Студенты в этот час могли прийти и поговорить о чем-то, что касается учебы — о том, что они не успели сказать на лекции или же не смогли поймать преподавателя в коридоре для того, чтобы задать вопрос. Адама сложно было поймать в коридоре, потому что после лекций он мчался по делам. Поэтому в его случае декан настаивал на «часе посещений» с особым усердием. И теперь Адам ждал своих студентов, занимая себя чтением нового романа Джеральда Гентингтона.
Комната докторантов напоминала каморку и не располагала к работе. Тем более к работе научной. Тут находились три письменных стола и несколько шкафов с книгами, бумагами и папками, а в дальнем углу располагалась маленькая кухня, отделенная от основного помещения низкой перегородкой. На кухне можно было сделать кофе или чай, но самым верным решением было просто выпить воды — качество чая и кофе представлялось сомнительным.
В крошечном холодильнике лежало несколько пакетов с молоком, а иногда там можно было найти что-нибудь съестное. Правда, съестное это, в основном, приносили сами докторанты — забота университета о своих научных работниках ограничивалась регулярной поставкой молока. Адам часто видел докторантов за письменными столами — они читали взятые из библиотеки книги, выписывая нужные вещи в блокноты, и жевали какую-нибудь гадость вроде чипсов. И в такие моменты он думал о том, что верный путь к язве желудка — это работа над докторской диссертацией.
Джеральд и на этот раз не изменил себе — роман захватывал с первых страниц. Но минут через двадцать Адам отложил книгу, потому что в комнате было нечем дышать, и он не мог сосредоточиться на прочитанном. После секундного колебания он открыл окно (день выдался жарким, но пара глотков свежего воздуха, пусть и горячего, была ему необходима) и присел на подоконник. С четвертого этажа можно было разглядеть весь внутренний двор университета, включая студентов, которые сидели на траве и под деревьями.
Разговор с доктором Мори не желал выходить у Адама из головы. Если бы его попросили выразиться как можно точнее, он сказал бы, что дело не в самом разговоре, а в реакции Вивиана на его слова насчет Афродиты. Первой его мыслью была мысль о том, что доктор ревнует его к своей женщине, но эту идею Адам отмел сразу. Но, если не ревность, что могло заставить его так отреагировать? Он плохо себя чувствовал? Дежурил накануне и почти не спал? Адам успел узнать доктора Мори достаточно хорошо для того, чтобы сказать с полной уверенностью: даже если бы он не спал двое суток, он не позволил бы себе высказываться подобным образом. Да и какой смысл ревновать кого-то к женщине, которая, по сути, ему не принадлежит?
Поселившись у Адама, Афродита не стала сидеть, сложа руки. Вернувшись домой в первый же вечер, Адам не узнал свою квартиру. Он не был лентяем и убирал ее регулярно, но теперь она сияла от чистоты. Все вещи лежали на своих местах, шторы были постираны и повешены на окна снова, ковры были тщательно почищены, одежда в шкафу была аккуратно разложена по цветам. На столе Адама ждал горячий ужин, а Афродита (создавалось впечатление, что она не занималась работой по дому, а гуляла по магазинам) сидела на диване и читала конспекты — через пару дней ей предстояло сдать промежуточный экзамен по английской литературе. Порой женщины, появлявшиеся в квартире Адама, делали уборку, но никто не делал ее так тщательно. А ужин ему готовили буквально пару раз. И уж точно не такой вкусный.
Мысли об отношениях доктора Мори и Афродиты сводили Адама с ума, но к конкретным выводам он прийти не мог. Недавние слова Вивиана совсем выбили почву у него из-под ног, и теперь он терялся в догадках, как можно охарактеризовать их связь. Либо и доктор, и Афродита вдохновенно лгали ему о том, что происходит между ними, либо оба они говорили правду, но чего-то не договаривали, либо он чего-то не понимал. Покоя Адаму не давало одно — ощущение, что он делает то, чего делать не должен.
Иногда он думал о том, что лучшим решением было бы отойти в сторону и в это не вмешиваться. Было что-то неприятное, если не сказать, роковое в том, что в тот вечер Афродита появилась на пороге его дома и попросила разрешения пожить у него несколько дней. Что-то неправильное, иррациональное было в том, что они спали в одной постели. И Адам мог тысячу раз говорить себе, что доктор Мори в тот день не выспался или плохо себя чувствовал, но глаза его говорили правду. «Вы, Адам, берете то, что вам не принадлежит».
Корпус медицинского факультета находился в отдалении от центрального здания университета. Здание насчитывало четыре этажа: лекционные залы на первых двух, кабинеты профессоров на третьем и медицинская библиотека на четвертом. В подвале располагалась анатомическая лаборатория, которая соседствовала с моргом. Частыми гостями последнего были полицейские и судебные медики — в отличие от больничного морга, сюда привозили жертв насильников и убийц. Адам никогда не понимал, почему этот морг расположен именно в здании университета — не для того ли, чтобы до получения докторской степени объяснить молодым врачам, что в их работе будут и неприятные моменты?
Кондиционированный воздух помещения приятно обдал кожу прохладной волной. Адам взбежал вверх по лестнице и пошел мимо ряда одинаковых дверей с табличками, изучая надписи. И нашел то, что искал: «Профессор Вивиан Мори. Кафедра психиатрии и психоанализа». Он постучал и, не дождавшись ответа, вошел.
Как оказалось, кабинеты профессоров мало чем отличались от комнат докторантов. Разве что здесь, помимо письменного стола и книжных шкафов, стоял небольшой диван и два кресла. Доктора Мори в кабинете не было, но на спинке рабочего кресла висел его плащ, а на столе лежал зонт, бумажник и перчатки. В одном из кресел у стола сидела молодая девушка в белом халате. Увидев Адама, она подняла голову от книги.
— Здравствуйте, — сказала она.
— Здравствуйте. Вы не подскажете, где я могу найти доктора Мори?
— Профессор в анатомичке. Преподаватель анатомии не смог сегодня прийти и попросил его заменить. Он будет минут через тридцать. Если хотите, можете подождать. А если не боитесь, — она улыбнулась, — можете спуститься в подвал. Первый зал. Может, я смогу вам помочь? Я его докторант.
— Пожалуй, я спущусь вниз. Не подскажете, где тут лестница в подвал?
— Спускаетесь на первый этаж, а дальше направо, там есть указатель. Удачи. — Девушка снова открыла книгу. — Если вы впервые в анатомичке, дышите глубже.
Спустившись в подвал, Адам понял, что девушка дала хороший совет. Сладковатый и тошнотворный запах формалина чувствовался уже отсюда. Он поморщился и пошел в том направлении, которое ему подсказывал указатель.
Первый зал анатомической лаборатории оказался большой комнатой с двумя рядами широких столов из нержавеющей стали, на которых проводили вскрытие. Возле одного из столов собралось несколько студентов, и Адам направился туда.
Доктор Мори внимательно следил за тем, как один из студентов делает надрез скальпелем в районе живота одного из трупов.
— Смелее. Не волнуйтесь, ему не больно. — Циничная медицинская шутка возымела успех — студенты дружно рассмеялись. — Извлеките то, что вы нашли, и покажите это нам.
