Книга И пришел многоликий..., страница 14. Автор книги Роман Злотников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «И пришел многоликий...»

Cтраница 14

Районы действующих пакгаузов имели охрану. Но духанщик был уверен, что это не доставит особых проблем. Он еще не встречал ворот, которые не смог бы открыть ключ в виде разрисованной бумажки с портретом султана на лицевой стороне. Весь вопрос был в том, какие цифры будут нарисованы рядом со светлым ликом благословенного. Поскольку этих бумажек с ликом султана у них с христианином осталось не очень много. Вернее, осталось у христианина. Карим покинул свой духан в том виде, в котором стоял за стойкой. Конечно, у него имелся некоторый неприкосновенный запас, который был зашит в полу его старого халата. Но бывший чахванжи выбросил из головы все воспоминания об этом факте, справедливо рассудив, что раз уж христианин ввергнул его во все эти неприятности, то пусть и расплачивается. Тем более что именно ради пояса, в котором находились его сбережения, христианина покинул убежище в мусорной куче, тем самым серьезно усугубив их неприятности. Старик, правда, пытался пустить пыль в глаза, толкуя что-то о древнем кристалле, упрятанном в потайной карман пояса и содержащем бесценные научные данные, но бывший чахванжи отмахнулся от этих соплей. Нашел осла верить в подобные сказки.

Все оказалось сложнее, чем ему представлялось. Два часа переговоров с охранником, время от времени прерываемые проезжающими через ворота грузовыми транспортерами, результатов не дали. То ли духанщика угораздило нарваться на слишком принципиального служаку, то ли сочувствие охранника выражалось существенно более солидной суммой, но проникать внутрь охраняемой территории им пришлось по опорам монорельса. Это был чрезвычайно рискованный трюк, но оставаться по эту сторону забора было еще более рискованно. Хотя их попытка едва не закончилась трагедией. За мгновение до того, как они, обдирая ладони и пузо, соскользнули вниз по опоре монорельса, над их головами прогрохотала вереница транспортных контейнеров. Во всяком случае, духанщик даже не оборвал старика, принявшегося громко молиться своему собачьему богу.

Когда в ушах наконец утих гул от пронесшейся плети контейнеров, а руки перестали трястись, бывший чахванжи поднялся на ноги и, пихнув христианина в плечо, принялся спускаться вниз по узкому трапу обслуживания. Не приведи аллах, появится патруль, тогда они быстро окажутся по ту сторону забора. А Карим сильно сомневался, что у него хватит духу еще раз повторить пройденный путь. Не говоря уж о старике.

Около полуночи они добрались до района развлечений, и Карим» оставив старика в дешевом кафе (в котором, однако, порция лагмана стоила столько, сколько Карим брал за суточный постой со столом и душем), отправился к своему старому приятелю, не рискнувшему, подобно Кариму, вложить деньги в какое-нибудь дело, а устроившемуся на непыльную работенку вышибалы в местный бар средней руки. Перед уходом он заказал старику бараньей требухи с тыквой и сунул ему в нос свой внушительный кулак, пообещав оторвать голову, если тот опять выкинет какое-нибудь коленце.

На их счастье, приятель Карима оказался на месте. Они распили по кружечке кислого пива, вспомнили старые добрые времена, после чего в карман Карима перекочевали ключи от каморки приятеля, великодушно согласившегося на пару дней уступить свою берлогу старому дружку. Правда, взамен в кармане приятеля захрустело несколько купюр, а бывший чахванжи был даже несколько удивлен, что им удалось отделаться весьма незначительной суммой. Но на долгое удивление сил уже не хватило. После бессонных суток, наполненных столь драматическими событиями, пара кружек дешевого пива сработала будто стакан чистого спирта (в общем-то, пить подобное для правоверного — грех, тем более тяжкий, что Аллах запретил даже вино, но иногда это оказывается единственный способ, чтобы окончательно не слететь с катушек).

