Глава двадцать седьмая
Проезжая мимо ворот усадьбы Косгроува, Босх выключил и фары, и подфарники. На всем протяжении Хэммет-роуд не было больше ни одной машины. Он продолжил движение еще пару сотен ярдов до того места, где дорога плавно изгибалась вправо, и остановился, свернув на обочину.
Босх заранее отключил подсветку кабины, чтобы лампочка не загорелась, когда он откроет дверцу. Выйдя в ночную прохладу, он замер, вглядываясь и вслушиваясь. Кругом стояла полнейшая тишина. Достав из кармана джинсов сложенный листок бумаги, он развернул его и положил под лобовое стекло. Это была записка:
«Кончился бензин. Скоро вернусь».
На Босхе были теперь резиновые сапоги, которые он достал из багажника. Оттуда же он извлек небольшой карманный фонарик, надеясь, что воспользоваться им не придется. Спустившись с трехфутового откоса, он осторожно ступил в воду, подернувшуюся тем не менее рябью до самых деревьев.
Босх собирался по диагонали выйти к подъездной дорожке по ту сторону стены и двинуться затем вдоль нее до особняка Косгроува. Интуиция подсказывала ему, что именно Косгроув, обладавший и деньгами, и влиянием, должен был оказаться в центре любых событий. А потому Босху хотелось понять его человеческую сущность и для начала увидеть, где и как он живет.
Глубина воды не превышала нескольких дюймов, но жижа под ней засасывала сапоги и мешала идти быстрее. Несколько раз грязь цеплялась такой мертвой хваткой, что Босху с трудом удавалось вытаскивать ноги вместе с обувью. Ровная водная поверхность так ярко отражала россыпь звезд, что невольно возникало ложное ощущение, будто он освещен со всех сторон и виден издалека. Через каждые двадцать ярдов он выбирался на твердую почву под деревьями, чтобы ненадолго укрыться, перевести дух и прислушаться. Но вокруг по-прежнему царила тишина, не нарушаемая даже стрекотом ночных насекомых. Единственный различимый звук едва слышно доносился откуда-то издали, но Босх пока не мог определить его источника. Это напоминало легкий гул какого-то механизма, и он подумал, что где-то, вероятно, работает насос, поддерживая в роще постоянный уровень воды.
Вскоре роща превратилась для него в подобие лабиринта. Крепкие долголетние стволы деревьев вздымались вверх на тридцать футов и казались абсолютной копией друг друга. Их когда-то посадили вдоль удивительно прямых линий. И потому, в каком бы направлении ни посмотрел Босх, все казалось ему одинаковым. Стало страшновато. Он мог здесь заплутать и уже жалел, что нечем пометить пройденный путь.
Но спустя полчаса Босх все-таки вышел к подъездной дороге. Он так измотался, что сапоги казались чугунными. Однако ему и в голову не приходило отказаться от выполнения поставленной задачи. И он пошел параллельно дороге, перебираясь от ствола к стволу первого ряда деревьев.
* * *
Лишь через час сквозь ветви и листву Босх увидел наконец исходивший от особняка свет. Он снова побрел вперед, заметив, что гул, который слышал прежде, становился громче по мере приближения к дому.
Добравшись до опушки миндальной рощи, он присел на корточки у подножия откоса и всмотрелся в открывшийся вид. Двухэтажный особняк имел экзотический экстерьер французского замка с островерхими крышами и башенками по углам. Внешне он напомнил Босху уменьшенную версию «Шато-Мармон» в Лос-Анджелесе.
Снаружи дом был залит светом прожекторов, направленных на него под разными углами с земли. У фасада подъездная дорожка описывала широкую петлю, а ответвление от нее вело куда-то на задний двор. Босх предположил, что там расположен гараж. Но сейчас он не видел ни одного автомобиля, да и яркий свет исходил от наружных источников. Внутри не светилось ни одно окно. Похоже, дома никого нет.
Босх распрямился и взошел по откосу. Двинувшись в сторону парадного входа, он попал на ровное возвышение из железобетона. Выведенный точно по центру крупный посадочный крест подсказал, что это вертолетная площадка. Он продолжил движение, когда нечто попавшее в периферийное зрение заставило его ненадолго остановиться. Он бросил взгляд влево, где поверхность земли начинала плавно уходить вверх.
Поначалу Босх ничего там не увидел. Дом купался в столь ярком освещении, что звезды в небе над ним померкли, а окружающее пространство казалось непроницаемо черным. Но затем насторожившее его движение над склоном холма повторилось, и Босх понял, что это медленно вращаются на мачте огромные лопасти ветровой турбины, мощно разрезая воздух и на мгновение заслоняя картину звездного неба.
И шелестящий гул, услышанный им в роще, исходил именно от этого ветряного агрегата. Косгроув настолько проникся идеей получения дешевого электричества, что поставил одного из своих стальных великанов на собственном заднем дворе. Как предположил Босх, даже прожектора, обильно поливавшие светом фасад, питались энергией ветра, постоянно продувавшего долину.
Снова сосредоточив внимание на доме, Босх внезапно пожалел, что ввязался во все это. Человек, обитавший в роскошном особняке, был достаточно умен и властен, чтобы заставить работать на себя даже ветер. Он жил за надежной стеной из денег, окруженный фалангами – нет, целыми армиями – деревьев. Ему не требовалось обносить оградой свои обширные владения, потому что он знал: обводненная роща отпугнет всякого, кто попытается вторгнуться на его территорию. Он был феодалом, жившим в обнесенном рвом замке, и Босх уже не понимал, почему вдруг поверил, будто способен его одолеть. Он ведь даже не знал, совершил ли какое-то преступление этот могущественный человек. Аннеке Йесперсен была мертва, а Босх словно гонялся за миражами, движимый интуицией. Никакими доказательствами он не обладал, узнав лишь о странном стечении обстоятельств двадцатилетней давности, но больше не мог ни на что опереться.
Внезапно послышался быстро нараставший шум, и сверху его обдало мощным потоком воздуха, когда прямо над ним возник вертолет и на несколько секунд завис над площадкой. Босх бросился к роще, соскользнув по откосу в воду и грязь. Обернувшись, он увидел, как вертолет – черный силуэт на фоне черного неба – маневрирует, чтобы совершить посадку. Под его брюхом загорелась фара, высветившая отчетливо видный теперь крест. Босх прильнул к откосу, пока вертолет, преодолевая силу ветра, снижался. Как только его полозья мягко коснулись бетона, фара погасла и пронзительный шум двигателя смолк.
Винты еще некоторое время вращались по инерции, затем замерли и они. Дверь кабины со стороны пилота открылась, и кто-то выбрался наружу. С расстояния по меньшей мере ста футов Босх не мог разглядеть этого человека, заметив только, что это рослый мужчина. Пилот подошел к двери вертолета и открыл ее. Босх ожидал увидеть пассажира, но с заднего сиденья выпрыгнула собака. Пилот достал свой рюкзак, захлопнул дверь и направился к дому.
Пес затрусил вслед за хозяином, но вдруг резко остановился и повернулся в ту сторону, где притаился Босх. Это было крупное животное, хотя в ночной темноте Босх не мог распознать породу. Донеслось рычание, и собака с лаем рванулась к его укрытию.
Босх окаменел, видя, как быстро преодолевает она разделявшую их дистанцию. Он понимал, что безопасного места ему не найти. Позади были только вода и грязь, где он не успел бы сделать и двух шагов. Оставалось лишь полностью вжаться в откос и надеяться, что разъяренный пес не рассчитает прыжка и свалится в воду.
