– А братья, сестры у вас есть?
– Три сводных брата, но я их мало знаю.
– А сами вы, я так понимаю, из Чикаго?
– Приехала в Нью-Йорк, если вас это интересует, прожила восемь месяцев, но мне там не понравилось. Оформила себе загранпаспорт и отправилась в Европу. Уверена, что все это вы могли посмотреть в какой-нибудь базе данных.
Проигнорировав ее замечание, я двинулся дальше:
– Вы приехали в Европу совсем одна?
– Да.
– Это был смелый поступок.
Она пожала плечами, не считая нужным отвечать. Ингрид была умна, но к тому же еще и самодостаточна: такое впечатление, что ей никто не был нужен.
– А как вы жили все это время, в смысле денег?
– Как и все. Работала. В кафе, барах, месяц даже была потаскушкой в одном берлинском клубе. На жизнь хватало.
– Какие у вас планы на будущее?
– Сами знаете: замужество, пара детишек, дом в пригороде. Мой избранник должен одеваться с шиком. Вроде вас, мистер Уилсон. Вы женаты?
Да, я мог бы за ней поволочиться. С топором в руке.
– Я имею в виду ближайшее будущее.
– Лето почти прошло. Может быть, рвану в Перуджу, это в Италии. Там есть университет для иностранцев, о котором много говорят.
Я поднял голову от своих записей, убедился, что видеокамера работает, и взглянул на Ингрид.
– Вы лесбиянка или бисексуалка, миссис Коль?
Встретив мой взгляд, она наткнулась на «боеготовность № 1».
– А вы сами-то по какую сторону забора гуляете, мистер Уилсон?
– Это несущественно, – произнес я спокойно.
– То же самое отвечу на ваш вопрос.
– Тут большая разница. Есть предположение, что Камерон бисексуальна.
– Ну и что из того? Таковы многие современные девушки. Мужчины им так надоедают, что хочется попробовать чего-нибудь новенького. Вам следует знать такие вещи.
Прежде чем я успел как-то опровергнуть эту теорию, раздался стук каблуков по линолеуму.
В офис вошла Камерон.
Глава 71
Ингрид обернулась. Со своего места я хорошо видел лица обеих женщин в тот момент, когда их взгляды встретились.
Я не заметил ни проблеска взаимной симпатии, ни тайных следов узнавания. Они смотрели друг на друга именно так, как это делают случайные знакомые. Если это был спектакль, то разыгран он был безупречно. Впрочем, ради одного миллиарда двухсот миллионов долларов стоило постараться.
– Привет, – поздоровалась Камерон с Ингрид, протягивая руку. – Не ожидала увидеть тебя здесь. Мне сказали, что я могу забрать свой паспорт.
– И мне тоже, – произнесла Ингрид с горечью, сделав резкое осуждающее движение большим пальцем в сторону Хайрюннисы. – А мы тут про тебя говорили. Мистер Уилсон как раз спрашивал, не бисексуальна ли ты.
– В самом деле? – удивилась Камерон. – И что ты ему ответила?
Она подтащила к себе стул и села. Никаких видимых признаков беспокойства Камерон не выказывала, и мне оставалось только восхититься самообладанием обеих женщин.
– Сказала, что у тебя были романы с девушками, но исключительно с чернокожими. Решила, что, раз мы имеем дело с мужскими фантазиями, надо предложить ему полный набор.
Камерон рассмеялась.
– Убийство не чисто мужская фантазия, – заметил я.
И объяснил Камерон, что теперь речь идет о расследовании убийства, поведав, в частности, о фейерверках и отправке зеркал во Флоренцию. При этом я все время пытался оценить поведение двух женщин, чтобы найти разгадку их подлинных отношений: состояли ли они в лесбийской связи, или же просто две привлекательные молодые особы прибыли в Бодрум и случайно там встретились? Чей же все-таки голос слышал я в спальне Французского дома? Кто была та женщина, которая знала о тайном ходе и, как я был уверен, выманила Доджа к краю утеса и столкнула его? Неужели Ингрид?
– Таким образом, у нас есть фотография Доджа и убийцы, сидящих в библиотеке. Единственное, чего не хватает, – его лица, – заключил я.
Обе женщины глядели на меня пораженные: слух о существовании этого фото еще не дошел до них.
– Это была ваша идея – проявлять зеркала? – спросила Ингрид, и я почувствовал, что атмосфера нашей встречи изменилась. Если даже этой дамочке и не понравилось, как я одет, она теперь явно зауважала мои аналитические способности.
– Моя, – скромно ответил я.
– Чертовски оригинальная мысль, – задумчиво произнесла она.
Я стал объяснять, с какими трудностями сталкивается каждый, кто пытается незаметно попасть на территорию имения, бросив:
– Поэтому должна быть какая-то тайная тропа или проход.
Развивать эту тему я не стал. Ингрид, наклонившись, взяла свою дешевую сумочку и поставила ее на стол.
– Извините, – сказала она. – Мне нужно принять лекарство от простуды.
Она пошарила внутри, но тут сумочка выскользнула из рук и все ее содержимое просыпалось на стол и пол. Мы с Камерон, нагнувшись, собирали вещи: помаду, мелочь, фотоаппарат в потертом чехле и всякую всячину. Распрямив спину, я увидел, что Ингрид перекладывает со стола в сумочку свое имущество. И обратил внимание на стеклянный флакон с вытравленным на нем изображением цветка.
– Духи? – поинтересовался я, взяв его в руку.
– Да. Я купила их на Большом базаре в Стамбуле, где какой-то парень смешивал компоненты духов вручную. Сильное средство: свалит слона за пятьдесят шагов.
Улыбнувшись, я снял колпачок, опрыскал руку и сказал:
– Гардения.
Бросив на меня взгляд, Ингрид поняла: что-то неладно.
– Не пойму, вы что, по совместительству еще и цветовод?
Выдавив на лице улыбку, она забрала духи, но было уже поздно.
Все мои сомнения, касающиеся ее голоса, вмиг рассеялись. Теперь я знал точно: именно эта женщина была в спальне Камерон. Выйдя из комнаты для гостей и направляясь к потайному лифту, я тогда ощутил в коридоре этот же оставшийся после нее уникальный запах.
– Нет, я не цветовод, а спецагент ФБР, расследующий несколько убийств. Скажите, вы давно встречаетесь с этим парнем, Джанфранко, в честь которого назвали собаку?
Обе женщины услышали неприкрытую агрессию в моем голосе и поняли, что все изменилось.
– А какое отношение имеет Джанфранко ко всему этому? – спросила Ингрид.
– Отвечайте на вопрос, миссис Коль.
– Не помню.
– Это он показал вам туннель, ведущий в дом?
– О чем вы говорите?
– О Французском доме.
