– До Самрии Каратель не провалил ни одной операции, – осторожно заметил Азатхан. – У нас нет причин не доверять ему. Как говорится, поражение – брат победы. К тому же Даррен ведь сумел забрать самрийских нарзидов, а значит, мы проиграли только наполовину. В следующем году вернемся и закончим, что не успели.
Арлинг разрывался между тем, чтобы не пропустить ни одного слова Азатхана, и тем, чтобы не запутаться в запахах из сумки Сола. Выходит, Самрию не взяли, а Альмас и Видящая сумели сбежать из Сикта-Иата. Интересно, что стало с городом повстанцев? Однако учитывая, что операция с похищением Арлинга проводилась немногочисленными силами, вряд ли слуги Подобного атаковали Сикта-Иат открыто. Вероятно, они собирались похитить Видящую тайно, но вмешался случай.
Даррен, черт побери, пусть тебе не повезет, и эти девушки останутся на свободе.
– Устье Ясной Реки плохое место для ночлега, гиблое, – проворчал старик. – Если переживем самум без потерь, считай, повезло. Слышишь? Кажется, ветер поднимается. Любой ветер заканчивается бурей. А в таких местах бури слабыми не бывают.
Регарди тоже почувствовал, как полог шатра стал беспокойно раскачиваться под напором ветра, а по стенкам заскрежетал песок. Он любил ветер, хотя тот и смешивал запахи и звуки в неразборчивый клубок. Ветер был его другом, он знал Арлинга лучше, чем Арлинг знал себя.
Сумка, думай о проклятой сумке! Он с трудом отвлекся от звуков улицы и перевел внимание внутрь шатра. У Сола оказалась богатая коллекция трав и настоек. Арлинг с трудом вспоминал названия. Желчь синего ящера, зерна мрокбы, смола паучника, пыльца флокана, порошок из мяса ахара, стручки акации, листья пустынной розы… Поняв, что упустил нечто важное, Арлинг заставил себя вернуться. Ну, конечно – акация! Учитель называл ее «пустотой» за способность устранять действие любого дурмана, снотворного или наркотика. Что будет, если достать эти стручки и съесть их до того, как его напоят зельем? Нужно пробовать. Осталось дождаться, чтобы Азатхан посмотрел в другую сторону, но полукровка, как назло, блуждал взглядом по месту, где валялся Арлинг.
– Потери нам не нужны, – задумчиво сказал Азатхан, обращаясь к старику. – Если потеряем хоть одного нарзида, Подобный разрежет нас на куски и бросит в Ущелье Бога. Нужно было отправлять нарзидов партиями по мере прибытия, а не собирать здесь огромное стадо. Но у Джаля на все свое мнение. Он хочет триумфального появления – со всеми нарзидами, Карателем, Видящей и с этим вот…
Старик с Азатханом уставились на Арлинга как раз в тот момент, когда он попытался перекатиться к сумке. Регарди замер – как ему показалось, в весьма нелепой позе.
– Эй, а драганский принц-то очнулся, – усмехнулся полукровка. – Давай, Сол, заканчивай с зельем. Не хочу делать это, когда начнется самум.
– Пожалуйста, – прошептал Арлинг, стараясь отвлечь внимание слуг Подобного от своих действий. – Не нужно снотворного, я так пойду.
Все правильно – слабый голос, беспомощная поза, игра на жалость или отвращение. Враг не должен знать о его истинных намерениях.
– Заткнись, – велел Азатхан, и Регарди послушно замолчал. – У тебя особая диета до самого Гургарана. Я бы на твоем месте не жаловался. В Карах-Антаре нам всем придется глодать «мокрые камни», а для тебя везут воду отдельно. Спи, ешь, пей, снова спи – больше от тебя ничего не требуется. Считай это отдыхом. На этот раз зелье вырубит тебя надолго. Верно, Сол?
