Билл покачал головой, хотя по его лицу можно было сказать, что от уколов он не в восторге.
— Во-вторых, — продолжил Вивиан, — я выписываю вам таблетки, их нужно будет пить три раза в день в течение недели, после еды. Разумеется, излишне напоминать, что вы должны воздерживаться от тяжелой пищи. И, в-третьих, я выписываю вам больничный на семь дней. Нет, — обратил он внимание на то, что Билл снова качает головой, — это не обсуждается. Вы можете работать дома, но при условии, что будете соблюдать постельный режим.
— Хорошо, доктор, — сдался Билл.
Вивиан подписал оба бланка и поставил на каждом из них свою печать, после чего обратился ко мне.
— У вас здесь есть круглосуточные аптеки, господин Хейли?
— Конечно. Аптека в десяти минутах ходьбы отсюда.
— Я написал все, что нужно купить, на бланке. Просто отдайте его аптекарю. Если у него возникнут вопросы, позвоните мне.
Когда я вернулся, Билл снова дремал, а Вивиан сидел возле его кровати и читал что-то на экране своего сотового телефона.
— Прошу прощения, я задержался, — сказал я. — Не понимаю, откуда в аптеке очередь в такой час.
Билл, который уже убедился в том, что сегодня его не оставят в покое, наблюдал за тем, как Вивиан открывает упаковку одноразового шприца и набирает в него лекарство из ампулы.
— Как поживает мисс Паттерсон?
— Вам лучше знать, доктор, — ответил Билл. — Вы ведь были с ней, когда я уехал домой, и после этого мы уже не виделись. Понятия не имею, где она была всю ночь. Мало того — еще на телефон не отвечала.
— Вероятно, сел аккумулятор. Со мной это случается регулярно. После того, как я уволился из больницы, дежурств у меня нет, и никто не звонит мне с просьбой срочно приехать, так что я часто забываю его зарядить.
— Вы помните, в котором часу Изольда поехала домой?
Вивиан открыл небольшой флакон с нашатырным спиртом.
— В начале третьего.
— И все это время вы беседовали?
— Это кажется вам странным?
— Не подумайте, что я в чем-то вас подозреваю, доктор…
— Не думаю. Но вы переходите границы хорошего тона и слишком живо для незнакомого человека интересуетесь моей личной жизнью. Пожалуйста, закатайте рукав рубашки, господин Барт, и сожмите кулак несколько раз. Я почти не вижу ваших вен.
Билл поморщился, глядя на иглу, и прижал к месту укола кусочек ваты. Вивиан положил использованный шприц и ампулу в пустой пакет от лекарств, предварительно достав оттуда купленные мной таблетки, и отдал его мне.
— Если позволите, я кое-что скажу вам, господин Барт. Не подумайте, что я учу вас жизни. Во-первых, ревность в девяноста девяти процентах случаев свойственна людям, которые регулярно изменяют своим партнерам и испытывают по этому поводу чувство вины. Во-вторых, если в этой жизни и следует нервничать по поводу чего-то, то только не по поводу женщин. Можно нервничать по поводу денег, по поводу карьеры, по поводу квартиры или по поводу здоровья. Но нервничать по поводу женщин — это самое глупое, что можно придумать.
— Спасибо за совет, доктор, и за информацию к размышлению. Хочется верить, что вас вышеупомянутые вещи не тяготят.
— Поправляйтесь, господин Барт. Спокойной ночи.
Мы спустились во двор (по дороге я выбросил пакет в мусорный бак).
— Я подвезу вас, доктор, — сказал я.
— Буду премного благодарен. У меня не осталось ни цента наличных денег, я не помню код своей кредитной карты, а все остальные карты за ненадобностью оставил дома. Ума не приложу, как такое могло произойти. Ох, эта привязанность современного человека к кредитным картам. Надеюсь, через несколько лет их будут принимать во всех местах.
Несколько минут мы ехали молча, после чего Вивиан спросил у меня:
— Я могу закурить, господин Хейли?
