот?
— Я почти не чувствую боли. И я был бы рад вернуться домой.
Вивиан кивнул.
— Понимаю вас. Больница — не самое веселое место в этом городе. Вы работали? Простите, я отвлек вас. Как продвигается новая книга? Ваши преданные читатели в нетерпении.
— Думаю, через пару месяцев она уже появится в магазинах.
— Только через пару месяцев? Помилуйте, господин Фельдман! Я дважды перечитал «Мир между нами», не говоря уж о четырех предыдущих! Вас не раздражает, когда читатели говорят с вами о ваших книгах?
— Наоборот, я люблю, когда читатели говорят со мной о моих книгах.
— Мне больше всего нравится «Прозрачный гранит». Это ваша вторая книга, если я не ошибаюсь? Замечательная вещь. Мне было бы интересно узнать, что главный герой чем-то похож на вас.
Адам развел руками.
— Даже не знаю, что вам сказать… в личностном плане, конечно, похож.
— Я имею в виду пороки. Вы тоже делаете из них культ?
— Пороки — это неотъемлемая часть человеческой жизни, доктор. Что до культа… над этим стоит подумать.
— Какое решение вы бы ни приняли, мне нравится ход ваших мыслей. Как-нибудь я приглашу вас на бокал вина. Или вы предпочитаете коньяк? Я не пью ничего, кроме вина, но гостям предлагаю то, что они хотят. Кстати, угощайтесь. Да, здесь можно курить. Я разрешаю.
Вивиан достал из кармана халата портсигар и протянул его Адаму, но тот вежливо отказался. Доктор легко пожал плечами и, достав одну сигарету, поднес к ней огонек зажигалки. Таких сигарет Адам еще не видел — табак был завернут в коричневую бумагу, а дым пах чем-то сладким, напоминавшим то ли ваниль, то ли гвоздику.
— Вы зря отказываетесь, отличные сигареты, — заметил Вивиан. — Знаете, что убьет вас, господин Фельдман?
— Курение? — улыбнулся Адам. — Пороки? Работа?
— Вы сами убьете себя, друг мой. У вас опухоль желудка.
Адам поднял брови.
— Опухоль желудка? Но… у меня не может быть рака, мне ведь еще нет и тридцати!
— А вы паникер, господин Фельдман. Вы переживете всех долгожителей этой планеты. Опухоль доброкачественная. Но когда люди противятся своим желаниям, это их убивает. И это обиднее, чем умереть от рака. — Вивиан снова протянул ему портсигар. — Не обижайте меня. Угощайтесь.
Адам, не зная, как реагировать на шутку врача, все же взял предложенную сигарету и осторожно понюхал ее. Вивиан одобрительно кивнул.
— Не волнуйтесь, там нет ничего страшного. Только пропитанная опиумом бумага и смесь каких-то трав. Я зайду к вам под вечер. Оставить вам пару сигарет?
— Нет, благодарю. Но если мне понравится, я обязательно возьму у вас еще.
— Тогда, может быть, я попрошу Мари, чтобы она заглянула к вам на часок?
Адам вгляделся в лицо врача, пытаясь понять, что он имеет в виду — сигарета обладала расслабляющим действием, и теперь его клонило в сон. Вивиан смотрел на него, положив руки в карманы, и улыбался. При более близком рассмотрении его глаза, спрятанные за стеклами небольших очков с тонкими стеклами, оказались не голубыми, а темно-синими.
— Спасибо, доктор. Как-нибудь в другой раз. На сегодня достаточно лекарств.
— Очень жаль. Тогда все лекарство достанется мне. Включая удовольствие.
Глава вторая
Через пару недель после операции Адаму разрешили не только встать с кровати и сделать круг по палате, но и позволили прогуляться по коридору, а потом сделали поистине королевский подарок — дали подышать свежим воздухом в парке больницы. Доктор Мори сообщил пациенту, что дела идут хорошо — обычно больные после таких операций восстанавливаются гораздо медленнее. Правда, работать ему Вивиан не разрешал: несмотря на кажущуюся сдержанность и воспитанность, в этом вопросе врач проявил непреклонность, и у Адама не оставалось другого выбора, кроме как смириться со своей участью. Взамен компьютера, бумаги и ручки доктор принес пациенту несколько книг, и тот был приятно удивлен — выбор оказался очень удачным.
День Адама проходил размеренно и спокойно, раз за разом повторял стандартный режим выздоравливающего больного. Когда ему надоедало общество книг, а для прогулок в парке было слишком свежо, он отправлялся в смежную со столовой комнату, где больные коротали время за игрой в карты, шахматы или шашки, а порой просто беседовали, смотрели новости по телевизору или слушали радио. Телевизор Адам не смотрел, по радио слушал только музыку, но не был против шахматной партии или покера.
Иногда к игре в покер присоединялся и доктор Мори. Играл он хорошо, причем любой, кто был знаком с игрой, понимал, что полагается он не на удачу, а на опыт. После того, как половина фишек противников оставалась в его руках, Вивиан виновато улыбался и говорил: «Ну вот, теперь кто-нибудь из вас точно подумывает, что я наживаюсь на своих пациентах». В ответ пациенты от души смеялись и отвечали доктору, что он обязан продолжить — и тем самым дать другим возможность отыграться. В девяти случаях из десяти доктор оставался победителем, потому что его пейджер сообщал ему очередную срочную новость, и он, извинившись, отправлялся по своим делам.
Доктор Мори произвел на Адама неоднозначное впечатление. То есть, впечатление он, конечно, произвел хорошее — это был один из тех случаев, когда сделанные после первого знакомства выводы не соответствуют действительности. Адам убедился и в том, что доктор отнюдь не сноб — не было ни одного человека в больнице, с которым он конфликтовал бы (по крайней мере, таких Адам во время своего пребывания там не встретил). Коллеги уважали его, несмотря на то, что он, похоже, был самым младшим среди врачей. С докторами Вивиан беседовал открыто и дружелюбно, иногда позволяя понятные только врачам шутки, которые имели успех у окружающих. Также новый знакомый Адама часто общался со своими пациентами: он знал, кто как себя чувствует, у кого какое настроение, а порой даже поздравлял с днем рождения или другой знаменательной датой, не забывая преподнести подарок.