Всю обратную дорогу до кафе его так и подмывало прилечь на такой удобной, ровной мостовой и закрыть усталые, будто натертые песком веки. Но где-то в подсознании ворочалась мысль, что ему надо отыскать проклятого христианина. И с какой это стати столь уважаемый ветеран вдруг озаботился каким-то христианином? Кому среди правоверных вообще есть дело до этих неверных? Но мысль-червячок все не отставала, а, напротив, гнала его вперед.

Когда они со стариком ввалились в тесную, пропитавшуюся запахами немытого тела и прокисшей пищи комнатушку, при взгляде на которую сразу становилось ясно, почему ее хозяин столь охотно уступил свое законное место регистрации (любой из обслуживающего персонала района развлечений обязан был иметь «место постоянного проживания»), духанщик вдруг почувствовал, что у него подгибаются ноги. Он оперся на косяк, не желая демонстрировать слабость перед возникшим рядом с ним христианином, но этот сын собаки сразу просек, в чем дело. Он ужом протиснулся ему под руку и, вытаращив свои рачьи глаза, заблеял погано-участливым тоном:

— Обопритесь на меня, уважаемый… Карим взъярился и даже сумел оторваться от косяка (вот еще, не нужна ему никакая помощь!), но тут его качнуло вперед, да так, что старикашка не только не смог остановить его движение, но и сам едва не повалился, увлекаемый инерцией дородного трехсотфунтового тела. Однако он удержался и, напрягая все свои слабые силенки, ухитрился смягчить падение грузного спутника. Узкая откидная кровать, которую хозяин каморки, уходя, так и не удосужился заправить, находилась всего в одном шаге от входной двери. И потому старик, поднатужившись, со сноровкой опытного санитара наподдал духанщику бедром, и тот грохнулся на это убогое лежбище, приложившись лбом к телескопической растяжке, отчего в комнате раздался гул, будто кто-то ударил в массивный бронзовый колокол. Старик улыбнулся возникшей ассоциации и, вывернувшись из-под руки духанщика, внезапно ставшей такой тяжелой, опустился на край откидного табурета, обессилено уронив руки на колени. Похоже, их невероятный, невозможный побег все-таки удался. Старик прикрыл глаза.

Спать он не мог. Вот уже двадцать лет с того момента, когда «скорпионы» Врага опустились на затянутые смрадным дымом развалины университета, профессор Локид потерял сон. Жизнь превратилась в сплошной и беспрерывный кошмар. Но если днем он еще мог как-то контролировать свой измученный мозг, то ночью, стоило лишь закрыть глаза, как зловещий кошмар наваливался на него. Поэтому профессор перестал спать. Он разработал уникальный коктейль из витаминов, транквилизаторов и еще чертовой тучи компонентов, позволяющий оставаться на ногах двое суток подряд. А затем он накачивался наркотиками и подключался к портативной системе очистки крови. За два часа аппарат очищал кровь от наркотика, продуктов распада клеток и молочной кислоты, и профессор вставал с ложа свеженький как огурчик. Он понимал, что это только иллюзия. Психика нормального человека не может столь долго обходиться без здорового сна. Да и нагрузка на клетки слишком велика.

Из отпущенного ему природой и модифицированными генами срока в две сотни земных лет он едва ли протянет половину, да и то учитывая, что к моменту захвата Симарона ему исполнилось почти пятьдесят. Но он давно уже не имел никакого отношения к нормальным людям. Так что все это его не волновало. Почти. Потому что в последние десять минут этого псевдосна, когда концентрация наркотика в клетках мозга падала до незначительной величины, кошмары вновь наваливались на его беззащитный мозг. И профессор просыпался с диким криком, захлебываясь выступившей на губах пеной. Это привязывало его к своим мучителям сильнее, чем что-либо другое. Поэтому, несмотря на то что за сорок лет, проведенных им среди Врага, у него не раз появлялась возможность совершить побег, он ни разу не пытался это сделать. И только когда он воочию увидел детей…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация