— Три раза в неделю. И иногда по пятницам. Для самых прилежных студентов.
В кабинете было жарко, и Адам снял свитер, сложив его на коленях.
— Надо же. И почему мы ни разу не сталкивались?
— Думаю, потому, что здание медицинского факультета находится на некотором расстоянии от основного здания кампуса. Что вы преподаете? Разумеется, литературу, как и большинство писателей? Или, не дай Бог, литературную критику?
— Писательское мастерство.
Вивиан взял чашку с кофе.
— Никогда не думал, что можно научить писать. Мне казалось, что с этим рождаются.
— Нельзя научить писать. Но зато можно открыть в себе писателя.
Пейджер доктора Мори пару раз пискнул. Он посмотрел на экран и покачал головой.
— Прошу прощения, мой друг, но я вынужден оставить вас. Я вернусь через несколько минут. Пожалуйста, не скучайте.
Когда за Вивианом закрылась дверь, Адам в очередной раз оглядел кабинет. Только сейчас он заметил, что здесь много комнатных растений, причем большая часть из них явно была привезена из других стран. Больше всего его впечатлила комнатная пальма, стоявшая в углу — она выглядела уменьшенной копией ее большой «родственницы». Пальме не хватало разве что крохотных кокосов и лазающих по стволу карманных обезьянок.
В кабинете было тихо. Почти неслышно играла музыка по радио, негромко щебетала примостившаяся на окне птица. В какой-то момент Адам задумался о своем и не сразу осознал, что в кабинете он не один.
— Пациенты дожидаются доктора, а доктор ходит по своим делам? Знакомая картина.
Приятный женский голос заставил Адама вздрогнуть от неожиданности, и он резко обернулся. Напротив него стояла красивая темноволосая женщина. Одета она была странно — длинное платье в стиле девятнадцатого века, качественная ткань, корсет, открытые плечи и декольте: вполне подошло бы для какого-нибудь бала при дворе в Англии начала нового времени. Пока Адам размышлял, как реагировать на неожиданное появление женщины, она изогнула слегка подведенную бровь и чуть склонила голову.
— Вы что, немой?
— Нет, просто… вы меня напугали.
— Если я не вовремя, то подожду за дверью. В таком наряде я сойду за пациентку. Я не о раке, если что.
Адам улыбнулся.
— У вас великолепное платье.
Женщина заняла второе кресло.
— Не обращайте внимания — я только что с репетиции. Вивиан сказал, когда он вернется?
— Через несколько минут. А вы к нему по делу?
— Не слишком ли наглый вопрос, особенно если учесть, что вы задаете его незнакомой женщине?
— Вы правы. Меня зовут Адам. А вас?
— Афродита. Адам. Адам Фельдман? Писатель? Вивиан обожает ваши книги! Он, наверное, уже успел достать вас своими бесконечными разговорами о сюжетах и героях?
Адам поднял с ковра свитер, который уронил во время неожиданного появления Афродиты.
— Напротив, мне нравится беседовать на подобные темы.
— Он может говорить об этом часами, я его знаю. Но уж лучше о книгах, чем о медицине.
— Вы играете в театре?
— Иногда и в кино.
Афродита достала из сумочки портсигар и, достав из него тонкую сигарету, закурила. Она повернулась к Адаму боком, и он увидел на ее шее татуировку — два небольших следа кошачьих лапок.
— Так вы пришли к доктору по делу, Афродита? — снова заговорил Адам.
— Я пришла для того, чтобы пригласить его на обед.
— Значит вы… — Адам запнулся, почему-то решив, что это прозвучит глупо. — Его женщина?
Афродита в очередной раз изогнула бровь: сейчас удивление выглядело более правдоподобным.
— Его женщина? — переспросила она. — Я ничья женщина. По крайней мере, на данный момент.
— Извините. Это было бестактно с моей стороны.
— Судя по всему, вы не обременяете себя тактичностью. А вы к доктору по делу?
— Он должен заполнить документы по выписке из больницы.
— В добрый час. Чувствуйте себя хорошо и старайтесь не попадать сюда. — Она улыбнулась. — По делу.
Вошедший Вивиан на ходу снял халат, оставшись в обычных для него черных классических брюках и белоснежной шелковой рубашке.
— Ни минуты покоя, — пожаловался он. — Когда приводят интернов, я всегда как на иголках. — Он посмотрел на Афродиту. — Дорогая, ты уже здесь? Мы ведь договаривались, что я за тобой заеду.
— Я решила прогуляться, — заявила Афродита. — И показать всем свое платье.
— Ты имела успех?
— Разве бывает иначе?
Вивиан сел за стол и снова взял документы.
— Вот необходимые бумаги, мой друг, — сказал он, обращаясь к Адаму. — Помните о моих рекомендациях. Я не хочу снова видеть вас в приемном покое. Лучше воспользуйтесь вот этим.
На стол легла визитная карточка: на ней были указаны телефонные номера Вивиана, а также электронная почта и домашний адрес.
— Буду рад вашему звонку, — сказал доктор Мори и с улыбкой кивнул Адаму. — История про Париж ждет вас.
Глава третья
Афродита стояла напротив большого зеркала и изучала свое отражение. Она поворачивалась то одним, то другим боком, придерживая полы шитого золотом белого хитона.
— Я похожа на гетеру? — спросила она.
— Разве что если отрезать от этой ткани две трети.
— Я почтенная гетера!
— Хорошо. Одну треть.
Вивиан сидел в кресле возле окна и читал при свете торшера. На столе чуть поодаль стояла бутылка вина и два бокала, один из которых был наполовину пуст.
— Может быть, на самом деле немного отрезать? — предположила Афродита, задумчиво оглядывая хитон. — Ну уж нет! Лучше сделать декольте поглубже. И открыть спину.
Она еще немного полюбовалась на себя, собрав волосы и оглядев шею, после чего подошла к столу и, взяв полупустой бокал, заняла второе кресло.
— Сегодня ты молчишь и молчишь, — печально сказала она.
— У меня был тяжелый день. Произошла авария на центральном шоссе, и мне пришлось остаться еще на четыре часа, потому что в приемном покое не хватало врачей.
— Ты уверен, что причина именно в этом? — Афродита посмотрела на него. — Болит?
Вивиан с улыбкой покачал головой и отложил книгу.
— Не больше, чем всегда. Лучше расскажи, как прошел твой день. Что вы изучали в университете?
— У нас был семинар по импровизации. Я произнесла монолог женщины, которая влюбилась в изнасиловавшего ее мужчину. Кто-то в зале даже плакал, представляешь?