— Конечно, доктор.
— Вы курите? Угощайтесь.
— Нет, спасибо.
Он закурил и приоткрыл окно.
— Похоже, я не понравился вашему другу.
— Я бы не сказал, что мы друзья. Мы приятели. Как и подобает коллегам.
— Что вам мешает стать друзьями? Тот факт, что вы неравнодушны к мисс Паттерсон, и его это нервирует?
Я посмотрел на него и снова перевел взгляд на дорогу.
— Почему вы решили, что я неравнодушен к мисс Паттерсон?
— Ну, во-первых, потому, что господин Барт показался мне довольно открытым человеком, который легко идет на контакт, несмотря на то, что он изо всех сил пытался продемонстрировать обратное. А вы кажетесь мне человеком, который располагает к себе. Думаю, вы нашли бы общий язык и подружились бы, а для того, чтобы этого не произошло, нужна серьезная причина. Например, женщина. Как я понял, для господина Барта отношения с мисс Паттерсон и сама мисс Паттерсон — это больная тема. Во-вторых, к ней сложно остаться равнодушным, разве что если у вас не совсем традиционная ориентация. Вы ведь не гей, господин Хейли?
Я рассмеялся.
— Нет.
— Значит, вам как минимум нравится мисс Паттерсон. Не думаю, что в этом есть что-то плохое. Мне она тоже нравится. Хотя в ней есть что-то… не от мира сего. Вы со мной согласны?
— Да, доктор.
— Когда я увидел вас, то подумал, что вы бы могли стать отличной парой. Вы разные, и могли бы дополнять друг друга. Кто знает? Может, она научила бы вас чему-нибудь. И вы бы тоже смогли ей что-нибудь дать, я уверен. Что вы об этом думаете?
Я притормозил на светофоре.
— Я думаю, что это плохая идея, доктор. Тем более что у нее уже есть Уильям.
— Давайте будем называть вещи своими именами, господин Хейли. Она есть у Уильяма. А у нее есть не только Уильям. Мне кажется, вы выгодно выделяетесь на фоне всех ее мужчин.
Я промолчал. Мысль о том, что у меня будет роман с Изольдой, казалась мне дикой, хотя жизнь порой преподносит сюрпризы, и слово «никогда» приобретает новые, незнакомые ранее значения.
— Это, конечно, теплоты в ваших отношениях с господином Бартом не добавит, — вышел из положения Вивиан, тем самым позволив мне помолчать еще несколько секунд. — Но вы ведь живете для себя, а не для кого-то другого, верно?
— Да, доктор. Но вы просто плохо знаете Уильяма. Его ревность иногда принимает… не очень хорошие формы.
— Он производит впечатление импульсивного человека. Впрочем, зачем обсуждать других за их спиной? Подумайте о том, что я вам сказал, господин Хейли. Может статься, вы сделаете правильные выводы.
2011 год
Мирквуд
Признаться честно, до последнего времени я и понятия не имел, каково это — вести себя по-идиотски. Но теперь я знал, что это значит. Вести себя по-идиотски — это два раза подходить к дверям дома женщины, которую ты искал, и не решаться даже постучать. Два вечера подряд я проводил в кафе, которое находилось напротив дома Изольды, но какая-то неведомая сила не давала мне подойти к ее дверям. У меня не было объяснения этому факту: в голову лезла мистическая чепуха, к которой располагал и наш последний разговор с Лореной, и ее таинственное исчезновение в тот вечер, когда я впервые подошел к дому Изольды. По возвращении домой я обнаружил, что все вещи моей новой знакомой, включая теплую одежду, косметику и бумажник, на месте, а ее самой нет. Последующие два дня я успел набрать ее номер, наверное, раз сто, но телефон был отключен. Но самым странным было другое: я знал, что с ней все в порядке. Ответа на вопрос «откуда» у меня тоже не было, я просто чувствовал это, хотя к мысли о ее способностях до сих пор относился со скептицизмом.