– На три недели, – пробурчал старик. – Не понимаю, почему господин Джаль так с ним возится. Если он васс’хан, то на нем можно поклажу везти, как на верблюде. Он хоть и худой с виду, но крепкий, как тот саксаул. Повынослее нас с тобой будет. Я бы заковал его в кандалы и пустил впереди каравана. В Песках Смерти все равно бежать некуда.
И Сол засмеялся мелким, дребезжащим смехом человека, который уже знал, когда придет его час.
Три недели в дурмане стали бы недопустимой потерей времени. Ну же, Азатхан, хватить таращиться в мою сторону. Почему бы тебе не обсудить с Солом погоду? Буря не за горами.
Арлинг чувствовал, как медленно, но верно нагревался воздух. Самум был рядом, еще немного, и они услышат его дыхание, почувствуют жар, окунутся в агонию стихии.
Между тем, Азатхан развернулся на подушках и сел так, чтобы Арлинга не загораживал котел с зельем. Под его пристальным взглядом нечего было и думать о том, чтобы приблизиться к сумке Сола.
Полог шатра снова колыхнулся и вместе с песком впустил внутрь новые запахи: мыльного корня, лимоновой воды и тыквенного масла, за которыми скрывался иной аромат – человеческий. Девочка, возникшая на пороге палатки, была нарзидкой из Сикелии и пахла, как все сородичи – сахаром. В руках она держала кувшин с водой и тугой сверток.
– Чего тебе? – недовольно бросил Азатхан.
Той секунды, что он отвлекся на нарзидку, хватило, чтобы Арлинг перекатился на сумку Сола и накрыл ее своим телом. Оставалось надеяться, что шаман уже бросил все ингредиенты в котел, и сумка ему не понадобится. Еще секунда, и пальцы Регарди оказались внутри.
– Господин Джаль-Баракат велел побрить слепого господина, – пролепетала девчонка. – Под вашим присмотром. Меня прислали…
– Заткнись, – Азатхан махнул рукой, разрешая ей войти. – Скорее бы уже до Гургарана добраться. Если так на каждой стоянке будет продолжаться, то пусть Джаль сам его сторожит. Чего стоишь, дура? Я всю ночь ждать не собираюсь. Не справишься за десять минут, лично прослежу, чтобы господин Джаль тебе всыпал. И смотри, не перережь слепому горло. Иначе…
– Эй, дайте мне бритву, я сам побреюсь, – вставил Арлинг, не отвлекаясь от своего занятия. Теперь он четко слышал запах стручков акации, но никак не мог нащупать их. Несмотря на то что появление нарзидки отвлекло слуг Подобного, идея о том, что его будет брить малолетняя девчонка, ему не нравилась.
– И ты тоже заткнись! – рявкнул на него Азатхан и приложил ладонь ко лбу, словно у него болела голова. – Нечего смеяться, Сол! О Великий Нехебкай, забери куда-нибудь этого слепого и всех нарзидов вместе с ним.
Регарди думал, что старик закашлялся, но, оказывается, это был смех. Между тем, девчонка робко – почти на цыпочках – прошла мимо Азатхана и осторожно присела рядом с Арлингом.
– Парня можно понять, – не унимался старик, продолжая кряхтеть. – Если бы меня брила такая чумазая, я бы тоже боялся.
– Ты когда-нибудь кого-нибудь брила? – спросил Арлинг нарзидку, почувствовав в ее пальцах лезвие.
В лопатках закололо, язык прижался к небу, кожа на затылке напряглась – выдрессированное за годы чувство опасности вопило и протестовало, когда девчонка аккуратно взяла его за подбородок.
– Я умею брить, шить, готовить… – начала перечислять маленькая нарзидка, но тут Арлинг решительно выдернул голову из ее рук.
– Нет, пусть лучше остается борода, – заявил он.
Ты ведешь себя глупо, упрекнул внутренний голос, так похожий на учителя. Если бы она хотела убить тебя, ты был бы уже мертв. К тому же, если сейчас вмешается Азатхан, прощай сумка Сола, привет три недели сна в седле.
